– Вот у него самый лучший в мире щит, – сообщил царь, и тут же туча стрел от щита отскочила. – У него самый прочный в мире шлем! – Откуда-то сверху упал булыжник здоровенный и тут же о шлем раскололся на мелкие кусочки. – У него самый острый в мире меч. – Царь пёрышко лебединое вверх подбросил, и витязь местный его тут же надвое разрубил. – Может, и тебе оружие получше дать? – предложил Кир-Гудук.

– Да нет, я уж как-нибудь и так управлюсь, – ответил Иван, подумав, что иноземное, может быть, и лучше, а своё всё равно привычнее.

На поединок смотреть народу собралось видимо-невидимо, да только недолго забава длилась. Налетел витязь шемаханский на Ивана с мечом, а тот дубину под удар подставил. Меч-то в дубине и застрял, а Иван, её не выпуская, раскрутился так, что противник его со всем железом в воздух поднялся, меч не удержал и перелетел аж за крепостную стену, самую толстую и высокую в мире. Народ тут же завопил, начал тюбетейки в воздух бросать, а Иван и не поймёт никак, чему радуются.

– А теперь лучшим в мире воином становится Иван-богатырь, дружинник царя Кир-Гудука! – выкрикнул посол так, чтобы все слышали.

– Ты чего там бормочешь?! – возмутился Иван. – Не служу я Кир-Гудуку вашему и не собираюсь.

– А у тебя сколько золота дома есть? – тут же поинтересовался посол.

– Ну, сундук.

– А здесь три сундука будет, – пообещал посол. – А сколько жён у тебя, Иван?

– Ну, одна…

– А здесь три будет!

Понял Иван, что так просто ему не отделаться. Подошёл он к царю и спрашивает:

– Величество, а бегун у тебя тоже самый лучший?

– А как же! – ответил царь.

– А если я его обгоню?

– Будешь надбавку к жалованью получать – за быстрый бег, – пообещал царь. – Мне для самых лучших ничего не жалко.

– Ну тогда прямо сейчас и побежим – отсюда и до границы! – Иван сделал вид, что ему не терпится скорее жалованье получить с надбавкой.

Царь тут же из толпы лучшего бегуна вызвал и охране у ворот приказал расступиться.

Как только дали старт, оказалось, что бегун царский и впрямь скор на ногу – только до ворот Иван от него не отставал, а потом тот вперёд умчался, только пятки засверкали. Солнышко светит, птички поют, а Иван уже уставать начал – путь-то неблизкий, а присесть отдохнуть боится – если догонят, мало не покажется. И вдруг видит: прямо у дороги табун царский траву щиплет.

– Эй, мужик! – крикнул Иван пастуху. – Какой конь здесь самый лучший в мире?

– Вон тот – не видишь, что ли? – гордо ответил пастух и показал на белого конягу в синих яблоках. Он хотел ещё что-то добавить, только Иван его уже не слышал, потому как вскочил на лучшего в мире коня и помчался в обратный путь, потому как в неволе жить, даже за три сундука золота, кому захочется…

Как-то два разбойника Том Верзила и Джим Хохотунчик шли по рынку, чтобы потратить на что-нибудь дельное сотню шиллингов, отнятых в Шервудском лесу у какого-то заблудившегося бездельника. Вообще-то, такое дело даже грабежом назвать было нельзя – просто они указали растяпе тропинку до ближайшей деревни, а тот оказался не джентльменом и отказался оплатить эту ценную услугу.

Том не спеша двигался между торговыми рядами и чинно пробовал лежавшие на прилавках окорока, колбасы, семечки, ананасы, арбузы и многое другое.

– Кончай жрать! – пищал Джим, которому ничего не перепадало. – Когда мы чего-нибудь купим, ты не захочешь это есть. Не порть себе аппетит.

Но Том не мог ответить на эти явно оскорбительные речи, так как рот его был постоянно набит, и вообще, он предпочитал работать кулаками, а не языком.

Том, увлеченный снятием проб, и Джим, занятый содержательной беседой, под ноги не смотрели и поэтому не заметили деревянной ноги какого-то нищего инвалида, лежащей прямо на проходе. Первым, пискнув, споткнулся Джим, но он благодаря своей природной ловкости удержался бы на ногах, если б на него не свалилась огромная туша Тома. Соседний прилавок издал прощальный треск, и все трое оказались под его обломками. Такое дело, конечно, не осталось незамеченным… Тут же раздался свисток констебля и топот ног его добровольных помощников. Тому и Джиму ничего не оставалось, кроме как стремительно покинуть рынок, по пути свалив еще десяток прилавков. При этом Том не забыл о нищем и, зажав под мышкой, тащил его с собой, чтобы в более спокойной обстановке примерно наказать.

Они шустро добежали до ближайшего леска. Погоня безнадежно отстала. Том прислонил к пеньку нищего инвалида и вытащил из-за пояса два небольших ножичка не больше ярда длиной.

– Сэр, – начал Джим свою обвинительную речь, – из-за вашей неловкости мы чуть было не влипли! Я думаю, будет справедливо, если вас отсюда отнесут прямо на кладбище для бродяг…

Нищий, не удостоив его ответом, неожиданно ловким движением разорвал рубаху на груди. Среди густых вьющихся волос обнаружилась наколка «Вильям Фунт» и яблоко, из которого, как червячок, высовывалась змея.

Том и Джим с трудом подавили стон умиления – перед ними сидела живая легенда – разбойник, «подвиги» которого гремели несколько лет назад на всю Англию.

– Вы думаете, если я на пенсии, значит вам всё можно? – проскрипел старик, но Том и Джим уже и так поняли, что им можно не всё…

Когда стемнело, все трое сидели у костра. Том рубил тесаком огромный окорок, а Джим разливал по кружкам крутой горячий грог, от которого скосорылило бы даже йоркского извозчика. Том, как всегда, угрюмо молчал, а Джим, подливая грог в здоровенную кружку Вильяма, всё пытался раскрутить его на занимательную историю.

– Мистер Фунт, – щебетал он, – про вас ходит столько слухов… Многим я просто отказываюсь верить… Но разве может один человек разогнать роту королевских гвардейцев и отнять у лорда-хранителя его печать?!

– Всё, что про меня болтают, – сущая правда, – прервал его инвалид, – если вы плеснете мне еще грогу, я расскажу историю из жизни моей пра-пра-пра-прабабки, которая была основательницей нашего разбойничьего рода.

Джим торопливо наполнил до краев его кружку и уселся напротив. Уши его сами собой оттопырились, но в этот момент из-за спины послышался богатырский храп Тома Верзилы.

– Очнись, скотина! – Джим, несмотря на мелкий рост, мог рявкнуть так, что порою жертва от одного крика валилась с ног. – Поговорить с тобой не о чем, так хоть послушай умных людей!

Том, конечно, не проснулся, но храпеть перестал, и теперь в рассказ старого разбойника вплетался лишь шепот ветра и треск вылетающих из костра искр…

– Дело было лет двести назад, когда разбойники не по двое-трое бродили по лесным дорогам, а огромными ватагами рыл по сорок, – начал Фунт свой рассказ. – Они нападали даже на графские замки. А охотились на нашу братию не королевские гвардейцы, а конные рыцари, закованные в железо с головы до пят.

Леди Кэт, потомком которой я имею честь быть, в детстве начиталась книжек про амазонок, и когда отец выгнал ее из дому – в то время была такая традиция: подросших дочерей из дому гнать, чтобы сами искали себе дело, – она собрала шайку таких же бездомных девиц, и они в этих лесах долго не давали никому проходу. Они наловчились лазить по деревьям, как обезьяны, стрелять из лука, как великий Робин Гуд, скакать на конях, как сарацины. Но при этом они не забывали, что они леди… Когда в шайку вступала новая сестренка, все бросали любые дела, пока не добывали для нее собственное зеркало. У каждой из них был сундук с нарядами.

Светские манеры их были столь безукоризненны, что часто им удавалось пробраться на маскарады при королевском дворе. Правда, потом королевский мажордом не досчитывался многих вещей и драгоценностей. Но в те времена даже самые благонравные светские дамы не брезговали тем, что плохо лежит. Беседуя с блестящими придворными дамами, подружки леди Кэт выведывали у них, что король замышляет против разбойниц, и поэтому застать их врасплох было невозможно.