Особа эта, несмотря на свою незаменимость для Криса, проживала в недорогой квартире, сдаваемой внаем.

Кристиан постучал в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, вошел.

— Матушка Диди? Вы здесь?

С чистой, но ветхой постели поднялась седая старуха и, подслеповато щурясь, пошла на зов.

— Я тут. Кто это пожаловал? По голосу слышно, что господин знатный? Что же господин хочет от старой Диди?

— Я хочу предложить вам заработать.

Старуха заулыбалась.

— Заработать, говорите? Это я завсегда рада. И что же мне прикажете сделать?

— А то, что вы умеете лучше всех в этом городе. Сделайте из меня другого человека!

Диди подошла к Крису вплотную и оглядела его с ног до головы.

— Другого человека, говорите? Это я могу…

Матушка Диди всю свою жизнь отдала театру, приняв участие в великом множестве представлений, а начинала она еще в те времена, когда были запрещены любые постановки, кроме развлекательных увеселений для черни.

Но актрисой она не была, а являлась гениальным гримером. Диди легкими движениями карандаша меняла черты лица настолько, что родная жена не узнавала собственного мужа. Ее искусство ценили, зарабатывала она достаточно и была полностью довольна жизнью.

Но деньги Диди никогда не копила, отдавая почти все, до последнего медяка, своей непутевой дочери, нарожавшей пятнадцать голодных ртов и не сумевшей найти достойного мужа.

Счастье кончилось, как это обычно и бывает, внезапно. Император Калеб пришел к власти, началась война, и специальным указом все представления вновь запретили на неопределенное время.

Диди осталась без работы. Дочь перестала посещать ее.

Но много ли старухе надо? Тем более что и новый вид приработка вскоре нашелся: с ее талантом она превращала самую последнюю дурнушку в первую красавицу всего за пару часов. Деньги вновь появились, и дочь опять попыталась наладить общение с матерью, но на этот раз Диди не пустила ее на порог.

Так что Крис пришел по верному адресу.

Через час он вышел из дома совсем другим человеком, оставив старой женщине щедрую плату за ее работу. Вроде бы не так уж и многое изменила в нем Диди, но узнать молодого человека стало невозможно. Диди напоследок проинструктировала Криса о том, что именно он должен делать, чтобы сохранять новый облик и дальше, и как может вернуть старое обличье.

И только тогда Кристиан направился в дом графа Сакса, который принял его радушно, а, узнав о цели визита, поднял всех на ноги и самолично помчался к императору.

В итоге несколько резервных полков срочно подняли по тревоге и быстрым маршем направили к Раздолу, а сам Крис, поспав шесть часов, помчался следом, вскоре догнав и обогнав марширующие колонны.

То, что ему поверили безоговорочно, не попросив предъявить никаких доказательств помимо письма, его не удивило. Печать на письме была не повреждена, и, в конце концов, какой спрос с обычного курьера, пусть и прибывшего с дурной вестью?

Он первым достиг Раздола. К счастью, город еще не пал. Проникнуть за стены оказалось невозможно, но у Криса была иная цель.

Пираты, которым не удался план по молниеносному захвату города, занялись грабежом окрестных поселений, а сам Раздол взяли в плотное кольцо осады — людей на это вполне хватало.

Крестьяне попрятались в лесах, подальше от страшных разбойников, но брать в их жалких лачугах было почти нечего. А Раздол все не сдавался.

Проникнуть в лагерь пиратов труда не составило. Крис знал все пароли и отзывы, имена всех командиров и названия каждого судна.

Отыскал среди палаточного лагеря палатку самого Слитта он тоже без затруднений. Предварительно Крис избавился от грима и вошел в палатку нахмуренным, с крайне недовольным выражением на лице.

Он удачно попал на ежедневный совет. Криса все собравшиеся помнили как одного из лейтенантов, поэтому ни у кого не возникло вопросов, по какому праву он тут находится.

Лишь только сам капитан Слит выразительно посмотрел на него, но внешне своего удивления никак не выразил.

— Итак, господа, все согласны? Осаду мы не снимаем, скоро запасы продовольствия в городе закончатся, и губернатору не останется ничего иного, как выбросить белый флаг.

— А может быть, все же будем действовать, как я предложил? — один из капитанов раскурил трубку и выпустил несколько колец дыма. — Пусть часть людей останется здесь, а с основной армией двинемся дальше, в глубь материка. Оставим город за спиной, его гарнизон нам не помеха. Даже если они рискнут сделать вылазку и напасть, это их погубит. Что там за солдаты? Ленивые, толстые олухи. А у нас прекрасные бойцы, каждый из которых стоит троих гарнизонных, если не четверых!

— Если мы не возьмем Раздол, дальше соваться вообще не имеет смысла, — спокойно пояснил Слитт. — Мне казалось, что я уже довел эту мысль до почтенных господ капитанов. Но если не все меня поняли, расскажу еще раз. Раздол — это как плацдарм для наших целей, оставь мы его за спиной, и все прочие планы пойдут прахом, можно даже не браться за дело. Ведь здесь мы бы хранили запасы продовольствия, воды, оружия. Местных же жителей попробуем переманить на нашу сторону, за исключением солдат гарнизона. Хотя, может быть, и многие из них изъявят желание присоединиться к нам. Крестьяне трудолюбивы, они могут и не поддаться, а вот горожане по сути своей лентяи. Приманим их легкими деньгами, и наша армия изрядно пополнится. И еще один очень важный момент — репутация. Взяв Раздол, мы покажем всем, что с нами шутки плохи. Или вы хотите тратить на каждый город по месяцу?

Капитан выпустил еще несколько колец и отрицательно покачал головой.

— Тогда, я думаю, вопрос решен. Завтра же бросаем все силы на штурм. Мы возьмем город, чего бы это нам ни стоило.

Капитаны разошлись. Крис не замечал в их лицах былой уверенности. То, что задумывалось как триумфальное шествие, вдруг превратилось в тягучее, долгое, многодневное сидение на месте.

Слитт, конечно, был прав. Осада — это плохо, оставлять за спиной непокоренный город — еще хуже. Так что выбора у Слитта не оставалось. Он обязан взять город, причем любой ценой.

— Рассказывай, — коротко бросил Слитт.

— Все агенты мертвы. Я чудом уцелел, но выбраться из города смог только сегодня, рискнув всем. О нападении знали заранее, губернатора кто-то предупредил. И он успел отправить сообщение в столицу, так что не сегодня, так завтра сюда подойдут полки императора.

Взгляд капитана окаменел. Его планы рушились один за другим. Он готов был сражаться, готов был даже умереть, но понимал, что остальные капитаны не поддержат его, а значит, рассчитывать не на кого.

— Сведения точные?

— Самые что ни на есть. Решать вам, но я бы посоветовал вернуться на острова. Ситуация еще может измениться в нашу пользу. А так мы просто погубим людей, хотя шанс победить войска у нас имеется. Маг с ними вряд ли будет: все основные силы стянуты к границе, а солдаты — всего лишь люди.

— А ты многое успел узнать за эти дни, — Слитт пронзил Криса холодным взглядом. — Говоришь, кто-то предупредил губернатора? Значит, среди нас предатель?

— Уверен, — не моргнув и глазом, кивнул Крис. — Люди слабы…

— Ну что ж, я услышал тебя. Можешь быть свободен…

Крис вышел, не оглядываясь. Все, что мог, он сделал. Предупредив Слитта о полках, он отдал ему долг. С этого момента его совесть перед пиратским капитаном абсолютно чиста.

Времени разыскивать Дрозда не было. Крис лишь понадеялся, что дела у друга идут хорошо. Дрозд ведь далеко не так прост, как кажется. Он вполне может сложить два и два и сделать ноги, как только запахнет жареным. За него волноваться не стоило.

Но все же юноша передал Дрозду через одного из пиратов — за полновесную серебряную монету — записку, где написал лишь два слова: «Лорилье. Крэсби». Теперь, если захочет, Дрозд сумеет его найти.

Кристиан покинул расположение лагеря так же просто, как и проник туда. Никто не попытался его остановить.

Уже не торопясь, Крис вернулся в столицу, объехав по широкой дуге приближающиеся имперские полки. В городе он снял скромные комнаты, неподалеку от главной площади.