— Шляпа была удачным выбором.

Она сказала, что единственное требование, которое она предъявляет ко мне сегодня, — это надеть черную ковбойскую шляпу, которую она принесла домой вчера вечером.

— Как давно ты хочешь, чтобы я ее надел?

Она прищуривает один глаз, делая вид, что размышляет об этом.

— Буквально с того момента, как я впервые тебя увидела.

Я прижимаюсь к ее щеке, чтобы следующие несколько слов услышала только она.

— Я бы не отказался увидеть ее на тебе позже.

Я чувствую ее улыбку на своей шее.

— Только шляпу?

Я медленно киваю, и она улыбается.

Черт, мне нравится, когда она так на меня смотрит.

— Говори, что ты задумал, ковбой.

— Как насчет того, чтобы я показал тебе?

Я ухмыляюсь со знанием дела. Она понятия не имеет, что я для нее приготовил.

Ее глаза вспыхивают.

— Да, пожалуйста.

Я переплетаю наши пальцы и веду ее на верхний этаж винокурни. Об этом месте я узнал только в двадцать с небольшим. О его существовании знают немногие. Оно предназначается только для Фоксов и наших близких. И я хочу разделить с этой женщиной абсолютно все.

Лейни прикусывает свои губы, все еще накрашенные красным, который она так любит, и вызывает у меня желание сделать то же самое.

— Куда мы идем? Я не думала, что здесь есть что-то еще. — Она смеется: — Грант, ты собираешься заняться со мной сексом на столе Эйса?

Я останавливаюсь.

— Этого не было в моих планах на сегодня, но раз уж ты об этом заговорила…

Она смеется так заразительно, что я подхватываю.

Произведения искусства, выставленные в коридоре, представляют собой смесь старого и нового. Картины, которые стоят немало, и фотографии, которые старше Гриза. Слева от небольшой галереи висит логотип «Фокс Бурбон». Новейшая версия, которую Эйс разработал, проведя ребрендинг, когда взял все в свои руки. Кованая буква F, переплетающаяся с контуром лисы, здесь не просто для показухи — у нее другая цель.

Я тяну логотип вверх, и стена раздвигается, словно потайная дверь.

Лейни пораженно выдыхает, а ее рот приоткрывается от волнения.

— Ты что, издеваешься надо мной?

Мы заходим в тускло освещенное помещение, я закрываю за нами дверь, и когда делаю свет люстры чуть ярче, она замечает его.

Задыхаясь, она прикрывает рот руками.

— Грант, это…

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти нужную версию. В Интернете их много, но версия, которая была на Кони-Айленде в девяностых, немного отличалась. На поиски этого автомата «Zoltar» ушло чуть больше времени.

Я провожу рукой по шее, наблюдая, как она подходит ближе. Надеюсь, ей понравится. Она тихо обходит его, изучая рычаг, за который нужно потянуть. Я начинаю сомневаться в своем решении, поскольку она абсолютно ничего не говорит в ответ. Может быть, это была не самая лучшая идея, в конце концов.

— Скажи что-нибудь.

Она ухмыляется.

— С каких это пор молчание тебя беспокоит?

— С тех пор, как я наблюдаю за невозмутимым лицом своей невесты и не понимаю, считает ли она, что это была отличная идея, или же я просто провалился со своим сюрпризом.

Наклонив голову, она теребит пальцами прядь волос.

Я улыбаюсь про себя. Я молодец.

— Покажи мне, как это работает. — Она улыбается со слезами на глазах.

Я достаю из кармана жетон, который ждал именно этого момента, и вставляю его в слот. По словам человека, с которым я вел переговоры, этот конкретный автомат «Zoltar» находился в музее на Манхэттене. Для его работы не нужны деньги, но нужна монета, чтобы опустить в рот «Zoltar». Тогда появится билет.

Поднеся монету, Лейни внимательно смотрит как «Zoltar» открывает и закрывает рот. Но прежде чем опустить ее, она говорит:

— Это самое неожиданное… — она замолкает, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — И я так сильно люблю тебя за это.

Обхватив руками мою шею, она крепко целует меня. Когда мы отстраняемся, наши лбы соединяются лишь на мгновение, прежде чем она еще раз быстро целует меня в губы, а затем поворачивается обратно к автомату, или предсказателю будущего, как она его называет.

— Загадай желание, детка.

В этом был весь смысл этой затеи. Глупый карнавальный аттракцион, который вызывал у нее ностальгию и воспоминания, а значит, я был готов на все, лишь бы подарить ей частичку прошлого, которое она оставила позади.

Она протягивает руку к закрытому окошку, чтобы достать свой билет, а затем поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Где, ты говоришь, купил именно этот автомат?

— Это не я. Мне помог парень, которого знал Гриз. — Я наблюдаю, как она морщится, едва сдерживая смех. — А что?

Я замолкаю. Я знал, что мне не следовало доверять одному из парней Гриза.

— «Zoltar» на Кони-Айленде был немного менее… конкретным. Его предсказания, как правило, больше касались того, когда следует отправиться путешествовать по миру, или что на горизонте маячит счастливое воссоединение, а также он называл некоторые счастливые числа.

Я протягиваю руку, но она отступает.

— Что на этой карте?

Она прикусывает нижнюю губу и прочищает горло.

— Когда что-то становится сложным⁶¹, — она смотрит на меня и улыбается, — ты должен взять бразды правления в свои руки. Иногда лучший способ контролировать ситуацию — это подчиниться. На этот раз твое будущее — это, скорее, наказание. Получи пять шлепков рукой или ремнем.

— Господи Иисусе, Лейни.

Застонав, я провожу руками по волосам. Ужас.

Она поднимает руку.

— Я еще не закончила читать о своем будущем. Придержи коней, ковбой.

— Забавно. — По крайней мере, ее это веселит.

— Пусть удовольствие всегда будет в твоем распоряжении. Твои счастливые числа — 6 и 9. — Подняв глаза от карты, она нахально улыбается. — Хорошие числа.

Я потираю затылок.

— Сладкая, клянусь, я не…

— Честно говоря, теперь этот сюрприз нравится мне еще больше, когда я знаю, что этот щенок полон грязных делишек.

Она прислоняется к боковой стенке автомата, а чертов «Zoltar» все еще держит рот открытым. Наклонившись, она двумя руками подхватывает свою длинную юбку и задирает ее повыше, глядя на меня.

— Я бы хотела исполнить это предсказание прямо сейчас, ковбой.

Мой член твердеет к тому моменту, когда подол юбки достигает верха ее соблазнительных бедер. Я отхожу назад, к той самой стене, где встроена потайная дверь, и запираю ее.

— Ремень или рука, сладкая?

— На выбор исполнителя. — Она поднимает юбку достаточно высоко, чтобы я мог видеть ее трусики.

Я сажусь в коричневое кожаное клубное кресло, которое стоит справа от меня.

— Моя жена хочет, чтобы ее сладкая маленькая попка покраснела?

— Пока не твоя жена, детка.

— Ты же знаешь, я люблю практиковаться. А теперь покажи мне, как ты намокла при одной мысли о том, что тебя отшлепают.

Она сдвигает трусики в сторону, обнажая свою восхитительную киску.

У меня аж слюнки текут при мысли о том, какая она на вкус.

— Проведи двумя пальцами по этим красивым губкам и покажи мне, какая ты влажная, сладкая.

Она делает то, что я прошу. Ее пальцы блестят от возбуждения, когда она поднимает их.

— Попробуй.

Она подходит ближе, но я останавливаю ее.

— Не я. Ты. Попробуй.

Одной рукой она приподнимает юбку, с плеча спадает бретелька белой майки, и я наблюдаю, как она облизывает пальцы. Так чертовски сексуально.

Я расстегиваю ремень и маню ее пальцем, чтобы она подошла ко мне. Она приближается и как хорошая девочка ждет, пока я скажу ей, что делать дальше.

— Повернись.

Она поворачивается ко мне спиной и смотрит через плечо своими большими голубыми глазами.

— Коснись пальцев ног.

Судя по тому, как вспыхивает румянец на ее шее и слегка расширяются глаза, она этого не ожидала. И, черт возьми, как же мне это нравится.

Расставив ноги, она наклоняется вперед, заставляя трусики обтянуть ее упругую задницу. Мои пальцы цепляются за резинку и скатывают их вниз по ее ногам. Я наклоняюсь к ее уху и шепчу: