Откуда ни возьмись повыскакивала целая армия лягушек, их разноголосый хор пел что-то о нарушенном покое. В воздухе, напоенном запахом кувшинок, мелькали ласточки, низко скользя над водой и ловя водяных насекомых. Девочка забытым жестом прихлопнула севшего на руку комара. Роршаф зафырчал и начал яростно отмахиваться хвостом от оводов, привлеченных запахом едкого пота.

Елена вела его все дальше, и постепенно вздрагивающие бока коня успокоились. Однако девушка поводила коня еще немного, пока не дошла до маленького омута, чуть замедлившего их путь. Здесь она позволила коню остановиться и попить. Кроме того, надо было вычистить Роршафа прежде, чем падет ночной холод, но на это у нее уже просто не было сил. Девушка присела на торчащий из воды камень.

Глядя в ровную поверхность воды, она с трудом различала свое отражение. Медленно стянув перчатки, Елена поднесла руку к остриженным волосам. Кто эта странная девушка? Глядящее из воды лицо, испачканное пеплом и гарью, казалось чужим и странным. Елена наклонилась, зачерпнула воды и плеснула прохладой на щеки, пытаясь таким образом обнаружить перед собой прежнюю девочку, беспечно бегавшую по родительскому яблоневому саду. Вода замутилась от прикосновения, но быстро успокоилась, и Елена снова вгляделась в чужое лицо. Нет, та веселая девочка из сада ушла безвозвратно.

Но внезапно краем глаза Елена заметила какое-то движение. Что то выпало из куртки и теперь, раскачиваясь, висело, касаясь воды. Она поднесла руку к шее и обнаружила крошечный флакончик на плетеной тесьме из волос ее погибшей тетки. Воспоминания с новой силой нахлынули на девушку: добрые воспоминания детства, пахнувшие корицей и сдобой из времен, счастливо проведенных в пекарне Винтерфелла, и — ужасные, полные крови и страха, когда смерть тетки на улице помогла Елене спастись от страшного скалтума. Слезы подступили к ее глазам. Она крепко зажала флакончик в руке, не замечая, как острый край режет ей изнутри ладонь.

— Ты так нужна мне, тетя Фила! — прошептала она туманному отражению в воде.

Елена не ждала никакого ответа. Уже много раз за время, проведенное в племени Крала, девочка пробовала вызвать дух тетки с помощью старинного амулета. Но ни разу из этой затеи ничего не вышло. Или элементарная магия во флаконе давно исчезла — или тетка теперь была уже слишком далеко. Однако Елене все равно нравилось носить у сердца памятную семейную безделушку. Она стиснула флакон еще сильнее, вспомнив теперь не только тетю, но и дядю Бола, который и дал ей амулет, рассказав, как с ним обращаться. «Ищи сестру в отражениях, — сказал он тогда среди руин старой школы магов. — И если сможет, она придет».

Елена печально раскрыла ладонь, флакон, тихо качаясь, повис над водой, и несколько капель крови из порезанной руки катились по агатовой поверхности ладони, готовые упасть. Через секунду они действительно упали, по воде разошлись маленькие дрожащие круги, а от кругов над водой вдруг пошло мутное молочное сияние.

Раскрыв глаза, Елена видела, что молоко густеет, заворачиваясь в тугие водовороты.

— Тетушка? — прошептала она.

Но водоворот лишь становился все мощнее, захватывая все больше пространства.

— Прошу тебя, тетя Фила, приди! — Елена снова схватилась за флакон, и слезы громко закапали в воду.

И тогда мутный туман, словно сжалившись над ее горем, принял дрожащие, прозрачные и призрачные, очертания ее погибшей тетки. По родному лицу ходили сполохи бледного света.

Горло Елены сдавили рыдания. Слишком многое и многих она уже потеряла в этой борьбе, и вид тетки разбудил в ней всю боль, которую она так долго и мучительно лечила.

Образ прояснился, явственно различимы стали жесткие черты и горящие гневом глаза. И вот от воды поднялись горячие слова:

— Дитя мое, времени мало, а расстояние слишком велико, чтобы мне быть с тобой долго! Ты в великой опасности и должна бежать.

Не таких слов ожидала Елена от тетки.

— Бежать? Но куда? — Слезы градом лились по щекам девушки.

— Тихо, успокойся! Хватит паники. Умойся и не трать соли впустую.

Бездумно подчиняясь словам тетки, Елена умылась. Решительная и деловая тетка Фила никогда не любила возражений. И это свойство не убила в ней даже смерть. — А теперь обернись.

Елена посмотрела через плечо. Далеко впереди на холмах уже лежала ночь, но на горизонте то и дело вспыхивали странные огни.

— Это лагерь твоих врагов, — произнес за ее плечом голос тетки. — В нем пленены твои друзья. Но между ними и тобой стоит создание ада, плод самой черной из всех магий. И чтобы освободить твоих друзей, тебе надо победить его.

Елена обернулась к водному отражению.

— Но как? Моя магия почти исчерпана.

Тетка нахмурилась.

— Я чувствую это. Твоя магия всегда ощущается мной, как горящий маяк, а сейчас она лишь слабо мерцает. Но то, что надвигается на тебя этой ночью, чернее бездны. И ты не в силах победить это. Пока не в силах. Поэтому ты должна бежать.

Елена вытерла кулаком слезы.

— Но что будет с остальными?

— Они пропали.

— Но я не могу их оставить!

— Сейчас главное — это ты. Ты должна выжить, чтобы добраться до Кровавого Дневника. Пророчество должно быть исполнено.

Елена молчала.

Голос тетки смягчился.

— Я знаю, что требование мое трудно. Но перед тем, кому суждено освободить нас от этого ужаса, кому дано встретить рассвет новой жизни, всегда стоит трудный выбор. Помни, что ты — единственная надежда страны.

Елена медленно встала.

— Молодец, — голос стал слабеть, а свечение гаснуть. — Я больше не могу говорить с тобой. Используй ночь, чтобы уйти отсюда. Равнины за этими горами широки и полны сотнями небольших городов и деревень. В них ты найдешь убежище. — Теперь вода лишь слабо мерцала, уже ничего не было видно, только, словно издалека, долетал слабый шепот. — Я люблю тебя, сердце мое!

Затем все исчезло.

— Я тоже, — успела прошептать девушка в прояснившуюся воду.

И тут же настоящая ночь обступила ее. Елена снова посмотрела назад. Огни стали еще ярче в наступившей темноте. Тоска сжала ее сердце и согнула плечи. С камнем в груди отвернулась она от дальних огней, а в голове все громче звучали слова тетки: «Ты — единственная надежда страны».

Елена медленно подошла к Роршафу, вдела ногу в стремя и закинула тело на широкое седло. Твердо взяв в руки поводья, она решила на этот раз сама приказывать сталиону, куда идти. Елена выпрямилась в седле и взяла себя в руки. Она не хочет больше быть игрушкой ни дикого коня, ни диких сил. Отныне она выбирает свой собственный путь.

Девушка развернула коня головой к огням, и, мысленно прося прощения у тетки, вонзила каблуки в бока Роршафа. Сталион всхрапнул, ударил железными подковами по воде и бешеным галопом помчался к огням.

Будь проклято любое пророчество! Других друзей у нее нет!

Эррил ощупал веревки, которыми был привязан к деревянному столбу. Плетеные из кожи ремни оказались прочны, а узлы туги. Он попытался вытянуть ноги, но они только еще больше увязли в жидкой грязи.

— Зря стараешься, все без толку, — пробормотал Крал, привязанный к столбу по соседству. Его правое плечо было перевязано окровавленной тряпкой, а лицо — все в запекшихся подтеках крови.

— Поосторожней, — прошипел Мерик. — Они просто изобьют нас, если заметят, что мы пытаемся освободиться. — Эльф, пойманный еще раньше, стоял за горцем и на лице его, в доказательство справедливости произнесенного, красовалась огромная царапина. Он кивнул в сторону двух стражников, стоявших, опираясь на пики, в нескольких шагах от пленников. Одетые в зеленые охотничьи куртки и шапки, оба мужчины были широкоплечи и сильны, явно закалены охотой и многими зимовками в полях. Но победные песни, раздававшиеся от костров, то и дело отвлекали внимание стражников, давая пленникам возможность иногда обмениваться словами.

Эррил внимательно осмотрелся. Кроме них троих, здесь был еще только Могвид. Оборотень понуро обвис на веревках, голова бессильно лежала на груди. Эррил обеспокоенно обернулся к Кралу.