– Мы с тобой поженимся, – заявил он.

Его строгий тон и решительный взгляд напомнили ей, какой он опасный человек. Исходившая от него сила не оставляла сомнений в том, что любой его приказ будет неукоснительно выполнен. Но она, Блэр, не была подчиненной Крэга Тейлора.

– Между нами все кончено! – раздраженно воскликнула она, преодолевая желание вновь припасть к груди Крэга и раствориться в его объятиях. Ей не хватало сил, чтобы его убедить. – Ты круглый идиот! Рэй случайно попал в переделку, а ты всегда сам ищешь опасности.

– Так-то ты в меня веришь! – холодно бросил Крэг. – Я никогда не питал склонности к самоубийству, миссис Тейл. Я хорошо обучен и, если мне дозволено самому про себя так сказать, очень умен.

Крэг рассердился. Ему так много надо было ей сказать, и, кроме того, он так сильно ее хотел. Они не виделись долгих три месяца, в течение которых он даже не стремился найти себе другую женщину. Все эти три месяца он мечтал вернуться к ней, обнять и любить, теряя голову от ее чувственной красоты.

– Крэг, – возразила она. Голос ее дрогнул, но решимость не иссякла. – Ты никогда не уезжаешь в обычные командировки. Это всегда секретные задания. Когда-нибудь что-нибудь сорвется, ты не сумеешь уладить вопрос дипломатическим путем и погибнешь.

Блэр вдруг замолчала, потому что он вдруг перестал сердиться и весело расхохотался. Его глаза светились ласковым удивлением. Он заранее знал исход их спора, но не мог устоять перед искушением еще немного помучить ее неизвестностью.

– Ну, и что на этот раз тебя рассмешило, Тейлор? – взвилась она. – Я уже однажды сказала тебе, что не собираюсь тебя смешить.

– А что я тебе на это ответил? – усмехнулся Крэг, не страшась ее гнева: он знал, как с ним совладать. – Наверняка что-то мудрое типа «Тогда не смеши меня». Люби меня, малышка. Сожги меня в горниле своей страсти, пылкая моя принцесса. – Он заговорил совсем тихо, став вдруг очень серьезным и решительным. Его руки судорожно шарили по белой ситцевой сорочке. Чувствуя под пальцами тепло ее упругой шелковистой груди, он возился с маленькими пуговками и яростно шептал: – О черт! Завтра же выброси эту дурацкую ночную рубашку, поняла?

– Тейлор! – Блэр слабо хваталась за свою сорочку, которая неумолимо соскальзывала с тела, несмотря на ее отчаянные попытки остаться одетой. – Пожалуйста, прекрати! Ты не должен этого делать! Ты даже не потрудился сообщить мне, что вернулся живым, и вдруг объявился, когда я только начала налаживать новую жизнь! – Его ладони массировали ее обнажившуюся грудь, от этих прикосновений розовые соски твердели. – Ты не должен этого делать, – повторила она, вцепившись в его рубашку.

– Не должен, но все-таки делаю, – протянул Крэг, хитро поведя бровями. Потом встретился с ней взглядом и одним быстрым движением сорвал сорочку. – Мне никто не приказывал, – заверил он девушку насмешливо-утешительным тоном, – я могу с полным правом сказать, что соблазнил свою жену исключительно по собственной инициативе! – Он слегка отстранил Блэр и проворно избавился от собственной одежды. Она смотрела на него, не в силах отвести глаз. При виде его великолепного мускулистого тела все ее существо затрепетало от пронзительного желания.

Она попыталась возмутиться, но голос ее дрожал и срывался:

– Нет, Тейлор, соблазнил – не очень удачное слово…

Но Крэг уже не слушал. Не успела она договорить, как он подхватил ее на руки и окунул в воду. Когда Блэр вынырнула, отплевываясь, он был рядом.

– Молчи! – приказал он и вновь притянул ее в свои объятия, вызвав в ней легкий вздох мгновенного удовольствия. – Боже мой! – выдавил он, уткнувшись в ложбинку на шее девушки. – Я собираюсь жениться на ворчунье. Ну да ладно, тут уж ничего не поделаешь.

– Это ты молчи! – закричала Блэр. – И послушай наконец меня. – Как же трудно сосредоточиться, когда его тепло проникает в каждую клетку… – Я не выйду замуж за шпиона.

– Совершенно верно, – добродушно согласился Крэг, покусывая ее ухо и невозмутимо спускаясь губами по шее к плечу.

– Ну хорошо, – сказала она, тяжело дыша и лихорадочно собирая быстро ускользающие доводы, – можешь называть себя, как тебе нравится. Я не выйду замуж за дипломата особого отдела!

– Совершенно верно, – повторил он. Его голос стал глубоким, а губы продолжали свой чувственный путь, распространяя влажный огонь по упругой округлой груди и дразняще смыкаясь на соске. – Боже мой, малышка, прошло столько времени… – И он припал к ее губам в новом поцелуе. Он так долго страдал от голода и уже предвкушал долгожданное пиршество.

– Прекрати! – выдохнула Блэр. – Нет, не прекращай… ты слишком хорош в этой дипломатии, – произнесла она с укоризной.

Крэг продолжал нежно покусывать и ласкать языком ее грудь, шею, плечи, руки. Он едва сознавал, что говорит, но слова его были все так же успокоительно тверды:

– Скажи, что любишь меня, Блэр. Скажи, что хочешь меня. Скажи, что всегда будешь моей.

Глаза девушки налились слезами. Это были слезы радости, желания и горестных предчувствий.

– Я люблю тебя, – проговорила она задыхаясь и выгнулась навстречу Крэгу. Почему не сказать очевидное? – И хочу тебя. Я всегда буду твоей, всегда буду ждать тебя. Я очень хочу тебя и согласна на любые твои условия.

Крэг вновь припал к ее губам, но без неистовой страсти. В этот поцелуй он вложил всю нежность, на какую только был способен. Он чувствовал, что сходит с ума от желания и от того удовольствия, которое вызвали в нем ее слова.

– Я очень хороший дипломат, милая. Мне надо быть хорошим дипломатом, потому что… а-а-а…

Все мысли вылетели у него из головы, когда ее ногти прочертили огненные дорожки по его спине, спускаясь к ягодицам.

– Что «потому что»? – спросила Блэр, внезапно потрясенная его словами.

– А? – рассеянно переспросил Крэг, лаская языком жилку, часто пульсирующую возле ее ключицы. – Боже мой, какая же ты вкусная!

– Крэг! – умоляюще простонала Блэр. – Что «потому что»? О чем ты только что говорил?

Он заставил себя поднять глаза, но не выпустил ее из своих объятий. Она сказала ему все, что могла. Теперь он знал, что любовь Блэр сильнее страха и что она готова принять его таким, какой он есть, – вернее, таким, каким она его считает. Хватит ее дразнить, пора раскрыться.

– Я рад, что ты свободно владеешь испанским языком, любовь моя. Потому что теперь я уже не шпион и не дипломат. Я новый американский посол в Мадриде. Больше ни каких авантюр, Блэр, никаких опасных заданий. Я больше никуда от тебя не уеду.

На мгновение она онемела. Потом губы ее задрожали.

– О, Крэг! Это правда?

– Правда, – заверил он с серьезной улыбкой.

И тут глаза ее сверкнули. Крэг прекрасно знал этот взгляд – воплощение знаменитого темперамента Хантингтона.

– Черт бы тебя побрал, Тейлор! – прошипела она. – Ты заставил меня так мучиться! Почему сразу не сказал мне об этом? Почему не позвонил в Вашингтоне…

– До твоего отъезда из Вашингтона я еще не знал этого! – возразил он. – Еще не все бумаги были подписаны, а после того как ты отказалась мне верить – ведь дело дошло даже до того, что ты угнала мою машину! – я решил не говорить тебе ни слова, пока не получу окончательного решения. И кроме того, мне хотелось услышать, как сильно ты меня любишь. Это потешило мое самолюбие. А теперь, принцесса… – Он вновь заключил ее в свои объятия. – Мы не виделись долгих три месяца. Неужели ты думаешь, что мы выдержим еще один серьезный разговор?

Гнев Блэр исчез: ее лицо медленно озарилось улыбкой. Она смотрела на него и думала, что все золото мира не может соперничать с невероятным сиянием этих глаз.

– Ты прекратил, – вдруг сказала она.

– Не понял, – пробормотал Крэг, – ты о чем?

Она прильнула к его груди.

– Ты прекратил, – повторила она, – а я точно помню, что несколько минут назад просила тебя не прекращать…

– А-а-а… – протянул Крэг и припал поцелуем к ее губам.

Он крепко сжал ее в своих объятиях, но Блэр нравилось ощущать его всем телом. Он прав: это была мучительно долгая разлука.