— Да что там может быть особенного? — она устало вздохнула и села на кровать. — Вогард, жизнь моя, в этом мире у тебя есть только я, у меня только ты. Когда-то мы решили, что будет только так. К чему эти метания? Эта девка всего лишь мое отражение из другого мира, неужто не понимаешь?

— В ней мой дом, — он тоже сел. — Она пахнет моим домом. То, что скрыто в ней, вот что влечет меня. Зеленые глазки очень милые, но то, что вырвалось из нее, это по настоящему прекрасно. В тебе этого нет и никогда не будет.

— Здесь твой дом, — Милава забралась к нему на колени и зарылась пальцами в черные волосы, заплетенные в косу, рука Вогарда привычно обвила женщину вокруг талии. — Другого дома у тебя нет и не будет. Мы оба это знаем.

Демон зарылся лицом в ее волосы и вдохнул знакомый запах. Когда-то это девочка сумела завладеть его вниманием, и не только обещанием долгожданной свободы. Ее жесткий и решительный характер, легко угадываемая страсть, напористость и немалый ум, вот, что привлекло древнего демона. Впрочем, единственной она никогда не была. Верность никогда не была свойственна ему, как и его предкам, но в некотором роде Милава все же была для него главной. А вот теперь все изменилось. И останавливать свои поиски демон не собирался. Зеленоглазая демоница с огненными волосами заняла все его мысли. Пусть на половину человек, пусть отвергла его, но впереди вечность, и он сможет все изменить.

Милава полдня металась по дворцу, изливая свои гнев и боль на всех, кому не посчастливилось подвернуться ей под руку. Она всегда знала, что Вогард имеет других любовниц. Она по тихому уничтожала их. И не важно было, взял он их с их согласия или силой. Впрочем, устоять перед ним было сложно, даже странно, как эта Белава смогла выскользнуть из его жарких рук. Это был ЕЕ мужчина, ее собственный демон, и отдавать его кому бы то ни было, женщина не собиралась. Но не только ревность сжигала ее, был еще страх. Страх, что пришлая займет ее место, что власть уйдет с цепких маленьких ручек. Прав, Вогард, что-то есть в этой девке, прячет она в себе силу. И кольцо из альвийской стали смогла снять с узника, и вылечила его, и этот огненный шар, что висел над ней в узилище. А то, как она исчезла из дворца! Если бы воспользовалась столбом, демон не упустил бы ее. Ох, как нужна была ей Белава, сила ее нужна. Вино, которым напоила божественная свою гостью, должно было развязать той язык. Но девка лишь отмахивалась и ругалась непотребными словами. И все бы получилось, сама бы рассказала, все бы объяснила, Милава умела быть покладистой и терпеливой, если бы не демон со своей неожиданной страстью. И это выводило из себя не меньше, чем ревность и страх. Еще бесило, что он не оставит свои поиски, впрочем, она тоже собиралась искать, только не девку. Божественная помнила о слабом месте гостьи и понимала, что бывшего узника та не оставит. Его-то женщина и собиралась найти, потому что Радмир был более уязвим, уж она-то об этом знала.

Милава чувствовала, что ей надо расслабиться, а что может расслабить лучше ласк ее демона? И женщина скользнула пальчиками по мощной шее, спустилась на спину, провела вдоль позвоночника, крылья исчезли, когда демон успокоился. Она потянулась губами к его шее, опалив кожу Вогарда своим дыханием, коснулась губами нежной мочки уха и с довольной улыбкой отметила, что его рука сжалась сильней вокруг ее талии. Милава чуть сжала пальчики на спине демона, оцарапав его, и тут же оказалась прижатой к кровати его горячей тяжестью. "А девка сможет тебя так быстро завести?", — усмехнулась она про себя и отдалась жадным рукам демона.

Пятеро всадников неспешно двигались по лесу, разбившись на группки. Первыми ехал Дарислав с братом. Следом за ними двигались Радмир и сын его товарища. Радмир часто оборачивался на чуть приотставшую… рыжую девку с конопатым лицом. Девка подмигнула плутоватым серым глазом и снова осмотрелась по сторонам. Глаза, единственное, что было примечательным на совершенно некрасивом лице.

— Долго еще? — спросила рыжая грубоватым голосом.

— Еще пару верст, Белавушка, — улыбнулся Радмир.

— Следят за нами, — снова заговорила рыжая, поравнявшись с ним.

— Кто? — спросил он, и девушка пожала плечами. — Никак не могу привыкнуть к этому облику, — усмехнулся витязь. — Не могла что-нибудь посимпатичней придумать.

— Но-но, — погрозила пальцем Белава. — Я лик сестры своей старшей взяла, Любавы. Самой любимой сестры, между прочим. Она мне все детство защитой была. Я с ней никого и ничего не боялась, знала, Любава от всех собой закроет.

— Прости, голубушка, — повинно улыбнулся мужчина. — Очень вы с ней не похожи.

— Да, не похожи. Любава умней меня.

— А ты красивей.

— Что толку в красоте, коли ума Великие Духи не додали, — усмехнулась девушка.

— Что ж ты так о себе? — он покачал головой.

— От правды никуда не денешься, — снова усмехнулась она и замерла, прислушиваясь к чему-то. — Как же жаль, что моей змейк и тут нет, — сокрушенно покачала чародейка головой. — Боюсь, с этим мечом я не управлюсь.

— Опасность? — насторожился Радмир.

— Понять не могу. На Лешего похоже, а уж что замыслил… — девушка развела руками. — Нас как-то с мастером Леший лихо заморочил, только мой меч и вывел. Знала бы, что сюда попаду, обязательно бы его прихватила, — рыжая в очередной раз усмехнулась и резко развернула лошадь. — Здравствуй, дядька Леший. Как жив-здоров? По делу за нами следишь, аль просто любопытствуешь?

Все тут же остановились и уставились на нее, потом обвели глазами пространство вокруг себя, но никого не заметили. Чародейка же отъехала от них еще немного и остановилась перед старой березой.

— Покажись, — тон ее голоса неуловимо поменялся.

— Ну, вот он я, — проворчал низкорослый лохматый мужичок. — Чаво звала, рыжая?

— Так о здоровье твоем справиться хотела, — простодушно улыбнулась девка и спешилась, не забыв поклониться Лешему.

Следом за ней спешились и остальные, отвесив лесовику низкий поклон, Леший был явно доволен, что внушало надежду на то, что он обойдется без пакостей.

— Кто такие? — вопросил Леший. — Куда путь держите?

— В Драгошь путь держим, царь лесной, — ответила рыжая, и Леший зарделся от удовольствия.

— В Драгоше нонче смутно, — ответил лесовик. — Оттуда злыдни милавкины по лесу расходятся, все ищут кого-то. — тут Леший прищурил один глаз. — Уж не вашу ли честную компанию? Нонче-то путники по пятеро не ездют. Так что в Драгошь вы не езжайте, лучше через болота ступайте.

— Не любишь божественную, дяденька Леший? — заинтересованно спросила чародейка.

— А с чего же любить-то змею эту? Она мне половину леса загубила, пожгла, гадина. А злыдни ее себя хозяевами тут чувствуют. Зверей ради забавы губят, сегодня только медведицу загнали и выпотрошили, а у ей трое медвежат осталось.

— Неслухи, — Белава покачала головой и вытерла искрен ние слезы.

Боль Лешего ей была понятна. Как не вредничали они, как не вредили людям ради забавы, а за свой лес горой стояли. Каждому зверю, каждому дереву, каждой травинкой защитой были. А уж коль Леший бессилен против такого беззакония, значит, все совсем плохо. Нет уважения матери- земле в этом мире.

— Чем же помочь горю твоему, царь лесной? — задумалась она. — А скажи-ка, видишь ли ты суть тех злыдней?

— Непростая ты девка, да, рыжая? — подмигнул Леший. — Вижу, что не простая. И лицо у тебя другое, не это. Хорош морок, я даже сразу и не углядел. На Милавку похожа, но другая. И сила в тебе бурлит. Чародейка, выходит.

— Чародейка, — не стала отпираться Белава.

— Значит, хочешь знать, вижу ли я суть злыдней? Вижу, как не видеть. Тьма суть их. Вроде и люди телом, а души нет, злоба лютая в них вложена, на крови демона замешана.

— Отравленные люди?

— Точно, девонька. Опоили, отравили. Тело живо, а души нет. — кивнул Леший.

— Значит все-таки люди. Мертвые люди. Тогда попробую-ка я нашептать тебе оберег, — решила девушка.