Дверь в конце коридора открывалась в небольшую галерею над хранилищем, где помещался благословенный Тимнал. Узкая лесенка с галереи вела вниз.

Юноша подошел к хранилищу. На огромной стальной двери висел большой замок. Эвандер пустил в ход голову бронзовой кошки. Ключ легко повернулся в замке, и путь был открыт.

Тимнал хранился в металлическом сундуке размером с гроб, который стоял посреди хранилища. Вокруг размещались сиденья для счастливцев, получивших разрешение ощутить на себе целебные лучи Тимнала. В другое время сундук с Тимналом опускали в чан с водой на другом конце хранилища — так начиналось изготовление монжонских светильников.

В хранилище не было ни души. Стража стояла снаружи, у главного входа.

Эвандер быстро подошел к сундуку, заглянул в него и увидел на алой атласной подушке золотую шкатулку с благословенным Тимналом. Вблизи сомневаться в силе Тимнала не приходилось — юноша почувствовал волну тепла, незнакомый сладковатый аромат, спокойствие и умиротворенность.

Золотая шкатулка была размером с человеческую голову, очень тяжелая на вид, по обе стороны крепились массивные ручки. Юноша наклонился и поднял ее. Она действительно оказалась тяжелой, словно была сделана из чистого золота и наполнена золотыми монетами. Эвандер прижал шкатулку к груди и вернулся на лестницу.

Когда юноша добрался до королевского кабинета, от тяжести шкатулки руки уже ныли немилосердно; а ведь предстояло еще пройти немалый путь.

Эвандер вошел в кабинет через дверь в камине. Король по-прежнему находился на полу, но успел проползти полдороги к выходу. При виде шкатулки глаза Агранта чуть не вылезли из орбит от ужаса.

Юноша проникся жалостью к пожилому человеку, несмотря на то что некогда тот собирался отдать его на съедение львам — и с радостью выполнил бы свое намерение.

— Мне придется забрать у вас Тимнал. Только так можно спасти Сирину, — попытался объяснить королю Эвандер.

Казалось, глаза Агранта вот-вот лопнут.

— Поймите, чародей все равно поработит вас. Я только спасаю город от мучительной агонии.

Судя по пурпурному цвету лица. Его Величеству грозил апоплексический удар. Эвандер решил прекратить объяснения.

Он дал себе минуту передохнуть, собрался с духом и открыл дверь, ведущую обратно в королевские апартаменты. За дверью никого не было. Принц поднял шкатулку и двинулся в путь по многочисленным коридорам. Вскоре он уже был в коридоре, застеленном красным ковром.

Опасность на мгновение нависла над Эвандером, когда он достиг потайного хода в алькове. Где-то впереди отворилась дверь, и сонный голос выкрикнул чье-то имя. Тут же приоткрылась еще одна дверь, раздался второй голос. Затем обе двери захлопнулись.

Юношу бросило в холодный пот. Он минуту простоял неподвижно, затем на цыпочках прокрался к алькову. Достигнув части дворца, соединенной с храмом, Эвандер прошел уже знакомым путем до огромного зала с Провалом.

Там все было тихо. Церемония закончилась, только на скамьях возле Провала молилось несколько послушников. У главного входа на посту дремали стражники.

Оглядевшись, юноша решил, что лучше всего смело и открыто пройти через весь зал к туннелю, ведущему на хоры, — именно там находился потайной ход наружу. Если постараться выглядеть естественно, то ни у кого не возникнет никаких подозрений. И при малой толике везения никто даже не заметит небольшую тяжелую шкатулку.

Стараясь не сгибаться под тяжестью золота, Эвандер пошел к хорам. Низко склонившие голову послушники были глубоко погружены в молитву, так что они могли вообще не обратить внимания на юношу. Даже если они и посмотрят в его сторону, то вряд ли заметят шкатулку.

Когда Эвандер поставил ногу на первую ступеньку, руки его дрожали, а плечи горели от напряжения. Лестница только усугубила боль в ноющих мышцах ног. Юноша споткнулся на третьей ступеньке и, к своему ужасу, выронил шкатулку из рук.

Шкатулка ударила его по колену, колокольным звоном прозвенела по ступенькам и с грохотом упала на пол. Шипя от боли, юноша запрыгал на одной ноге.

Послушники подняли головы, и, что еще хуже, отворились двери главного входа, в зал заглянули стражники и прокричали что-то по-монжонски.

Началась полная неразбериха. Послушники вскочили на ноги. Стражники с угрожающими воплями ворвались в зал, зовя на подмогу товарищей. В соседнем зале пророкотало эхо — ив хранилище вступил взвод солдат в тяжелых доспехах. У юноши упало сердце. Послушники были уже близко. Судя по крикам и жестам, весть о краже Тимнала уже облетела дворец.

Эвандер подхватил шкатулку и метнулся к галерее над Провалом. Стражники настигали беглеца, послушники были в двух шагах. С тяжелым Тимналом в руках оторваться от них было немыслимо, а без Тимнала жизнь Сирины и жизнь самого юноши не стоили ничего.

Внезапно Эвандеру послышалось, что какой-то голос шепнул ему: «Прыгай!»

Юноша посмотрел вниз, в бездну.

Действительно, почему бы не прыгнуть? Лучше уж эта пропасть, нежели ров со львами. Шкатулка стала еще тяжелее. Она, казалось, тянула юношу вниз.

«Прыгай, ты не погибнешь!»

Сейчас или никогда! Послушники были уже совсем рядом. Юноша перегнулся через перила и полетел вниз, прямо в бездну. Шкатулка падала впереди него.

Казалось, он падал вниз целую вечность. Падал в пустоту, в никуда. Время замедлилось. Посмотреть назад, то есть вверх, Эвандер не мог, да и вряд ли он увидел бы там что-нибудь, кроме той же пустоты. Юноша твердо знал: он летит в никуда, а чуть впереди него летит шкатулка. К счастью, Эвандер не чувствовал того мучительного иссушающего холода, с которым ему пришлось познакомиться при возвращении на Рителт. Вообще ощущения притупились — он не ощущал ни холода, ни зноя.

Со временем притупилось и чувство ужаса. Возможно, это и есть смерть? Если так, то принц Данаис Эвандер Седимо-Кассимский умер на удивление безболезненно. Ясно было только одно: даже в смерти он чувствовал движение вперед.

И вдруг пустота словно рассеялась во всех направлениях, и юноша оказался на ровной мерцающей поверхности — на серебряной плоскости, которая простиралась вокруг, насколько хватало глаз. В десяти футах от него лежала золотая шкатулка. Кое-где виднелись похожие на скалы и холмы возвышенности кубической формы.

Юноша вгляделся в розовое небо и обратил внимание на плоские многоугольники из все того же серебристого материала. Они протянулись в небе широкой величественной цепью, замкнутой в кольцо. Каждый многоугольник был, похоже, такой же равниной, как та, где стоял сейчас Эвандер, с изумлением глядя на огромные геометрические фигуры, которые медленно вращались вокруг некоего невидимого центра тяжести.

Неужели это небеса?

Значит, он умер? Если это действительно небеса, то выглядят они несколько разочаровывающе. Если же это ад, то здешний вариант ада кажется гораздо более приемлемым, нежели то, что представлял себе молодой человек. Небеса ли, ад ли, это место явно не имело ничего общего с упомянутыми общепринятыми концепциями загробной жизни.

Эвандер заметил, что в нескольких шагах от него переплетом вверх лежит маленькая раскрытая книжка. Рядом белел человеческий скелет. Потрясение оказалось сильным: юноша внезапно осознал, что вокруг разбросано множество человеческих костей и целых скелетов. Очевидно, это были останки тех, кто на протяжении многих веков добровольно бросался в Провал Донзаго.

Н-да, это явно не небеса.

Юноша вдохнул полной грудью. В воздухе растекалось тепло и все вокруг заливал свет, но источник его был невидим — ни солнца в небе, ни облаков, лишь кольцо серебристых многоугольных зеркал.

Эвандер подобрал книгу, переплетенную в толстую черную кожу. Страницы казались мягкими и живыми, текст на них постоянно менялся, словно по страницам ползали черные амебы. Юноша поспешно закрыл книгу — от мелькания черных букв у него закружилась голова.