Но Фатум Дарос тоже удивился.

— С каких это пор вы, советница РадоСвета, слушаетесь Маркуса Ляхтича, еще школьника? — Он воззрился на Елену с некоторой подозрительной задумчивостью, словно впервые увидел. — Или златоключник вдруг стал королем Астрограда, заменив нашего глубокоуважаемого Астариуса? — В дребезжащем голосе Фатума появилась язвительность. — А мы тут сидим, галдим да ничего не знаем, э?

Елена посмотрела на Фатума холодным, пронизывающим взглядом.

— Хочу напомнить, что куратором экспедиции все еще являюсь я, — заявила она, презрительно вздернув нос. — Я заранее договорилась с Марком, чтобы он проследил за нашим среброключником… Не секрет, что маленький Драгоций любит сбегать. — Она усмехнулась каким-то своим мыслям. — Вы можете не волноваться, уважаемый Фатум, все пройдет согласно плану экспедиции, вчера заверенного РадоСветом. Если сейчас Огневой удастся раскрыть мантиссы Хрустального Ключа, я пойду с Маришей искать комнату, а вы побудете здесь с Огневой и позаботитесь об ее самочувствии.

Василиса вскинула голову. Значит, если она останется вдвоем с Фатумом, то можно будет что-нибудь придумать и провести тиккеровку часольбома!

— Вначале следует проверить состояние здоровья черноключницы, — не согласился старик Фатум. — Если она может продолжать…

— Я могу! — решительно заявила Василиса.

Переживая, что разговор об ее здоровье затянется, она нетерпеливо шагнула к Маришке, на ходу поднимая медальон повыше. Хрустальная ключница моментально выпростала ладонь с Ключом — и тиккер начал вращение.

Прошла минута, другая, но ничего не происходило. Через некоторое время Василиса осознала, что сильно отвлекается, беспокоясь о судьбе Фэша и его Ключа. Поэтому она попыталась максимально сосредоточиться, отринув все мысли и чувства.

И вот Хрустальный Ключ начал превращение: он тоже сильно вытянулся в длину, истончившись до размера иглы, а его головку усыпали бриллианты, засверкав, словно морозный снег на солнце.

Тиккер в руках Василисы продолжал размеренное вращение — из Ключа поползли пауки с тусклыми хрустальными спинками — десятки, сотни, тысячи! К удивлению Василисы, они не сложились в одну дорогу, как у СреброКлюча, а, наоборот, расползлись в разные стороны — весь пол усеяли слабо мерцающие огоньки паучьих спинок.

Елена громко щелкнула пальцами: на люстрах, светильниках и подсвечниках статуй вспыхнули свечи. Зал озарился веселым, играющим сиянием: неровное, колеблющееся пламя огоньков мгновенно отразилось на паучьих спинках, заиграло на их хрустальных гранях, превратив залу в льдисто-сверкающий чертог света.

Фатум Дарос даже заслонился, прикрыв глаза скрюченными, дрожащими пальцами. Василиса же, попривыкнув, наоборот, с большим восторгом оглядывала раскинувшееся перед ней великолепие — казалось, будто она попала внутрь радуги — огромной, сказочной, переливающейся всеми цветами. Неожиданно посреди залы возникло какое-то суматошное, беспорядочное, но весьма оживленное шевеление — это пауки торопливо громоздились друг на друга с тихим, неприятным скрежетом, словно кто-то изо всех сил царапал сотней вилок по стеклу…

Но вот шевеление и противные звуки прекратились: прямо посреди залы выстроилась высокая хрустальная дверь — живая, сверкающая, словно поток срывающейся с обрыва горной реки, застывшей во времени.

— Пропусти!

Маришка грубо оттолкнула Василису — та от неожиданности даже тиккер выронила, но отступила. Пусть ключница сама со своей Комнатой теперь разбирается. Повинуясь ободряющему кивку наставницы, Маришка подошла к стене из хрустальных пауков и глубоко вонзила иглу-ключ в дверь. Раздался тихий, мелодичный звук, и дверь вдруг исчезла.

Маришка ахнула и неуверенно прикоснулась к тому месту, где только что была дверь, и ее ладонь, судя по всему, встретила твердую поверхность. Лишь сильно напрягая зрение, можно было заметить слабое-слабое, едва уловимое мерцание…

— Быстрее! — скомандовала Елена, подхватила Маришку под руку и вместе с нею шагнула за дверь.

Обе часовщицы исчезли. Фатум Дарос издал недовольно-изумленное восклицание.

— Давно не видал ничего подобного. — Он потряс седой головой. — Есть у меня мысли по поводу этой двери…

Он замолчал, кинув жадный взгляд на то место, где по-прежнему находилась дверь в Хрустальную Комнату.

Василиса вспомнила о Фэше и невольно тронула рукой медальон. Ну как ей избавиться от старика Фатума?

Внезапно у нее промелькнула одна шальная мысль.

— Наверное, в Хрустальной Комнате полно секретов, — небрежно произнесла девочка. — Непросто же пробраться через невидимую дверь. Жаль только, вся слава и почет достанутся госпоже Мортиновой. — Она вздохнула с притворной грустью.

И Фатум Дарос попал на удочку.

— Да-да-да, — зачастил он, вновь жадно озираясь на дверь. — Мортинова непроста, ох непроста… Хитрая особа. Послушай, э-э, Василиса… Как ты смотришь на то, чтобы я тоже заглянул одним глазком в столь чудесное место? Я клянусь, что здесь, в этой галерее, тебе ничто не угрожает.

— Конечно, конечно, — плохо скрывая радость, заверила Василиса. — Я немножко устала, так что посижу здесь, прямо на полу.

И она с готовностью опустилась на паркет.

— А, ну да… Вот и ладненько, ты умная, хорошая девочка.

Как только старик Фатум тоже исчез за невидимой преградой, Василиса быстро вытащила часольбом из тайного хранилища.

— Наконец-то! — удовлетворенно выдохнула она. — Только бы хоть что-то получилось.

Ее сердце снедала тревога за Фэша — он и Марк отсутствовали уже более двадцати минут, — кто знает, что там произошло? Но сейчас ей просто необходимо было призвать все свои силы, чтобы разгадать главный секрет — секрет старинного часольбома с ржавыми застежками.

Она быстро перевернула тяжелый переплет, аккуратно прошуршала страницами, раскрыв наугад где-то на середине, и подняла тиккер над пустующей рамкой возможной часограммы.

Мантиссы-ключи долго петляли по замку — стелились по паркету комнат, вились по лестницам и коридорам, уходили в глубь галерей и переходов. Фэш терпеливо шел за серебристой змеей, невольно подмечая, что постепенно ключи сменяются черно-серебряными шестеренками, вращающимися в одном направлении — по часовой стрелке.

Это обстоятельство немного озадачило мальчика: то ли мантиссы перешли в иное пространство времени, направляясь к вожделенной Серебряной Комнате, то ли просто начали терять свою силу.

И вот шестеренки замедлили ход перед поворотом в неприметный боковой коридор — черно-серебристая змея мантисс приостановилась, свиваясь и развиваясь кольцами, словно живая, постепенно сгружаясь в огромную беспорядочную кучу.

Фэш не спеша приблизился, с опаской вытянул шею, заглянул туда и, не сдержавшись, изумленно присвистнул.

Оказывается, новый коридор завершался нишей с полукруглым верхом, в глубине которой находилось огромное овальное зеркало в раме на толстых львиных лапах из почерневшего серебра, прикрытое темным полупрозрачным покрывалом. Ткань слегка шевелилась, словно была живой или скрывала нечто движущееся.

Фэш смело подошел к зеркалу и одним движением сдернул легкое покрывало.

Зеркальная гладь ничего не отображала, оставаясь матово-серой. Посреди нее находилась резная замочная скважина, тоже из серебра, окаймленная черным металлическим кантом, — в ее глубине темнело небольшое отверстие.

— Ну и дела, — сказал Фэш сам себе, — кажется, я все-таки нашел нечто серьезное… Спасибо, Василиса.

Звук собственного голоса немного приободрил его — мальчик подошел ближе и точным движением вставил СреброКлюч в замочную скважину.

Как только он провернул Ключ в полный оборот, раздался тихий, переливчатый звон, скважина отошла вместе с Ключом вглубь и — пропала.

В зеркале отобразилась комната, походившая на большую оружейную, сплошь уставленную зеркалами и коллекцией самого разнообразного оружия: прямо на каменных стенах были развешаны большие и маленькие щиты, мечи — короткие, длинные, в ножнах и без, кинжалы, ножи и стилеты, времмы и часовые стрелы — от наручных до больших, похожих на копья.