Акху готовились к непонятному ритуалу. Между лапами Сфинкса они установили что?то наподобие чаши из легкого серебристого металла. В нее были брошены и подожжены какие?то ароматические вещества с таким неприятным резким запахом, что он разнесся на несколько сот метров вокруг. Случайно сделав резкий вдох, Даниил закашлялся и пожалел, что в их экипировке нет противогаза или хотя бы респиратора. Волчок же дышал как ни в чем не бывало. Ему вроде бы даже нравился этот смрад.

Потом в чашу полилась жидкость темно?красного цвета. Дух изменился, став тошнотворно приторным.

Когда молодой человек понял, что именно ему напомнил этот запах, его вырвало. А ушастый нетеру, хищно раздувая ноздри, казалось, наслаждался ароматом свежей крови.

Четверка в «комбинезонах», выстроившись полумесяцем у своего жертвенника, затянула песнопение. Вернее, это сам Данькатак назвал то, что в нормальном человеческом языке вряд ли удостоилось бы наименования песни. Больше всего эти звуки походили на пиликанье кузнечиков и кваканье лягушек. Затем они переросли в ритмичное гудение вперемежку с писком и щелчками. Точь?в?точь такое, какое уже один раз довелось слышать Даниилу из уст соплеменника заговорщиков, назвавшегося Стоящим У Тропы.

И, как и тогда, на Даниила накатила волна чего?то неимоверно жуткого, отвратительного, чудовищного и непередаваемо чуждого. Зажав руками уши, он повалился носом в песок. Хотелось зарыться поглубже. Лишь бы спрятаться, лишь бы не слышать всей этой какофонии.

Вполне ощутимый укус за ногу привел парня в себя.

– Ты что, спятил?! – накинулся он на волчка. Путеводитель внимательно посмотрел в Данькины глаза и удовлетворенно кивнул.

– Еще немного, и ты свихнулся бы от Зова.

– Какого Зова? – потирая ноющую щиколотку, спросил археолог.

– Вот этого самого, – махнул лапой в сторону Сфинкса Упуат, и тут же шерсть у него на загривке вздыбилась. – Ты смотри, кажись, начинается.

Данила глянул и обмер.

Лицо Сфинкса стало медленно… меняться. С него как будто спадала маска. Человеческие черты оплывали, словно воск, и сквозь них начали явственно проступать другие.

– Великий Дуат! – взвизгнул Открыватель Путей. – Почему же они медлят! Я ведь послал сигнал еще полчаса назад.

Гигантский лик Отца Ужаса все больше напоминал… змеиную морду. Исчезли пухлые губы, широко раскрытые глаза сузились до щелей, а от горбатого носа остались две ноздри. Из них вырвался тяжелый то ли вздох, то ли всхлип. За ним последовал еще один такой же звук.

В ответ из пасти Упуата полился поток брани раза в два похлеще того, который волчок вылил на голову Даньке после его сомнительных экзерсисов в магии.

Рот того, что еще недавно было Сфинксом, стал медленно открываться…

И тогда что?то взорвалось в небе прямо над оживающим колоссом. Небо озарилось мириадами ярких огней, напомнивших Даньке праздничный салют. Сноп огня опалил морду Сфинкса, стирая с нее все. Абсолютно все. Пока не остался один овал без малейшего намека на какую?либо индивидуальность.

А в воздухе загремел знакомый голос:

– Зачем вы все это затеяли, неразумные малыши?! Кто подбил вас на подобное?! Если вы помедлите с ответом – кто надоумил вас проказничать, то я сделаю так, что вы обратитесь в пепел, превратитесь в нечто невидимое!!

– Деду?ушка! – Слезы радости и облегчения хлынули из глаз Данилы. – Дедуля, миленький!

– Это конец, – устало прошептал Упуат.

– Да, – согласился с ним кто?то, незаметно подкравшийся к ним со спины, и этот голос также был знаком Горовому.

– Это и впрямь конец, – молвил Стоящий У Тропы. – Конец эре господства нетеру над этой землей.

На острове Великой Зелени по?прежнему все было спокойно.

Все те же утесы с ниспадающими нитями водопадов; зелень леска, украшенного большими папоротниками и орхидеями; высокие пальмы, увешанные кокосами; уходящее вдаль безмятежное сине?зеленое море с мелкими барашками волн. И так же голубело над головой тропическое небо с вальяжно ползущими по нему невесомыми жемчужно?белыми облачками.

Персональный рай для одного существа. Сотворенный этим самым существом для себя любимого.

Сидя за огромным столом и как ни в чем не бывало уплетая за обе щеки наколдованный хлебосольным хозяином на скору лапу праздничный обед, Данька чувствовал себя как рыба в воде. Чего нельзя было сказать о присутствовавших здесь же Упуате и Стоящем У Тропы.

Порастерявший весь свой апломб волчок тихонько грустил над вместительной, литого золота чашей с вином, время от времени что?то поскуливая в нос. Акху же сидел, замерев, точно древнеегипетская статуя, и пока так и не прикоснулся ни к чему съестному.

«Может, у него метаболизм иного плана? Так отчего бы прямо об этом не сказать. Уж верно, дедуля бы расстарался раздобыть для гостя то, что ему по нутру».

Сам «дедушка» был явно в ударе. Болтал без умолку, не забывая при этом насыщать огромное, покрытое золотой чешуей брюхо.

– Как только я отправил Даниила восвояси, так сразу и решил вмешаться в это дело. Уж больно душок от всего этого пакостный шел. Попробовал сложить концы с концами и не смог. Ну, связался с кем надо. У меня еще остались кой?какие связи. Хвала Дуату, не все забыли о старом отшельнике. Не все.

Дракон хитро прищурил гигантский глаз. «Да уж, попробуй забудь такого. Не поздоровится несчастному склеротику».

– И вот, когда все куски мозаики сложились в одну картинку, увидел я, что ситуация требует моего личного участия. Тут кого попало не пошлешь…

Он сделал красноречивую паузу.

– Да вы ешьте, ешьте, малыши. Что сидите, словно неродные? Тебе как, еще порцию сгущенного воздуха подбросить?

С этой фразой Древний обратился к Стоящему У Тропы. Тот сделал отрицательный жест.

«Ничего себе! Сгущенный воздух. Так вот чем питаются эти Просветленные. Хм, а не отсюда ли пошло поверье, что боги кормятся жертвенным дымом, так сказать, „святым духом“? Но дед?то, дед, ну, молодец! Ничего не упустит. А я?то, олух, думал…»

– Нетеру уже давно замыслили установить единоличный контроль над планетой людей. Для того ими и было начато осуществление далеко идущей программы «Осирис»…

Упуат дернулся было, но тут же затих, а Даня насторожился.

– Как?то, проведя удачный биологический эксперимент по воскрешению одного из местечковых вождей, руководство нетеру решило пойти дальше. По их внушению специально обученные жрецы стали изготавливать из тел умерших людей мумии. Так зародилась традиция, основанная на учении о загробном мире, царстве вечноживого бога Осириса. И никто, кроме кучки посвященных, входящих в Великий Совет нетеру, не знал, что почти тысячу лет создавалась армия, состоящая из жутких творений. Тысячи потенциальных солдат покоились в саркофагах, дожидаясь сигнала, по которому они должны были восстать из мертвых и, покинув свои убежища, ринуться в бой против того, на кого укажут им их боги. Помогать им стали бы ожившие мумии животных…

– Что?то типа противовеса хурсаркам акху?

– Верно.

– Теперь ясно, почему Хонсу подумал, что Упуат задействовал программу «Осирис». Это когда я случайно оживил ибисов и напустил их на противника. И все же это нонсенс! – возмутился Данька. – Ученые исследовали не одну сотню мумий. И не обнаружили в них ничего противоестественного. Обычные скелеты, обтянутые кожей.

– Малыш, малыш! – ласково пожурил его ящер. – Вечно вы, люди, торопитесь с выводами. Скажи?ка мне лучше, насколько стара была самая древняя из мумий, попавшая в руки ваших ученых?

– Ну, – прикинул археолог, – где?то тысячи две лет до Рождества Христова… до нашей эры…. В общем…

– Я понял, – махнул лапой Древний. – То есть от того времени, в котором побывал ты, а из более ранних периодов почти ничего не дошло?

– Практически, – вынужден был согласиться молодой человек.

– Что ж, тогда смотри.

Ящер хлопнул в ладоши. Легонечко так. И все равно у Данилы заложило уши.