Вадим не стал комментировать этот ответ, молча протянул даме руку. Дона Добре посмотрела на него с сомнением.

— Я спереди не сяду!

— Садитесь хоть на хвост, хоть на уши, только давайте быстрее!

Опираясь на его руку и седло, девушка неожиданно ловко взобралась на коня позади Вадима. Холодные руки нерешительно легли на его талию.

— Держитесь крепче, если не хотите покалечиться! — предупредил он и пришпорил коня. Зоряна мертвой хваткой вцепилась в мужское тело, прижалась к широкой спине, чтобы не упасть. Вадим, почувствовав спиной женские прелести, тихо ругнулся. Рубашка совсем тонкая, а эта дурочка, судя по всему, промокла насквозь еще до встречи с ним.

— Откуда вы шли?

— Я установила ещё один аппарат на восточном поле. Там очень высокая башня, это хорошо: чем ближе к небу, тем лучше будут данные. А откуда здесь такие сооружения? То есть мне, они, конечно, полезны, но ведь с точки зрения сельского хозяйства они никому не нужны? А стоят по полям то тут, то там.

Вдали показался Малахитовый дом. Слава Отцу!

— Когда-то давно южная граница проходила по этим территориям. Господарем было приказано ставить смотровые башни на каждом поле. С одной стороны, с них следили за работой крестьян с земель, недавно присоединенных к Серземелью, с другой, пытались высмотреть врага издали. Позже границы отодвинулись, да и система обороны усовершенствовалась, но указ до сих пор никто не отменил, так что в южных провинциях в определенных местах до сих пор стоят эти башни. Большей частью, полусгнившие. За ненадобностью.

— Вы хорошо знаете историю.

Вадим хотел ответить колко на это простое замечание, но передумал и просто сообщил:

— Все. Приехали. Прикажите нагреть вам горячей воды, если не хотите заболеть.

Он подхватил охнувшую Зоряну, поставил ее на землю, развернулся к ней спиной и направился к дому. Дона Добре задумчиво смотрела ему вслед.

Вадим улыбался. Лучший способ заставить женщину о себе думать — показать ей свое безразличие. Недотрога? Хорошо. Он не будет ее трогать. В этом скучном месте все равно даже поговорить не с кем, так что рано или поздно она сама к нему придет.

Сама.

Ну не с мрачной же нервной неразговорчивой Либеной вен Силь ей общаться?

***

За окном лил дождь, стирая границу между днём, вечером и ночью. Темнота, воцарившаяся в доме неожиданно рано, принесла с собой тишину. Гости разошлись по комнатам, отмываться, греться, пить, завернувшись в одеяло, горячий чай. Либена есть и пить не могла. Там, за стеной дождя, по дорогам жизни-смерти ходил Чеслав. Человек, с которым она была связана такими узами, что никому и никогда их не разорвать.

В комнате горела одна свеча. На столе лежал тонкий нож для бумаг. Либена смотрела на блестящее лезвие с ненавистью.

Нет!

— Дай руку, Либена. Что стоит капля крови по сравнению с чьей-то жизнью? Дай руку!

Либена протянула ладонь к ножу…

Кровавое пятно медленно растекалось по мозаичному полу. Залетевший в приоткрытое окно ветер звенел висящими на стенах амулетами. Пахло алаитами, солью и металлом. Через пару дней Либена собственноручно выдрала из земли все алаитовые кусты. Кровь от впившихся в руки шипов была последней, что капнула на эти клумбы.

Ли зарычала. Скинула нож на пол, отползла от свечи, словно та стремилась заманить ее в ловушку. Обхватила голову руками, зажмурилась. Тьма тут же затопила сознание. Ли отчётливо слышала ток крови в своих венах. Кровь взывала…

Либена распахнула глаза. Подползла к краю кровати, свесилась вниз, нащупала на полу нож. Крепко сжала его в правой руке. Села в кровати, потянулась к свече, что стояла на прикроватном столике.

Зажмуриться, взмах…

На самом деле дело не в боли, дело в страхе. В страхе, что все повторится…

С ножа соскользнула капля крови и растворилась в огне свечи. Пламя тут же окрасилось в красное. Взмыло вверх, расцвечивая звёзды и луну алым. В абсолютной тьме послышался волчий вой.

Либена открыла глаза.

Из-под ее ног вилась тропинка. Серое небо было усыпано алыми каплями, даже отдаленно не похожими на звёзды. Круглая красная луна казалась живым сердцем, вырванным из груди и пришпиленным к небу ради чьей-то жестокой забавы. Вокруг простиралась серая пустыня. Единственное кривое дерево без листьев находилось справа от Либены. На одной из скрюченных веток сидела большая мохнатая птица, взирающая на пришелицу единственным алым глазом.

— Врешь! Врешь! — заверещал птица. — Пришла без тела — не получишь дела! Через огонь явилась — костром путь обратно!

Либена задрожала. У нее никогда не получалось делать подобное самой. И вот — сделала. Пришла. Без тела. Никакая неведомая тварь не вцепится в руку, не отпуская в настоящий, светлый мир, не изуродует железной хваткой хрупкое тело. Но ведь и образу можно сделать больно…

— Обманщица! Обманщица! — птица сорвалась с ветки, захлопала мохнатыми крыльями, закружилась над головой Либены. — Не найдешь! Не найдешь!

— Перестань, Марк!

Женщина появилась из ниоткуда. У ног ее стоял желтоглазый волк, на плече сидел черный ворон, правую руку зелёным браслетом обвивала змея. Женщина посмотрела на Либену зелёными глазами.

— Твоя кровь здесь. Твоя боль — там. Иди, ищи, коли пришла. Но что отыщешь — не знает и сам Морт.

Шаг назад — и силуэт проводницы этих земель растаял в воздухе, словно дым.

— Не найдешь! Не найдешь! — закричала мохнатая птица, опять усаживаясь на ветку. — Темная кровь, темная душа, серый мир!

Либена не стала обращать внимание на неугомонного злого вестника. Позвала:

— Чеслав! — и шагнула вперёд по тропе.

Ничего.

Выговаривая, словно молитву, заветное имя, Ли быстрым шагом направилась дальше. Свеча гореть вечно не будет. Но пока горит ее кровь — она останется здесь.

Через какое-то время пейзаж сменился. Под ногами стала чавкать грязь, появились низкорослые кусты, больше напоминающие вразброд воткнутые в землю человеческие кости. Либена старалась на них не смотреть.

— Чеслав…

Вдалеке появился силуэт. Мужчина. Либена шагнула вперёд, быстрее, быстрее — и остановилась в паре шагов от чужого образа. Человек тоже был без тела. Контур его мерцал красным, словно там, на Светлой стороне, он истекал кровью. Но это был не Чеслав. Сначала Ли хотела осторожно вернуться на тропу, потом присмотрелась к силуэту…

Мужчина обернулся.

— Либена?

— Генерал?

Он усмехнулся.

— Кажется, наш брак, столь вам неприятный, так и не состоится. Глупо как-то. Уехал от одной девушки выслеживать вторую и получил пулю от третьей.

Она не знала, что ему ответить. Все это было похоже на горячечный бред.

— Молчите? Не знаю, почему именно вы пришли за моей душой? Возмездие? Я должен был испортить вашу жизнь, теперь вы забираете мою?

В его словах не было упрека, только сонная задумчивость. Ли не выдержала.

— Вы были чужим, да, но… не были ненавистным гостем. Возвращайтесь. Приезжайте в Малахитовый дом, я вас вылечу.

Его взгляд изменился: стал цепким, деловым. Теперь она понимала, как этому мужчине-увальню удалось выжить за столько лет войн. Он был совсем не таким простым и нелепым, каким казался.

— Я приеду.

Его слово веское, тяжёлое, камнем легло в ее душу. Опять… Все повторится опять…

Либена передернула косыми плечами.

— Я буду ждать.

Он вдруг шагнул вперёд, протянул к ней руку, коснулся невесомо ее щеки — и Либена растворилась во тьме, возвращаясь на Светлую сторону.

Свеча догорела. Тьма окончательно воцарилась в полуночной комнате. Ли, около минуты испуганно всматривающаяся в окружающее пространство, устало прикрыла глаза.

Нет, она не будет бояться этой тьмы. Это ее мир. Ее решение. И над ней никто и ничто не властно.

Пока что.

А потом…

Она найдет слова. Или деньги на дальнюю дорогу. Хорошо, что она не встретила на тропках Темной стороны Чеслава, значит, с ним действительно не случилось ничего страшного.