— Глеб, я могла бы и сама дойти. — Надя, смущаясь, оглядывается по сторонам, а потом прячется у меня на плече.

Криво усмехаюсь.

— Поверь, у тебя еще будет возможность проявить самостоятельность сегодня, — обещаю ей.

Антоха уже позвонил Машке и договорился с ней, что Надя поживет некоторое время у его матушки. Не могу я ее оставить ни у себя, ни снять гостиницу.

Во-первых, после того, как Наде вправили вывих и наложили тугую повязку, врач настоятельно рекомендовал поберечься и не вставать с кровати хотя бы дней пять, чтобы не травмировать щиколотку.

Во-вторых, я буду намного более спокоен и собран, зная, что Надя с Алисой находятся под неусыпным наблюдением в то время, пока я буду разбираться с Верой и с бывшим боссом Нади.

А в-третьих… да третьего и нет.

Все закончилось и теперь можно вздохнуть спокойно. На новое покушение бандиты вряд ли соберутся так скоро. В ближайшее время им явно будет не до этого. Их лидеру придется отвечать за то, что она сотворила. Похитители целы, а выбить у них имя заказчика — это плевое дело для наших ребят. Да бандиты и ломаться, уверен, не будут. Елена Андреевна, видимо, и не предполагала, что за спиной Нади есть тот, кто может за нее заступиться, то есть нас явно недооценили.

— Глеб, — прорывается сквозь мысли тихой голос Нади.

— Да, милая? — обращаю к ней свой взгляд.

— А это правда, что ты мне сказал, когда нашел в яме? — голос Нади сдавлен, как будто спрашивает через силу.

Вглядываюсь в ее осунувшееся, с темными кругами под глазами лицо. Губы сухие, потрескавшиеся от пыли и волнения. Надя такая маленькая и хрупкая в моих руках, что хочется окутать ее своей заботой, как коконом, и больше никому не давать причинять боль.

И да, я готов еще бесконечное количество раз повторить о том, что люблю ее. Люблю с той самой встречи, когда она попала под колеса моей машины.

— Что именно, Надя? Я много, что тогда говорил. Не могу вспомнить, — лукавлю я.

Мне нравится наблюдать, как ее щеки покрываются румянцем. Как она прикусывает нижнюю губу, отводит взгляд, открывая моему взору лихорадочно бьющуюся синюю венку на шее. Она такая дразнящая, будоражащая. Хочется прикоснуться к ней губами. Что, впрочем, я и делаю.

— Глеб! — задыхается Надя. — Я совсем не это имела в виду! — возмущается она.

— Извини. Сорвался, — хрипло отвечаю ей.

— Поставь меня, я сама могу передвигаться. Доктор дал рекомендацию, но не сказал, что мне совсем ходить нельзя…

— Так что ты имела в виду, Надя? Что я тебе сказал? — возвращаюсь к вышеупомянутому вопросу и, конечно же, я не отпускаю девушку, а держу еще крепче.

— Забудь, — поджимает губы она.

— Как ты себе это представляешь? — щурю подозрительно глаза. — Или ты хочешь, чтобы я забыл… — склоняюсь к ее уху. Надя, встрепенувшись, обнимает меня за шею крепче, — …что люблю тебя?

Обжигаю ее кожу горячим дыханием. Надя вздрагивает и от смущения, залившее краской ее лицо, прячется, уткнувшись мне в плечо.

Больше нам уже не удается побыть наедине.

Я выхожу с Надей на руках из дверей больницы, и нас у входа уже ждет машина. За рулем сидит Антон.

— Ну, что с головой? — кивает на девушку. — Сотрясение?

— С головой все нормально. Шишка будет, сотрясения нет, — отвечаю ему, усаживая Надю на заднее сиденье и пристегивая ее. — Так будет спокойнее, — улыбаюсь ей и, прежде чем закрыть дверь, прижимаюсь к ее губам коротким поцелуем.

Надя распахивает глаза от изумления.

— Ой, вот только давайте без лобзаний! Терпеть этого не могу, — с наигранным отвращением подает голос с водительского сиденья Антон.

— Так не смотри, — отрываясь от губ Нади, отвечаю ему.

— Так мы едем? Или как? — нетерпеливо спрашивает друг. — Пока вы там миловались на столе у доктора, Володя звонил. Сказал, чтобы к нему приезжали, как только освободимся.

Обхожу машину, сажусь на заднее сиденье рядом с Надей, и, как только закрываю дверь, Антоха отъезжает от приемного покоя.

— Надя. — Беру девушку за руку, переплетаю наши пальцы. — Мы тебя отвезем к родным Антона. Алиса сейчас там.

— Может, отвезешь меня домой? — тихо просит Надя, смотрит на меня с тоской. — Неудобно как-то.

— Неудобно знаешь что, Надежда? — встревает в наш разговор друг.

— Антох, мы разберемся без твоих комментариев, — обрываю его.

— Да хорош! Я ж шутя, — отмахивается парень. — Надь, там сеструха моя будет. Поможет если что, а то как ты дома одна с маленьким ребенком на одной ноге будешь прыгать? А Машка у меня знаешь какая классная, детей любит. Да и вообще заботиться обо всех любит. Мы с матерью вешаемся, когда она приезжает. Так нас залюбливает, что на целый год хватает…

— Маша в отпуск как раз приехала. Так что ты даже в какой-то степени сделаешь одолжение Антону, если разбавишь их тесный круг своим присутствием, — бодро вставляю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Надя несколько секунд пристально смотрит мне в глаза, принимая, видимо, про себя решение.

— Хорошо. Ладно. Но только ты меня заберешь сразу, как сможешь, — шепчет на ухо.

— Само собой, милая, — отвечаю ей.

— Больше двух говорят вообще-то вслух, — тут же встревает Антон, глядя на нас в зеркало заднего вида.

— А про любопытную Варвару слышал? — улыбается ему Надя, показывая острые зубки.

Антон только открывает рот, чтобы ответить девушке, как салон наполняется трелью входящего вызова на мой телефон.

Смотрю на экран. Номер незнакомый. Ну, ок. Поднимаю трубку.

— Глеб Андреевич, — по голосу узнаю няню.

— Что случилось, Валентина Ивановна? — напрягаюсь, чувствуя на той стороне провода напряжение.

— Вера, она … Господи… Глеб Андреевич! Вера… ее больше нет, Глеб Андреевич! Приезжайте! Прошу вас!

— Сейчас буду, — кидаю коротко и отключаюсь.

— Что, Глеб? — Надя сжимает мою ладонь.

— Антох, едем в Королев. Быстро! — Поворачиваюсь к Наде. — Что-то случилось с Верой, но… — Чувствую, как девушку начинает трясти. — Надя, не волнуйся.

Обнимаю за плечи.

— Она умерла? Я знаю. Чувствую. Я сегодня видела маму во сне, Глеб. Она забрала с собой Веру… — Девушка всхлипывает, утыкается носом мне в плечо.

В Королеве мы оказываемся через час после того, как мне позвонила няня.

Возле подъезда, где я снимаю квартиру для Веры, стоят машины скорой помощи и полиции. Сразу становится понятно, что дело дрянь.

— Надь, ты посиди в машине пока. Я схожу узнаю, что там произошло.

— Нет, Глеб. Я с тобой, — настойчиво говорит девушка и отстегивает ремень безопасности, смотрит на меня исподлобья. — Пойду. Сама.

Вылезаю на улицу, обхожу внедорожник, открываю дверь и помогаю Наде выбраться на улицу.

— Ты уверена? — спрашиваю перед тем, как пойти.

— Да, — отвечает решительно.

Подставляю Наде руку. Она берет меня под локоть, и мы направляемся к подъезду. Антон следует за нами.

— Походу тут со смертельным исходом, — комментирует он, не стесняясь говорить прямо.

— Что здесь произошло? — задаю вопрос, подойдя к одному из сотрудников полиции, заполняющих протокол.

— С какой целью интересуетесь? — не отрываясь от бумаг, спрашивает представитель власти.

А я осматриваю место, которое огорожено лентой, и замечаю кусок шторы, лежащий на траве.

— Это… — Надя, видимо, тоже узнает штору, потому что указывает на нее дрожащим пальцем. — …это…Господи! Вера! Что произошло с моей сестрой?! — восклицает она, кидаясь на полицейского.

Тот, опешив, смотрит на Надю.

— Гражданочка. Попридержите коней, — отмахивается он от девушки, а я ее ловлю за плечи, притягивая к себе. Держу.

— Надя… тихо… тихо, — шепчу на ухо, покачиваю.

— Вера Викторовна Демьянова кем вам приходится? — Полицеский встает во весь рост, не сильно увеличиваясь в размерах.