– Очарован, леди. – Лукас запечатлел на пухленькой ручке госпожи Родхэл вежливый поцелуй, спрятав в уголках губ удивленную улыбку.

– Как поживает Шарль? – озабоченно уточнила женщина с привязанностью и неподдельной теплотой в голосе.

– Его величество здоров, не теряет оптимизма, но очень скучает по своему наставнику, – коротко просветил Мариан маг.

– Жена… – почти не прислушиваясь к разговору, в замешательстве покачала головой Элька, разглядывая коровообразную супругу изящного лорда Дрэя, которая, влажно моргая радужно-зелеными глазами, влюбленно прижималась к мужу.

– Папа! Папа! – Прерывая беседу взрослых, раздались звонкие голоса, распахнулась совершенно обычная деревянная дверь в другую комнату-пещеру и из нее вылетела пара ребятишек: пацаненок лет шести и девчушка, его сверстница. В лицах и повадках обоих зеленоглазых темноволосых детей прослеживалось явное сходство с Адрином и Мариан.

– Сколько их у вас? – счел своим долгом серьезно поинтересоваться Гал, и только чуткое ухо Лукаса уловило в голосе воителя легкое злорадство.

– Восемь, – с радостной гордостью, присущей большинству многодетных папаш, уточнил Дрэй, пока малая часть его многочисленного потомства, что-то вереща, требовательно дергала отца за штанины с двух сторон. – Натаниэль, Антуан, Розмари, Одрина, Жеан-Клод, Аманда, Леон и младшенькая Ивэтт.

– Ух ты, – протянул удивленный Макс.

Рэнд не удержался и фыркнул. На Мири и Эльку было жалко смотреть, столь явное разочарование читалось на лицах обеих. Сказочный романтичный флер разом слетел с радужноглазого мужественного духа гор. Таинственный романтичный лорд Дрэй оказался глубоко женатым на толстухе типом с выводком сопливой ребятни на шее.

– Раньше думал, никогда не женюсь. Меня, признаться, весьма раздражали насквозь фальшивые, религиозно экзальтированные дамы высшего света, только и мечтающие о том, чтобы надеть на чье-нибудь запястье брачный браслет. Мариан – счастье мое – совсем другая! Когда я увидел ее, тонкую тростиночку, девчушку с чистыми глазами-омутами вполлица, где отражался целый мир, сразу понял – вот она, моя судьба! Иногда кажется, что мы встретились только вчера!

– Откуда же столько детей и сто кило лишнего веса в твоей тростинке, это уж бревно целое получается? – мрачно пробурчала риторический вопрос Элька, чье очередное романтическое, пусть нарочито романтическое, увлечение разбилось в пух и прах.

– Лапушка, может, тебе чашечку подать? – любезно предложил Рэнд.

– Зачем? – свирепо рыкнула «лапушка», чувствуя себя весьма неуютно на развалинах хрустального замка.

– Яд собрать, который капает, потом будет чем недругов травить, – радостно пояснил вор. – Раз уж гимны не записали, так хоть отравы впрок запасти.

– Не надо, – процедила Элька, смиряясь с тем, что реальность отнюдь не всегда соответствует желаниям, и не получится позлить Гала, блюдущего ее нравственность, очередным восторженным увлечением – драконом. В то, что она, Элька, способна влюбиться в отца восьмерых детей, не поверит даже воитель.

«Ну и ладно, этот лорд Дрэй – не последний мужчина на земле! Плевать! Осталось только поймать тех вампиров, которых разогнал Гал, и жизнь снова наладится», – решила неугомонная искательница приключений на свою… голову.

– Папа! Папа! – Радостные вопли ребятни явно наполнились требовательными интонациями. На спутников отца отпрыски лорда внимания почти не обращали. По-видимому, привыкли к тому, что вокруг их замечательного родителя вечно толчется народ и все время чего-то от него хочет.

Хлопая длинными ресницами, девчушка канючила, перекрикивая своего более тихого братца:

– Пап! Антуан не дает нам играть с волшебным ящиком, засунул в него Натана, сел сверху и никого больше не пускает! А мы тоже в ящик хотим!

– Аманда, Жеан, вы не должны ссориться, – мягко заметила Мариан, попутно завязывая распустившуюся синюю ленточку в волосах девчушки и зашнуровывая рубашку мальчонки.

– Дети! – Дрэй сделал вид, что нахмурился, и заговорил притворно суровым тоном: – Я же просил вас не трогать этот предмет!

Дети ответили ему умильно-заискивающими взглядами нахальных сорванцов, сроду не получавших шлепков даже за самые ужасные проказы и прекрасно понимающих, что любимый отец никогда не будет ругаться на них по-настоящему.

– Но поскольку вы меня не послушали, придется вам самим разбираться с тем, чья очередь играть в ящик, – строго закончил мужчина.

– Ну, пап! – нетерпеливо топнула ножкой девчушка.

– Скажите Антуану и Натану, что раз ящик упал на наш общий стол, то и играть с ним должно всем вместе, – дипломатично предложила выход Мариан.

– Ладно, – выслушав совет, согласилась Аманда и, дернув брата за рубашку, унеслась прочь.

Жеан, пока еще не доросший до своего второго имени, задержался, заприметив в комнате кое-что интересное для себя. Запрокинув голову, чтобы смотреть Галу прямо в глаза, он заискивающе попросил:

– Господин, можно потрогать ваш меч?

– Нет, – сурово отрезал воин.

– Злой ты, господин, – под укоризненный вздох матери, переживающей о недостатке воспитанности потомства, заключил разочарованный мальчонка.

– Устами младенца глаголет истина, – умилилась Элька под зубовный скрежет Гала и хихиканье Рэнда.

Жеан помолчал и гордо прибавил к своей краткой обличительной речи:

– А вот папа мне свой меч разрешает трогать!

– Запретишь им, негодникам, – смущенно кашлянул Дрэй. – Улучат минутку, сами залезут, и тогда уж точно быть беде, как бы пальцев не лишились.

Из сочувствия к многодетному папаше Гал не стал читать лорду лекцию на тему «Оружие – детям не игрушки», но обратился к мальчику, чувствуя некоторую неловкость оттого, что вынужден общаться с ребенком:

– Этого клинка нельзя касаться никому, кроме меня.

– Он волшебный? – тут же перестав дуться, благоговейно уточнил Жеан, обожавший, как и всякий мальчишка, сказки про доблестных героев, могущественные клинки и великие подвиги.

– Да, – облегченно ответил Гал, не вдаваясь в подробности божественного происхождения своего оружия. Скандалить или сюсюкать с мальками вместо спасения мира в стратегические планы воина не входило.

– О! – Губы и глаза парнишки округлились, и он еще раз уважительно покосился на длинный клинок Гала, спрятав руки за спину во избежание искушения.

– Жи, ты идешь или нет? – настойчиво прокричала где-то вдалеке неистовая Аманда.

– Иду, Ама! – звонко крикнул в ответ Жеан и убежал.

– Позвольте нескромный вопрос, лорд, – тактично начал Лукас, полный самых недобрых подозрений. – О каком ящике вы говорили?

– О, господа, если бы не ваш визит в горы, то самым таинственным событием этого дня я считал бы происшедшее за обеденной семейной трапезой, – признал Дрэй.

– Да, любимый, – подтвердила Мариан. – Странно то было, только сели мы все за стол, а Жанет собралась поставить супницу, как из воздуха над столешницей возник деревянный ящик странной формы, длинный такой, и рухнул вниз, три тарелки разбились ролинского фамильного сервиза. Откуда он только взялся? Жанет, бедняжка, так визжала, а супницу тоже жаль, об пол вдребезги, всех забрызгало. А дети смеялись. Мне иногда кажется, они вообще ничего не боятся! Хвала Дориману, хоть не зашибло никого.

– А когда мы ящик со стола сняли и открыли, он был совершенно пуст, те же доски, внутри нашли только вот эту карточку с непонятной картинкой, – подхватил Дрэй, доставая из кармана камзола маленький кусочек глянцевого картона.

Смутное подозрение Лукаса сменилось твердой уверенностью, он подавил тяжкий вздох и потер подбородок. По мере продвижения краткого повествования на губах расстроенной Эльки появилась робкая улыбка, потом девушка захихикала и в конце концов не выдержала и расхохоталась от души, повизгивая сквозь смех, раскачиваясь в кресле и приговаривая, утирая слезы:

– Ой, мамочки, не могу, держите меня семеро, туз бубновый сосновый!..

– Так! – Гал однозначно истолковал реакцию девушки как признание вины и сердито спросил мага: – Это ты учинил?