— Ты — не пленница. Мы с тобой на равных, — я отталкиваю ее от себя.

Она отступает на шаг, и я протягиваю ей ключи от оружейной комнаты.

Она поворачивается ко мне спиной и бросает через плечо:

— Вообще-то, я — Поцелуй Смерти, и мне никто не ровня.

Черт возьми, мне хочется избить ее и трахнуть одновременно. Клянусь Богом, как только ребенок родится…

К тому моменту, как я допиваю кофе, Уна уже спускается по лестнице, одетая в спортивные штаны и топ. В ушах наушники, волосы стянуты в высокий хвост, кисти рук обмотаны эластичными бинтами.

— Не желаешь поединок? — она дарит мне ироничную улыбку.

— Я не собираюсь драться с тобой, — мой взгляд опускается на ее живот.

Она сердито сверкает на меня глазами.

— Тогда ты можешь просто побыть моей боксерской грушей.

— Со стороны может показаться, что тебе просто хочется подпортить мою симпатичную мордашку, — ухмыляюсь я.

— Для мафиози ты слишком красив. Уверен, что не хочешь получить от меня несколько шрамов? С ними ты смотрелся бы круче, — она проходит мимо меня и проводит пальцем по все еще не зажившему порезу, который сама же и оставила на моей шее неделю назад.

— По твоей милости у меня теперь нет недостатка в шрамах, спасибо, — говорю я. И ладно бы просто шрамы, но та отвратительная и чертовски большая дыра в плече.

Уна только пожимает плечами.

— Взгляни на это с другой стороны. Если вдруг ты когда-нибудь решишь убить меня, то моя голова будет гораздо более красивым трофеем, нежели голова Арнальдо.

— Это точно, — ее глаза сужаются, а на губах играет довольная улыбка.

Одно воспоминание об отрубленной голове Арнальдо — и мой член моментально твердеет, а я снова чертовски хочу Уну.

Арнальдо очень жестоким для себя способом выяснил, что будет с тем, кто выведет Уну из себя. Она беспощадна.

Уна направляется в спортзал, но я делаю шаг в ее сторону, преграждая путь.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что меня безумно возбуждают вспышки твоей неконтролируемой жестокости?

Она пожимает плечами и обходит меня.

— Гормоны.

— Все равно возбуждают.

На ее губах появляется ироничная улыбка.

— Ты — псих, — говорит она, входит в спортзал и закрывает за собой дверь.

— И это говорит женщина, чей гормональный сбой привел к взрыву дома и убийству восемнадцати человек, — бормочу я себе под нос, направляясь в кабинет.

Глава 15

Уна

Я наношу удар за ударом по тяжелой груше, пока руки не начинают болеть, а спина не покрывается потом. Меня одолевает предчувствие, что Неро войдет сюда проследить за мной, но он не делает этого, за что ему большое спасибо. Мне нужно время, чтобы разобраться в сложившейся ситуации и все обдумать. С одной стороны, то, что Неро поймал меня, — это ужасно. Он не позволил мне сбежать, и по его вине мы теперь вынуждены здесь торчать. Но, с другой стороны… что если нам удастся победить? Вероятность этого чертовски мала, но вдруг?

И, не заставив себя ждать, появляется она… надежда. Неро заставляет меня испытывать неуместные желания, чувствовать… и я уже готова предпочесть уйти вместе с ним в зените славы, чем отдать своего ребенка чужим людям и вернуться к Николаю, чтобы снова играть роль его любимой ручной зверушки. Он зашел слишком далеко и просит слишком многого, поэтому я лучше убью его или погибну, пытаясь сделать это. Когда дело касается Николая, все должно быть тщательно продумано. Он мыслит совсем иначе, нежели обычные люди. Николай — воплощение идеального хищника: умный, настойчивый, безжалостный, вдобавок богатый и сумасшедший. Вкупе все эти качества дают нам противника, который даже мне внушает неподдельный страх. К тому же слишком многое поставлено на карту. Меня учили ничего не бояться, но избавиться от чувства страха довольно просто, когда худшее развитие сценария — это смерть. Собственная гибель меня не страшит, но смерть ребенка… Внезапно страх становится слишком реальным и ощутимым, и мне это не нравится. Мне не нравится, что это забытое чувство сдавливает мою грудь, заставляя вкладывать силы в каждый вдох. Все мое тело дрожит от напряжения — такого я никогда не испытывала прежде. И страх никуда не исчезает: от него лишь сильнее сжимается грудная клетка, сдавливая сердце. Я останавливаюсь и, прислонившись лбом к тренировочной груше, делаю глубокий вдох.

Нет, я этого не допущу. Даже если меня ждет провал, у Неро все получится. Я должна в это верить. Путь, лежащий передо мной, кажется предельно ясным, но все же непреодолимым. Единственный способ остановить Николая — лишить его жизни, но возможно ли это? Возможно ли вывести из игры ключевую фигуру русской мафии? Может быть, у меня получится подобраться к нему достаточно близко. В конце концов, я ведь его любимица.

Отпихнув от себя грушу, я выхожу из спортзала, на ходу снимая с рук бинты. Джордж лежит на боку прямо у самой двери, но при виде меня тут же вскакивает. С улыбкой я провожу пальцами по его гладкой шерсти. Мимо нас проходит один из людей Неро, его рука прижата к уху, и он что-то говорит в гарнитуру. Единственное, что мне удается расслышать, — это слово «посторонний», но его оказывается достаточно, чтобы мой пульс участился. Я направляюсь прямиком в оружейную комнату — укрепленное убежище, скрытое за раздвижной панельной стеной в столовой. Неро очень предусмотрителен.

Я вставляю брелок в паз на стене и набираю код. Дверь практически бесшумно открывается, и я вхожу внутрь. С одной стороны находится стеллаж с оружием, с другой — экраны мониторов, на которые передаются данные с камер, установленных в квартире и в самом доме. Я пробегаю глазами по каждому экрану, пока не останавливаю взгляд на одном. Вестибюль. Прищурившись, всматриваюсь в группу мужчин в костюмах, окруживших какого-то человека. Светлые, почти белые волосы. Юное лицо. Саша!

У его ног лежат два тела: то ли без сознания, то ли мертвые. У парней, окруживших его, настороженные лица, тогда как Саша выглядит совершенно спокойным. В своем репертуаре. Вот только сейчас он друг мне или враг? Ни для кого не является секретом его преданность Николаю. Но именно он пришел к Неро, и именно он помог мне скрыться.

После секундного раздумья я выхожу из комнаты и направляюсь к лифту. Возле него один охранник, который при виде меня тянется к пистолету.

— Вам, парни, явно нужно вручить памятку о том, что я не заключенная, — рычу я.

— Прошу прощения, мэм. Приказ босса. Никого не впускать и никого не выпускать.

Я улыбаюсь и подхожу вплотную, прижимаясь к нему своим выпирающим животом. Парень тяжело сглатывает, напрягается и замирает.

— Во-первых, еще раз назовешь меня «мэм», я отрежу тебе язык. Во-вторых, думай обо мне как о продолжении Неро. Так что если ты снова проявишь ко мне неуважение, то сильно пожалеешь об этом.

Вздрогнув, он кивает, и я натягиваю на лицо фальшивую улыбку.

— А теперь свяжись по рации с этими идиотами и скажи, чтобы они отпустили Сашу

— Не прикасайся к рации, — из-за моей спины раздается голос Неро, низкий и повелевающий.

Я разворачиваюсь и свирепо сверкаю на него глазами.

— Серьезно?

На нем только спортивные штаны, а волосы влажные после душа.

— Ты ему доверяешь? — скептически спрашивает он.

— Конечно, это же Саша, — и мои слова не являются стопроцентной ложью. Я уверена, что он пришел не затем, чтобы причинить мне боль. Но не уверена, что потом он не расскажет все Николаю. Я не могу осуждать его. Это последствия нашего воспитания, чьи методы искажают разум и восприятие действительности посредством страха и психологической обработки. Я была точно так же слепо предана Николаю в течение многих лет. Но за пределами нашей тренировочной базы у меня было то, что поддерживало меня все эти годы, — моя сестра. У Саши ничего подобного не было. Его представление о семье — это я и Николай, так что фактически он вынужден будет выбирать между сестрой и отцом.

— А что если он здесь, чтобы убить тебя? Разве он не идеальная пешка в игре Николая? Он достаточно близок к тебе, чтобы ты ему доверяла. Достаточно опытен, чтобы справиться с тобой. И, без сомнения, он абсолютно незначителен, так что, если я впоследствии его убью, Николаю будет все равно.