– Лиго Ставен чем-нибудь занимался, кроме акробатики? – спросил Жильцони.

Старик ответил сухо:

– Женщины его не интересовали.

– Ставен читал какие-нибудь книги?

– Вы ошиблись адресом, – отрезал антрепренер, и усы его встопорщились.

– Шпионство не по моей части.

Жильцони заметил, что руки старика дрожат.

– Я репортер, – успокоительно произнес Альвар и похлопал по блокноту, вытащенному из кармана. – Я слышал о Лиго Ставене, и он меня заинтересовал. Думаю, что, учитывая ваши лестные о нем высказывания…

– Мальчишка! Щенок! – выпалил старый антрепренер, задохнувшись от ярости.

– Простите? – опешил Жильцони.

– Я имею в виду не вас, а Лиго. Он ни в грош не ставит ни опыт старших, ни их советы. Мне, – ударил себя в грудь антрепренер, – посмел заявить, что я ничего не смыслю ни в перекладине, ни в батуте. Представляете? Мне, который сорок пять лет отдал цирку.

После антрепренера Жильцони поговорил с артистами. Кто-то из них припомнил, что Лиго с приятелями на свой страх и риск собирались пуститься в турне по Западному побережью.

Альвар решил не теряя времени двинуться на розыски Лиго Ставена.

Уже через несколько перелетов, остановившись наугад в маленьком городке, он обнаружил в местной газете коротенькую заметку, в которой описывалось вчерашнее выступление бродячей труппы.

Жильцони внимательно изучил полтора десятка строк. В конце заметки безымянный автор отмечал, что неплохое впечатление на публику произвел молодой акробат Лиго Ставен.

Это напоминало игру в прятки. След Ставена то терялся, то отыскивался вновь. Догнать акробата никак не удавалось – они натыкались лишь на отчеты о прошлых его выступлениях.

Вскоре Жильцони подметил любопытную вещь. Тон отчетов по отношению к Лиго Ставену в местной прессе становился все более восторженным.

Прошло короткое время, и Лиго Ставену газеты стали посвящать чуть не весь отчет, лишь в конце упоминая остальных артистов труппы.

Уже почти утратив надежду, Жильцони в одном из прибрежных городишек – Тристауне – наткнулся на афишу, извещающую жителей о приезде акробата Лиго Ставена с труппой.

Альвар обратил внимание, что афиша именовала Лиго Ставена «знаменитым».

Всюду Ставен давал по одному представлению, здесь же решил выступить четыре раза.

– Знаешь, мы похитим этого акробата, – сказал Жильцони своему помощнику.

– Куда его увезем?

– В Воронье гнездо.

– И тогда…

– Тогда ты получишь свой миллион, – нетерпеливо перебил Жильцони. – А пока вот тебе сигареты с цеоном.

Исав поспешно схватил протянутую ему пачку сигарет.

В пачке не хватало только одной сигареты. Жильцони израсходовал ее – правда, без всякого результата – на Антона Пульвера. После посещения младшего клерка он снова тщательно заклеил пачку.

Исав вертел в руках пачку, с вожделением глядя на нее.

– Без глупостей, Ис, – предупредил Жильцони.

– Одну сигарету, хозяин…

– Нет.

– Одну затяжку…

– Цеон тебя погубит.

Исав погладил свой затылок:

– Он боль утихомиривает.

– Позволь мне знать, что тебе полезно, а что вредно, – резко произнес Жильцони. – Разве не я тебя воскресил?

– Ты, хозяин, – вздохнул Исав и спрятал сигареты в карман.

– Действовать будем так, – сказал Жильцони. – Нужно выследить это юное дарование. Главное, чтобы не было свидетелей. По моему сигналу ты закуришь и выпустишь ему дым прямо в лицо. Ясно?

– Ясно.

– И не вздумай затягиваться!

Исав кивнул.

– Ничего не делай без моей команды, – наставлял Альвар. – Впрочем, об этом позабочусь я сам.

За Лиго Ставеном они наблюдали два дня, и без толку. Жильцони готов был выть с досады. Вокруг Ставена вечно кто-нибудь околачивался: газетчики, прихлебатели, поклонники и поклонницы…

На третий день Альвару улыбнулась удача.

Лиго любил прогуливаться перед выступлением, но всегда получалось так, что его кто-нибудь сопровождал. Теперь же акробату удалось выскользнуть из отеля одному.

Улицы провинциального Тристауна были малолюдны. Ставен запахнул плащ и медленно побрел под гору. Он догадался, что спуск ведет к реке.

…Лиго открыл глаза. Голова раскалывалась. Он находился в тесной комнатке, заваленной всяким хламом. Рядом находились двое странных незнакомцев, которые подсели к нему в парке.

– Где я? – слабым голосом спросил Лиго.

– У друзей, – ответил Жильцони. – Если будешь благоразумен, они не сделают тебе ничего плохого.

– Выпустите меня отсюда, – сказал Лиго и сделал попытку подняться.

– Спокойно, малыш, – посоветовал Жильцони.

Исав ничего не сказал, только сжал каменные челюсти и пошевелил плечами, словно борец перед выходом на ковер.

Лиго простонал:

– Что вам нужно от меня?

– Чтобы ты отвечал на вопросы, ничего не утаивая, – сказал Жильцони.

– У меня вечером выступление!

– Боюсь, оно не состоится.

– Вы не имеете права задерживать меня!

– Верно, малыш, – произнес Альвар и задумчиво посмотрел на пленника.

Улучив момент, Лиго вскочил на ноги. Исав попытался схватить его, но промахнулся. Акробат сделал шаг к покатой стенке… и замер. То, что он принял за выходной люк, оказалось иллюминатором. За слоем пыльного пластика быстро проплывали тени. Присмотревшись, нетрудно было понять, что это облака.

Лиго пришел в себя от громкого смеха. Он обернулся. Жильцони хохотал радостно, от души, словно ему только что рассказали свежий анекдот.

– Выпустить тебя? – сказал Жильцони, перестав смеяться. – Может быть, ты летать умеешь?

Исав дурашливо похлопал руками, изображая крылья.

– Куда вы меня везете? – прошептал Лиго.

– В Скалистые горы, – произнес Альвар.

– Но это… далеко!

– Не близко.

– А… зачем туда?

– Я уже говорил тебе. Там, в парке. Нам необходимо обстоятельно побеседовать с тобой, – сказал Жильцони.

– Мы же могли… в Тристауне?

– Могли, – согласился Альвар, – но ты повел себя неосмотрительно. Пытался убежать от нас, и все такое прочее. Вот мы и решили увезти тебя подальше, чтобы иметь возможность побеседовать в спокойной обстановке. В Скалистых горах тебе будет уютно. Правда, Абор?

«Сумасшедшие», – уверился окончательно Лиго. Он решил, что ему ничего не остается, как продолжать навязанную игру.

– А когда мы… побеседуем, вы отпустите меня? – запинаясь спросил Лиго.

– Это будет зависеть от тебя, – сказал Жильцони. – Помоги мне вывести тензор пространства – времени, и ты свободен. Ступай на все четыре стороны. Возвращайся к своему циркачеству – дело твое.

Ставен с опаской посмотрел на Альвара.

Орник давно уже втянул крылья. Он мчался теперь в стратосфере, подобный неутомимой торпеде. Небо за иллюминатором потемнело, стало фиолетовым, а вскоре и вовсе черным.

Часы на башне космосвязи пробили десять.

Время не остановить. Оно течет, просачивается сквозь каждую ячейку дискретного пространства, словно тоненькая струйка в песочных часах.

Ньютон считал, что пространство и время не связаны.

Он ошибался.

Неумолимая диалектика связывает в единую цепочку все, от нейтрино до звезды. Где он вычитал эту фразу? Может быть, у Марка Нуша? Старик потер лоб, но память ничего не подсказала.

Все в природе слито в Единое поле. Только вот его уравнения до сих пор не найдены…

Любая частица – всплеск этого поля, и мы сами – не более чем его сгустки. Познав законы поля, человек мог бы управлять пространством и временем.

Не ирония ли судьбы – размышлять о времени, когда самому его осталось не так уж много? Старик облокотился на калькулятор и невесело усмехнулся.

Когда-то физики считали, что мир познан окончательно. Уравнения Ньютона казались универсальными. Разве не описывали они движение любого тела под воздействием любых сил? Зная начальный импульс камня, брошенного под углом к горизонту, можно было по формулам Ньютона рассчитать его траекторию. Зная положение планеты в какой-то момент времени, можно было по тем же формулам определить, где будет находиться она в любой другой момент.