Гарион оставил эту едкую реплику без внимания.

На следующее утро первым делом Гарион отправился в город и зашел в храм Белара к ривскому священнику. Священник оказался мягким человеком со спокойным лицом. Не в пример служителям культа Белара из крупных храмов на континенте, которые частенько больше занимались политикой, чем заботились о своей пастве, глава ривской церкви пекся исключительно о благополучии - как физическом, так и духовном - простого народа. Гариону он всегда очень нравился.

- Вообще-то я никогда их сам не видел, ваше величество, - сказал священник в ответ на вопрос Гариона, - но мне говорили, что они хранятся в часовне на берегах реки Мрин - на границе болот, рядом с Боктором.

- В часовне?

- Древние жители Драснии возвели ее на том месте, где держали в цепях Мринского пророка, - объяснил священник. - После того как мученик умер, король Бычья Шея велел, чтобы на том месте был установлен некий памятный знак. Часовня была построена прямо над могилой. Свиток с оригиналом хранится там в большом хрустальном ларце. Его оберегают несколько священников. Вообще-то людям не позволено трогать его, но для ривского короля они сделают исключение.

- Так он всегда там был?

- Кроме времен ангараканского нашествия в четвертом тысячелетии. Незадолго до того, как был сожжен Боктор, чтобы спасти свиток, его вывезли на корабле в Вал-Алорн. Торак хотел до него добраться, и хранители решили, что безопаснее будет увезти рукопись из страны.

- Это разумно, - сказал Гарион. - Спасибо за помощь, ваше преподобие.

- Рад был помочь, ваше величество.

Дело встало за малым: выкроить несколько дней для поездки в Драснию. Но вырваться было невозможно. На этой неделе - совсем никак, раз на послезавтра уже была назначена встреча с владельцами порта. А на следующей - и того хуже. Как всегда, множество официальных приемов и неотложных государственных дел. Гарион вздохнул, поднимаясь обратно в цитадель по длинной крутой лестнице; рядом с ним шел охранник, повсюду сопровождавший его. Ему казалось, что здесь, на Острове, он почти что пленник. Он был скован сотней всевозможных забот и обязанностей. Он еще помнил время, когда каждый день встречал в седле и редко проводил две ночи подряд в одной и той же постели. Но, поразмыслив, он не мог не признать, что даже тогда он не был свободен настолько, чтобы делать то, что хочет. Он и не знал, что на его плечи легло бремя ответственности еще тогда, той ветреной осенней ночью много лет назад, когда он, тетушка Пол, Бельгарат и Дарник тайком пробрались через ворота фермы Фалдора и вышли в огромный мир, лежащий перед ними.

- Так, - пробормотал он, - это тоже важно. Здесь и Бренд может справиться. Им придется обходиться без меня какое-то время.

- Что, ваше величество? - вежливо спросил его стражник.

- Я просто думаю вслух, - ответил Гарион, немного смутившись.

Сенедра казалась в тот вечер какой-то мрачной. Она отстраненно нянчилась с Гэраном, а он играл с амулетом, висевшим на ее шее; лицо младенца было серьезным и сосредоточенным.

- Что с тобой, дорогая? - спросил Гарион.

- Просто голова болит, - ответила она коротко. - И в ушах звенит как-то странно.

- Ты устала.

- Наверное, да. - Сенедра поднялась. - Пожалуй, положу Гэрана в колыбель и пойду спать, - сказала она. - Может быть, выспавшись, буду чувствовать себя лучше.

- Давай я уложу его, - предложил Гарион.

- Нет, - ответила она со странным выражением лица. - Я должна убедиться, что он в безопасности лежит в своей колыбельке.

- В безопасности? - Гарион рассмеялся. - Сенедра, мы же в Риве. Это самое безопасное место в мире.

- Скажи это Арелл, - ответила она и ушла в маленькую комнатку, примыкавшую к их спальне, - там стояла колыбель Гэрана.

Гарион читал до поздней ночи. Мрачное беспокойство Сенедры передалось и ему, и спать не хотелось. Наконец он отложил книгу и подошел к окну, чтобы взглянуть на освещенные луной воды Моря Ветров, расстилавшегося перед ним. В бледном лунном свете длинные медленные волны напоминали расплавленное серебро, и их спокойный величественный бег действовал гипнотически. Наконец Гарион задул свечу и пошел в спальню.

Сенедра металась и бормотала во сне обрывки фраз - ничего не значащие слова незавершенных разговоров. Гарион разделся и тихонько скользнул в кровать, стараясь не разбудить ее.

- Нет, - сказала она тоном, не допускающим возражений. - Я не позволю вам этого сделать. - Она застонала и замотала головой.

Гарион лежал в темноте, слушая, как жена разговаривает во сне.

- Гарион! - ахнула она, неожиданно проснувшись. - У тебя ноги холодные!

- Ой, - сказал он, - извини.

Она тут же снова уснула и опять начала что-то бормотать.

Через несколько часов Гариона разбудил посторонний голос. Что-то в нем было знакомое, и он в полусне пытался вспомнить, где же слышал его раньше. Женский голос - тихий, мелодичный, успокаивающий.

Потом он неожиданно понял, что Сенедры нет с ним рядом в постели, и остатки сна улетели прочь.

- Но мне надо его спрятать так, чтобы они не могли его найти, - услышал он какой-то неживой голос жены. Гарион отбросил одеяло и встал.

Из открытой двери детской пробивался слабый свет, и голоса, казалось, тоже слышались оттуда. Он быстро подошел к двери, бесшумно ступая босыми ногами по ковру.

- Раскрой ребенка, Сенедра, - говорила другая женщина тихим, проникновенным голосом. - Так ему будет плохо.

Гарион заглянул в комнату. У колыбели в белой ночной сорочке стояла Сенедра, ее пустой взгляд был устремлен в никуда, рядом с ней виднелась еще одна фигура. На стуле у изножья кроватки громоздилась целая куча одеял и подушек. Спящая королева Ривская старательно складывала их по очереди прямо на своего малыша.

- Сенедра, - сказала ей другая женщина, - остановись. Послушай меня.

- Мне надо его спрятать, - упрямо ответила Сенедра. - Они хотят его убить.

- Сенедра, ты его задавишь. Сними все одеяла и подушки.

- Но...

- Делай, что я говорю, Сенедра, - строго сказала женщина, - ну же...

Сенедра тихонько всхлипнула и начала вытаскивать из детской кроватки подушки с одеялами.

- Так-то лучше.Теперь послушай меня.Не верь ему, когда он говорит тебе такое. Он тебе не друг.

Лицо Сенедры приняло удивленное выражение:

- Не друг?

- Он твой враг. Как раз он-то и хочет убить Гэрана.

- Моего сыночка?

- С твоим сыночком все в порядке, Сенедра, но ты не должна слушать голос, приходящий к тебе по ночам.

- Кто... - начал Гарион, но женщина обернулась к нему, и он замолчал, приоткрыв от изумления рот.

У женщины, стоявшей рядом с колыбелью Гэрана, были рыжеватые волосы и теплые золотистые глаза. На ней было простое коричневое платье. Гарион знал ее. Однажды они уже встречались - среди болот восточной Драснии, когда он с Бельгаратом и Шелком отправился на разведку в развалины Хтол-Мишрака.

Тетушка Пол и ее мать были очень похожи. Черты лица, отмеченные неяркой, но безупречной красотой, гордая посадка головы. Было что-то в этом лице трагическое, какая-то вселенская скорбь, от которой у Гариона сжалось сердце.

- Поледра! - воскликнул он. - Что же...

Мать тетушки Пол приложила палец к губам.

- Не разбуди ее, Бельгарион, - предупредила она. - Отведи ее в постель.

- Гэран...

- Все хорошо.Я появилась вовремя.Отведи ее тихонько в постель.Теперь она будет спать спокойно.

Гарион подошел к жене и положил руку ей на плечо.

- Пойдем, Сенедра, - сказал он ей нежно.

Она кивнула и послушно пошла в спальню, но глаза ее оставались пустыми.

- Ты могла бы убрать эту подушку с дороги? - тихонько спросил Гарион Поледру.

Она рассмеялась.

- Конечно нет, - ответила она. - Ты, наверное, забыл, что на самом деле меня здесь нет, Бельгарион.

- Да, - сказал он. - Извини. Мне показалось...

Он отодвинул с дороги подушку, осторожно уложил Сенедру в постель и до самого подбородка укрыл ее одеялом. Она вздохнула и, свернувшись калачиком, погрузилась в еще более крепкий сон.