— Верно, — мальчик с любопытством осматривался, впрочем, как и взрослые. — Мне тут нравится. Красиво и вкусно пахнет.

— Действительно, очень красиво, — Арбен взял табурет и переставил ближе к розам, где и уселся с явным удовольствием на лице.

Хмурый Миллард цепко оглядел весь двор, заглянул за сарай, прошёлся до калитки, внимательно осмотрел засов, который в этот выходной установил Ρин, повесив на калитку звонок с другой мелодией, чтобы было понятно, в приёмную звонят или со двора. Ему не понравилось, что после того, как был расчищен проход, этой калиткой мог воспользоваться кто угодно, когда дома лишь женщина и дети, вот и озаботился нашей безопасностью.

Не обнаружив ничего подозрительного, Миллард так и остался в дальнем конце двора, табуретку не взял, ну да пусть стоит, это его ноги, мне не жалко.

— А где ваши дети? — поинтересовался брюнет, когда я занялась локтём малыша.

— Наверху, уроки делают. Не волнуйтесь, я им всё объяснила, они не станут выходить.

Дети и правда прониклись. Когда я сказала, что у меня маленький пациент, которому сложно высидеть долгое лечение в комнате без окон, Бейл воскликнул:

— Бедный! Я бы и сам не высидел!

А остальные дети дали парочку дельных советов, чем можно развлечь малыша, когда ему наскучит просто сидеть, пусть даже и с видом на сад.

— У тебя есть дети? — заинтересовался Эррол. — Много?

— Четверо, — с улыбкой ответила я ему и, решив, что за разговором время пролетит быстрее, рассказала о своих младшеньких — сколько им лет, как кого зовут, у кого какая магия, и о том, что недавно они стали ходить в школу. Про магию Ронта я не стала говорить подробно, просто сказала, что он может определять испорченные продукты и некачественные вещи, это и так заставило окружающих удивлённо приподнять брови. Менталисты не были такой уж редкостью, но специализации у них были разные, какие-то встречались чаще, какие-то реже, и, похоже, о чём-то подобном мои гости не слышали.

Я постаралась вспомнить какие-то забавные случаи из жизни детей. Эррол слушал меня, едва ли не раскрыв рот.

— И они все друг с другом играют, да? — уточнил он, а потом тяжело вздохнул. — Как им повезло. А Рейни со мной не играет. Говорит, что у него много дел, что ему некогда. А раньше играл. Когда я ещё мог бегать…

— Сынок, просто теперь у Рейнарда прибавилось уроков, его магия за это время выросла, ею нужно учиться управлять, а с каждым годом это всё сложнее. Вот почему он так редко к тебе заходит.

— Нет, — мальчик набычился и выпятил губу. — Рейни просто со мной скучно, потому что я только лежу.

— Скоро ты снова сможешь ходить, — пообещала я, изо всех сил удерживаясь, чтобы не спросить, кто такой этот Рейни-Рейнард.

Брат, кузен, дядя? Или просто друг, которому стало неинтересно с тем, с кем больше нельзя играть как прежде? Ничего, малыш, вот выздоровеешь — и заведёшь себе сколько угодно новых друзей.

— Правда, смогу? — эти тёмные глазёнки, так странно смотрящиеся в сочетании со светлой кожей и волосами, казалось, заглядывали мне в душу.

— Правда. Твой папа показывал тебе свою руку?

— Да. Он сказал, что и с моей так будет. И с ногами тоже. Но целители говорили, что я никогда не смогу ходить.

— Они так тебе сказали? — нахмурился брюнет, всё это время молча слушавший наш разговор.

— Не мне. Я просто слышал. Они думали, что я сплю, и друг с другом говорили. А я не спал и слышал.

— Ты будешь ходить, — вновь заверила я малыша. — Но многое зависит и от тебя тоже, не только от целителей.

— От меня? — на меня взглянули очень удивлённо.

— Твои ноги изранены — и это я исправлю. Но за то время, что ты не мог на них вставать, они очень ослабли и разучились ходить, — я старалась честно всё объяснить ребёнку, который, похоже, мог узнать правду о себе, лишь подслушав её, а это неправильно. — И вот здесь уже всё будет зависеть от тебя — готов ли ты стараться и заново учиться ходить, готов ли к тому, что поначалу у тебя не будет получаться, что придётся, как когда-то в детстве, делать это вновь и вновь. Я дам тебе здоровые ноги, но сможешь ли ты ими пользоваться — зависит только от тебя самого.

Эррол внимательно выслушал меня, нахмурился, обдумывая то, что я сказала. И это меня порадовало. Он не кинулся сразу меня заверять, что, мол, конечно, же, он всё сумеет и всё сделает — легко дать обещание, сложно его сдержать, особенно ребёнку. Но Эррол думал, покусывая губу, и не торопился с ответом.

— Значит, ноги у меня будут здоровые, без шрамов и с пальцами, но ходить я на них не смогу? — уточнил он.

— Поначалу — нет, не сможешь, — честно ответила я.

— И мне нужно будет стараться, чтобы снова научиться ходить?

— Да.

— А если я ничего не буду делать, то ходить не смогу? Даже со здоровыми ногами?

— Они будут здоровые, но очень слабые, и просто тебя не удержат, — пояснила я.

— Я так не хочу, — мальчик покачал головой. — Ноги для того, чтобы ходить. Я буду стараться, даже если будет трудно. Но я обязательно сделаю всё, чтобы снова бегать. И тогда Рейни снова станет со мной играть, да, папа?

— Обязательно, — голос брюнета звучал хрипло. Знакомо как, я представляю, какой у него сейчас комок в горле.

— Тогда я буду очень стараться, — снова кивнул Эррол и тут же, как это свойственно детям, сменил тему: — А можно мне персик? — и кивнул на ближайшее дерево.

— Можно, — я не удержалась от улыбки. — Лорд Арбен, будьте так добры…

— Я сам могу! — и Эррол протянул руку, в которую тут же прилетел спелый персик. Вот как, у него тоже телекинез.

— Нужно помыть… — начала было я, но мальчик уже впился зубами в плод так, что сок потёк по подбородку. Я растерянно взглянула на брюнета.

— Ваши дети моют фрукты, которые сами сорвали с дерева? — с улыбкой поинтересовался он.

— Нет.

— И до сих пор живы?

— У них мать — целительница, — напомнила я. — Впрочем, не припомню, чтобы с этим у них возникала проблема, из-за переедания — да, бывало, но у нас в деревне как-то не было принято мыть фрукты. Но Эррол-то не деревенский ребёнок.

— При нём всегда находятся как минимум один целитель, уж с расстройством желудка он разберётся. А вот то, что ребёнок сам захотел что-то съесть, дорогого стоит. Такое бывает редко.

— Свежий воздух возбуждает аппетит, — с улыбкой пожала я плечами.

— Да, — брюнет посмотрел на меня очень странным взглядом, словно мы не о фруктах говорим, а о чём-то другом, интимном.

Я отвела глаза и отогнала от себя эти мысли, вот же придумала, нормальный у него взгляд, а мне просто примерещилось.

Какое-то время мы молчали, я лечила, Эррол перепробовал всё, что было в саду, даже огурец и морковку. Οвощи и клубнику, по моему настоянию, лорд Арбен ему всё же помыл. Или не лорд? Меня, во всяком случае, не поправили, ну и ладно. Я заметила, что для своего возраста малыш очень неплохо пользуется магией, примерно как Ава в его возрасте. Впрочем, если его отец аристократ и сильный маг, удивляться нечему.

Когда я очистила кожу вокруг локтя и занялась связками, Эррол устал и снова начал капризничать. Уже и красивый закат не помогал его отвлечь, и фрукты. Впрочем, продержался он гораздо дольше, чем вчера, больше часа, но я хотела обязательно закончить сегодня со связками, не хотелось бросать на полпути этот участок. И тогда я подняла голову и громко сказала:

— Ава, давай!

Из открытого по случаю тёплой погоды окна на втором этаже вылетела Приблуда и, сделав над нами круг, медленно спланировала мне на колени. Конечно, чтобы точнее прицелиться, Аве пришлось высунуться в окно, но не думаю, что моих посетителей это рассердило, они её вообще не заметили, сосредоточившись на кошке. А Приблуда, с детства привыкшая к подобным перемещениям, с удобством устроилась у меня на коленях, огляделась и с любопытством потянулась к мальчику.

— Кошечка! — восхитился он, тут же забыв, что устал и хочет домой. — Она умеет летать!

— Только когда ей помогает моя младшая дочь.