Они пришли в себя, инстинктивно выплыли на поверхность и принялись жадно глотать воздух. Вода была очень холодной, почти ледяной.

Со склона несся яростный рык разочарованного гроссмедведя.

— Ты как, в порядке? — выдохнул юноша.

— Думаю, да, — кивнула Сирина. Они с трудом вскарабкались на скользкий каменный выступ, расположенный в десяти футах ниже разрушенной каменной стены.

— Куда теперь? — спросила девушка. Эвандер взглянул вверх. Гроссмедведь исчез из виду — с удивительной скоростью он возвращался по своим следам обратно к подножию холма.

— Нам придется продолжить путь. Он не отстанет.

Они с трудом двинулись вдоль выступа, на котором когда-то держались более крупные камни. Через пятьдесят ярдов перед беглецами возникла преграда — булыжники, упавшие с кромки стены, загораживали дорогу. Вдобавок в этом месте образовалась глубокая лужа. Юноше и девушке пришлось забраться на груду булыжников и спуститься с нее по другую сторону завала. Там выступ продолжался, справа зияла глубокая яма. За ямой все еще виднелись очертания старого переулка.

Через несколько шагов Эвандер поскользнулся на заплесневелом камне и рухнул бы в яму, если бы Сирина не схватила его за руку, цеплявшуюся в поисках опоры за скользкие булыжники. Девушка держала Эвандера до тех пор, пока он не сумел выбраться.

За спиной вновь послышались звуки погони. Гроссмедведь следовал за ними по невидимому за грудами мусора переулку. Яма должна была его задержать, но не надолго. Эвандера охватило мрачное предчувствие, что на этот раз они действительно попались. Может быть, было бы лучше, если бы пруд под склоном оказался неглубоким и они разбились бы насмерть.

В отчаянии юноша выкрикнул имя Перспакса. Стены издевательским эхом отразили его зов, а радостный рык гроссмедведя заглушил и само эхо.

Беглецы одолели еще один отрезок пути. Там стена прерывалась — возможно, здесь когда-то были ворота. Угловые камни поднимались на двадцать футов вверх, а проход в стене был плотно завален кирпичом и мусором. Беглецам пришлось идти дальше.

Оглянувшись, они увидели хищника — он только что выкарабкался из ямы и сразу же заметил своих жертв.

Они нырнули в проем в стене. Там было темно. Гроссмедведь должен был нагнать их через минуту. Сирина откинулась к стене, взгляд ее остекленел.

— Не представляю, что еще мы можем сделать. Оружия у нас нет. Спрятаться здесь негде.

Эвандер сжал рукоятку ножа, ясно сознавая всю бесполезность такого оружия против чудовищного преследователя.

— Ты мог бы убить меня. Это было бы настоящим избавлением, — тихо сказала Сирина.

Гроссмедведь выбрался из ямы.

Юноша взглянул на клинок, потом на Сирину. Другого выхода не было. Убить. Сначала ее, потом себя. Но сможет ли он это сделать?

Девушка зажмурила глаза и зажала руками уши.

Тяжелый топот гроссмедведя раздавался совсем близко. Эвандер занес руку для рокового удара, слезы застилали ему глаза.

Внезапно что-то коснулось его руки. Юноша чуть не умер от неожиданности.

От стены отделилась маленькая фигурка. За спиной беглецов бесшумно растворилась дверь. Перед ними стоял нилд в плоском металлическом шлеме, с мечом в руке. От удивления Эвандер лишился дара речи.

Нилд сделал рукой знак. Это общепринятое движение означало: «Идите за мной».

Чудовище было уже в двух шагах.

Промедление означало смерть. Юноша схватил Сирину и шагнул в темноту, успев заметить, что чудовище сунуло свою огромную морду в тот проем, где минуту назад сидели они с принцессой.

Дверь захлопнулась, темнота стала кромешной. Снаружи бесновался Гроссмедведь и грыз камни древней стены.

— Что произошло? — выдохнула Сирина. Эвандер крепко обнял ее.

— Кто-то спас нас. Нилды. Я одного видел. Внезапно по помещению разлился бледный свет — это отворилась другая дверь. В проеме показался силуэт черепахобобра в боевом облачении. Маленький воин сделал им знак следовать за ним и исчез.

— Похоже, это какие-то другие нилды. К Сирине пришло очередное второе дыхание. На этот раз — последнее.

— Идем же, — поторопила она Эвандера. Они вошли во вторую дверь. Она тоже захлопнулась.

Со светильника сдернули завесу темной ткани, и мягкий желтоватый свет озарил беглецов. Вокруг них столпился добрый десяток нилдов, все в кольчугах и черненых стальных шлемах. У некоторых шлемы были украшены заостренным гребнем. У одних в руках были копья, у других — мечи. Сходство с черепахами и бобрами стало значительно более отдаленным. Если бы не карикатурные лица, они походили бы скорее на низкорослых, крепко сбитых воинов.

— Благодарю, — слегка дрожащим голосом сказал Эвандер на фурду. — Вы спасли нас. Мы обязаны вам жизнью.

В ответ на слова юноши нилды зашипели, затрясли черепашьими головами и, прижав пальцы к губам, потребовали соблюдать тишину.

Эвандер нервно сглотнул. Снаружи гроссмедведь все еще яростно кидался на стену. Не следовало дразнить его какими-либо звуками. Юноша кивнул, подтверждая, что все понял. Сирина тоже кивнула; они обменялись долгими взглядами.

Снова воцарилась тишина. Минуту или две нилды просто внимательно разглядывали спасенных незнакомцев. Гроссмедведь продолжал рычать, визжать и кидаться на камни, но стена была слишком крепкой и добротной даже для подобной бестии.

Один из нилдов в шлеме с гребнем подошел к ширме и отодвинул ее. Предводительствуемые несущим светильник нилдом, беглецы вошли в открывшийся узкий проход. Остальные нилды с копьями наперевес шли следом.

В полном молчании они двигались по узкому извивающемуся коридору, прорубленному в плотной кирпичной кладке. Воздух казался затхлым, словно множество животных согнали в одно стадо и заперли в тесном помещении.

В конце коридора оказалась комната. Вдоль стен рядами стояли маленькие тачки на колесах. В темноте было трудно что-нибудь разглядеть, но стены казались увешанными граблями, лопатами и прочим инструментом. В ноздри ударил крепкий запах влажной земли. Нилд провел людей в комнаты побольше, где на длинных грядках росли грибы. На этих своеобразных грибных огородах работали едва различимые в тусклом свете нилды с корзинами на плечах, В воздухе стоял терпкий земляной дух.

Взгляду беглецов открывались все новые и новые комнаты. Это подземелье оказалось настоящей деревней, вытесанной в булыжнике. Везде сновали нилды, но не в таком количестве, как в оазисе. Подземные жители не выглядели такими упитанными, как их наземные собратья. Жизнь под землей явно сводилась к борьбе за существование.

В конце концов люди добрались до хорошо обставленных апартаментов. Мерцали светильники, на стенах красовались гобелены, по углам стояли огромные расписные вазы, мебель была сделана очень искусно.

В одной из комнат пришельцев представили нескольким старым нилдам в синих шелковых одеждах и красных башмаках. Лица стариков избороздили морщины, огромные глаза, казалось, выкатывались из глазниц. Некоторое время нилды и принц с принцессой внимательно разглядывали друг друга. Эвандер начал гадать, не следует ли им с Сириной поклониться и шаркнуть ножкой. Нилды уважительно зашептались. Один из старейшин — с большим золотым медальоном на груди — выступил вперед, держа в вытянутой руке нечто похожее на большой череп. Волосы на голове юноши зашевелились — он понял, что это череп представителя элимской расы, к тому же светящийся.

Старейшина продолжал протягивать череп гостям. Эвандер инстинктивно поднял руку, словно заслоняясь, и нечаянно задел полированную кость.

— Добро пожаловать, — прозвучал голос в голове у юноши, причем так же ясно, как если бы кто-то сказал эти слова вслух.

Ментальный контакт прекратился, как только Эвандер убрал руку. Юноша вновь почувствовал, как волосы у него на голове пришли в движение.

Старейшина снова поднес человеку сияющий череп элима. Юноша с некоторым опасением коснулся кости. На этот раз череп сверкал даже ярче, и Эвандер сразу же почувствовал мысль собеседника.