– Мужик не жадный. Правда, не все берет.

– Понятно. Теперь слушай сюда. Завтра равно в одиннадцать ты у меня как штык. Чтобы тебя ребята в пиджаках не привозили, приходишь сам. Лучше без родителей. И сегодня никому ни слова про то, что ты тут был. В оставшееся рабочее время можешь заикнуться, что закрома Родины полны и пора заняться сдачей. Понимаешь что к чему? Чтобы максимальное количество народонаселения знали, что ты теперь богатенький Буратино. Максимальное. О'кей? Тогда гуд-бай… Свободен.

Продавец вышел. Я стукнул по оконной раме и махнул рукой. «Вольво» отъехала. Ну, что ж. С утра сгоняем к экспертам, а сегодня? Сегодня пора немножко расслабиться. Виктория, надеюсь, ты ждешь меня?

– Евгений, ты готов? Я не в смысле, что «готов», я в смысле – идти готов?

– Так точно, товарищ Ларин!

– Тогда подгребай. Жду.

Пока Евгений будет преодолевать расстояние от своего кабинета до моего, я, пожалуй, еще разок включу рекламную паузу. Рекламу ворованного золота 583-й пробы.

На моем столе стояла довольно симпатичная штучка, взятая сегодня утром у экспертов напрокат. Телефонный аппарат, совмещенный с магнитофоном. Как водится, японский. Очень красивый, но главное – чувствительный.

Я сел за стол и нажал кнопку «PLAY». Миниатюрная кассета бесшумно закрутилась, и через несколько мгновений из динамика полился диалог двух моих знакомых:

«Да, слушаю…»

«Юрий Сергеевич, здрасьте. Это Миша Корнеев, из голубого ларька. У меня есть кое-что. Вы бы не посмотрели?»

«Подожди секунду».

Послышался шелест страниц.

«Сегодня в пять. У меня не будет клиентов».

Загудела бормашина. Вероятно, Жанночка наяривает кому-то по зубкам.

«Алло, Юрий Сергеевич, еще одно… Надо бы добавить… Инфляция».

«Придешь, проговорим. Все, у меня работа», Бормашинка визжала с перерывами, выстукивая по челюстям несчастного зубовладельца азбуку Морзе. Ее визг прервал телефонный зуммер. Юрий Сергеевич повесил трубку. Я нажал на «стоп». Вроде все ясно, ничего необычного. Но что-то тут не то. Не в диалоге, а в звуке. Непонятно, откуда появилось еще одно жужжание, в паузах между работой бормашинки. Или оно появилось сразу? Не уловил. Надо еще раз прогнать.

Я нажал на обратную перемотку, но в этот момент в мою дверь ввалился запыхавшийся Филиппов.

– Я готов.

– Да, идем.

Я остановил перемотку и выключил аппарат из сети. Потом прослушаю.

– Ну и видуха у тебя, – очень точно подметил Евгений.

Я взглянул в висящее на стене небольшое зеркало с трещиной по диагонали. Да, ничего рожа. Как меня вчера Вика пустила? Хотя она все понимает.

Трехдневная щетина из-за больной щеки, взъерошенные волосы, мешки под глазами. Типичный пьяница. А в довершение всего – одежда под стать. Старая зеленая стройотря-довская куртка со стертыми нашивками, драные, штопаные-перештопаные джинсы и синие с красным резино-вые кеды. Вообще-то, это не постоянная одежда, а своего рода маскарадный костюмчик, на случай, подобный сегодняшнему. Вполне реалистический. Этакий вечный студент-бедолага, перекати-поле, давно плюнувший на все лекции и рыщущий в поисках спиртного и приключений.

Бронежилета под моей зеленой курточкой не было. Слишком он громоздкий, поэтому сразу заметен. Для проформы я вынул из него титановую пластинку и положил ее в нагрудный карман. Сбрую-кобуру я тоже не надевал, просто засунул пистолет за ремень.

На улице нас ждал участковый – молодой парень с редким именем Иннокентий – и постовой, которого я, честно говоря, даже не знал, как звать. Оба были одеты по гражданке, но более интеллигентно, чем я.

Я кивнул ребятам, и мы двинулись в сторону рынка.

– Надолго там? – спросил Кеша.

– Не знаю. Сидим до пяти, потом прогулямся за одним хлопчиком и отбой.

Денек выдался неплохой. Уже можно было загорать, что и делали некоторые горожане, развалившись на зеленых газонах. Надо будет в выходные рвануть с Викой и Бинго куда-нибудь за город.

На рынке было довольно многолюдно, и на наше прибытие внимания никто не обратил. Мы разбежались по сторонам, обговорив, кто где будет находиться. Ларек Мишы Кор-неева стоял прямо рядом с рыночным забором, в пяти метрах от проезжей части. Это была неширокая асфальтированная дорожка, связывающая рынок с проспектом. По ней завозились товары. Во избежание пробок здесь висел знак, запрещающий парковку.

Миша в своем ларьке развешивал по веревочкам мелкий товар и периодически обозревал местность. Я отошел к пивному ларьку, что был как раз рядом с рынком, дернул маленькую для вхождения в образ и, утолив жажду, побрел к месту своей дислокации, по пути купив газетку. Что касается этого места, то выбрано оно было с подобающим мне вкусом – с него очень удобно было наблюдать, а если придется, то и задерживать.

В тени раскошного клена на ящиках сидели подобные мне ребятишки и сосали пивко. Я, конечно, имею в виду внешний облик граждан, а отнюдь не внутренний. Кое-кто пил пиво из банок. Только не из металлических, фирменных, а из отечественных, стеклянных. Естественные надобности оправлялись тут же, под кленом.

Я отыскал свободный ящик и пристроился к любителям пива, обсуждающим проблемы внутриполитической жизни. Это сейчас самая модная тема. Обсуждение, в основном, сводилось к тому, что всех надо ставить стенке. Я вступил в беседу и заявил, что пора не только ставить к стенке, но и вешать, за что тут же получил банку с пивом. Я вежливо отказался, но, все равно, стал в компании своим человеком.

С политики разговор плавно перешел к воспоминаниям о том, кто сколько и где выпил. Время потекло. Стрелка рыночных часов приближалась к часу дня. Минут через десять я вполне освоился в обществе, благо интеллектуальный потенциал говорящих был на вполне подходящем уровне.

– Ларин, я всегда знала, что ты этим кончишь.

Я поднял голову. В трех метрах от меня на дорожке стояла Ирка Соловьева, моя бывшая сокурсница и любовь. Правда, может, она уже и не Соловьева сейчас, но для меня она навсегда так и останется Соловьевой. Она выглядела все также эффектно, как и на первом курсе института, и ее не портил даже презрительный взгляд, испепеляющий меня. Последний раз я видел ее лет шесть назад, в метро. Я не знаю, кто она сейчас и с кем, как, впрочем, и она ничего не знает обо мне. Вернее, не знала.

– Ты неудачник, Ларин. Если есть судьба, то я должна благодарить ее за то, что не связалась с тобой…

Больше она не сказала ни слова. Бросив еще один презрительный взгляд, она пошла к проспекту.

Я не побежал за ней. Просто смотрел вслед, пока она на скрылась за углом рынка. Н-да. Не повезло. Ты неудачник, Ларин.

Я повернулся к собратьям по пиву. Они сочувственно взглянули на меня и стали успокаивать, утверждая, что бабы – дуры.

Я успокоился не сразу и даже стрельнул закурить. Черт! Сколько раз говорилось, что нельзя совмещать служебную деятельность с личной. Это я не к тому, что меня увидела Ирка, а к тому, что я прозевал черный «БМВ». Машина тихо подъезжала к Мишкиному ларьку. Я не заметил, как она вырулила с проспекта, а поэтому не принял соответствующих мер. Сейчас она остановилась буквально в пяти метрах от ларя. Шофер мотор не глушил. Женька сориентировался быстрее меня и уже покупал какую-то мелочь в соседнем ларьке. Кеша с постовым подходили, но были еще далековато.

– Пока, мужики, – быстренько попрощался я со своими собутыльниками и ринулся к ларьку. Из «БМВ» уже вылезли трое парней и направились к дверям.

Женька, увидев, что я стартовал, бросился к стоящей машине. Кеша с постовым продирались сквозь рыночную сутолоку, по пути опрокидывая товар с ящиков одиночных торговцев. Прямо боевик штатовский.

Ребятки в куртках были абсолютно спокойны, по сторонам головами не крутили и нашей беготни не замечали. Здесь они старшие. Хозяева.

Последний «хозяин» скрылся за дверью, когда мне до нее осталось метра три. Подождать или не стоит? Во черт. Если они его не ограбят, ничего потом не докажешь. А если возьмут и ткнут продавца? Мудаки обмороженные. Ну? Или-или? Раньше надо было соображать.