– Который был час?

Баярд замялся.

– Который час когда?

– Когда ты отключился?

Баярд дернул плечом.

– Точно не скажу. Рано. Где-то около девяти, наверное.

Себастьян изучающее смотрел в красное, пьяное лицо племянника. Это займет время, но проследить передвижения Баярда вечером последнего дня Рэйчел Йорк будет довольно легко. Если он, конечно, не врет.

– Минутку, – вдруг сказал Баярд, подавшись вперед. – Я видел Рэйчел во вторник! Во второй половине дня, по дороге сюда, я свернул к театру, надеясь хоть мельком ее увидеть, и она появилась.

– В театре? – Себастьян нахмурился, пытаясь припомнить расписание Рэйчел после полудня в день ее смерти. – У них же была репетиция.

– Нет, понимаешь ли, она была не в театре. Она зашла к ювелиру через улицу. Я бы даже и не заметил ее, если бы ее не окликнул тот мужчина…

– Мужчина?

– Да, тот актер. Ну, который играл Ричарда Третьего в Ковент-Гардене, когда тот загорелся.

– Ты хочешь сказать – Хью Гордон?

– Да, он.

– Ты уверен? – нахмурился Себастьян.

Что там Хью Гордон говорил в «Зеленом человеке»? Мол, не разговаривал с ней месяцев шесть?

Баярд горячо закивал.

– Я узнал бы его по голосу, даже если бы не видел.

– Они ссорились?

– Не знаю. Но я видел, как он схватил ее за руку и угрожающе нависал над ней. Даже хотел подойти к ним и спросить, какого черта он к ней пристал и как он смеет так обходиться с леди, но он малость встряхнул ее и ушел.

– Ты не слышал ничего из того, что он говорил?

– Нет, ничего такого, что стоило бы запомнить, я не слышал. Разве что в самом конце, перед тем как уйти. Он сказал… – Баярд осекся, глаза его странно застыли, челюсть отвисла.

Откуда-то из другого конца комнаты послышался звон разбитого стекла и взрыв хохота.

– Что? – спросил Себастьян, не сводя взгляда с лица племянника. – Что сказал Гордон?

– Он сказал, что заставит ее заплатить.

Сэр Генри Лавджой смотрел на мужчину, стоящего и центре его кабинета. Граф Гендон был человеком крепко и мощно сложенным, с крутой грудью и большой головой. Грубое, некрасивое лицо украшал широкий нос. Если между ним и сыном и имелось сходство, то Лавджой его не находил.

– Вы, милорд? Вы признаетесь в убийстве Рэйчел Йорк?

– Верно. Она пришла в ту церковь на свидание со мной. – Граф пригвоздил его к месту бешеным взглядом голубых глаз, словно это могло помочь убедить магистрата поверить ему. – И я убил ее.

Лавджой сел так быстро, что стул под ним угрожающе крякнул. Он ожидал неприятностей со стороны влиятельного отца виконта Девлина, но такого поворота представить себе не мог. Он тряхнул головой. Голос его звучал пронзительнее, чем обычно.

– Но… почему?

Похоже, граф не ожидал этого вопроса.

– То есть как это – почему?

– Почему вы встречались с ней в церкви Сент Мэтью?

Гендон сжал губы и глубоко вздохнул, раздувая ноздри и выпятив грудь.

– А вот это не ваше дело.

– Простите, милорд, но если вы ожидали, что я приму ваше признание, то это как раз очень даже мое дело.

Гендон резко повернулся, быстрым шагом пересек комнату, вернулся к столу.

– А вы-то как думаете, за каким чертом я с ней встречался? – Он сверлил Лавджоя яростным взглядом, сдвинув тяжелые брови, чтобы Лавджой не смел не поверить ему. – С девицей вроде нее?

Смысл был яснее некуда. Только поверить в подобное не представлялось возможным.

– В церкви, милорд?

– Именно. – Гендон оперся ладонями о стол и подался вперед. – Вы что хотите сказать? Вы не верите мне?

Лавджой сидел неподвижно. Конечно, поступок графа был ему понятен. Не в первый раз сэр Генри сталкивался с отцом, пытавшимся любым способом спасти любимого сына. Когда дело касалось отцовской любви, то, на взгляд Лавджоя, что кузнец, что пэр королевства вели себя одинаково.

Лавджой испустил тяжелый печальный вздох.

– На теле убитой нашли пистолет лорда Девлина.

– Вот-вот. Это пистолет не Себастьяна. Он мой.

Взяв деревянную шкатулку, стоявшую на столе, Гендон открыл бронзовые замочки и откинул крышку. Как понял Лавджой, это была шкатулка для пары дуэльных пистолетов. И там, на зеленом сукне, лежал близнец того самого кремневого пистолета, что констебль Мэйтланд нашел на теле Рэйчел Йорк. Второе гнездышко подозрительно пустовало.

– Их подарил мне отец, – сказал Гендон. – Пятый граф Гендон. Незадолго до своей смерти. Когда я сам был виконтом Девлином.

На привинченной к шкатулке маленькой бронзовой пластинке красовалась надпись:

На мгновение Лавджой ощутил огромное беспокойство.

– Это ничего не доказывает, – медленно проговорил он. – Прошло десять лет, и вы много раз могли передать эти пистолеты вашему сыну.

– У моего сына есть свои собственные дуэльные пистолеты. – Губы графа искривились в жесткой усмешке. – Кстати, он воспользовался ими наутро после смерти той девушки.

– Это я слышал, – сказал Лавджой.

Он встал, подошел к окну, посмотрел на голые ветки платана внизу на Куин-сквер. Магистрат ни на йоту не поверил рассказу лорда Гендона. Но если граф упрется, начнет настаивать, что это он, а не его сын устроил жуткую бойню в церкви Сент. Мэтью вечером во вторник… Генри Лавджой резко обернулся.

– Опишите мне положение тела.

– Что?

– Тело Рэйчел Йорк. Вы говорите, что это вы ее убили. Значит, можете подробно описать мне, где она лежала и как выглядела.

Лавджой с изумлением наблюдал, как лицо старого лорда сморщилось, побледнело и почти обмякло от ужаса, будто его заставили силой посмотреть еще раз на окровавленную, растерзанную жертву.

– Она была в приделе Богоматери, – начал Гендон хриплым, напряженным голосом, – На ступеньках алтаря, лежала… на спине. Колени согнуты, и кровь… – Он с трудом сглотнул. – Кровь была повсюду.

Лавджой крепко схватился за спинку стула и оперся на нее.

– Какая на ней была одежда, милорд?

– Платье. Атласное. Цвет не помню. – Гендон замолк. – И плащ. Думаю, бархатный. Но все разорвано. И залито кровью. – Он зажмурился, словно чтобы не видеть страшной картины, и сунул в рот кулак.

Лавджой смотрел на стоявшего перед ним человека. Они очень постарались скрыть самые омерзительные подробности убийства Рэйчел Йорк от газетчиков. Так что Гендон мог все это узнать только в том случае, если видел тело сам. Другого объяснения не было. Или если ему описал ее кто-то, кто видел ее мертвой. Тот, кто убил ее.

Лавджой повернул стул и сел.

– Вы говорите, что пришли на назначенную встречу с мисс Йорк в церкви Сент Мэтью?

– Да.

Лавджой схватил блокнот и потянулся за пером.

– И в котором часу она должна была состояться?

Гендон ответил без малейшего замешательства.

– В десять.

Лавджой поднял взгляд.

– В десять? Вы уверены, милорд?

– Конечно же уверен! Я опоздал на пару минут. Лавджой отложил перо и сложил руки, соприкоснувшись кончиками пальцев.

– Значит, вы прибыли в церковь Сент Мэтью в самом начале одиннадцатого? И вошли внутрь, чтобы встретиться с ней? Так вы утверждаете?

Гендон озадаченно нахмурился.

– Да, так.

На губах Лавджоя непроизвольно возникла печальная, почти болезненная улыбка.

– Боюсь, это невозможно, милорд. Мисс Йорк была убита где-то между пятью и восьмью вечера, когда церковь по вечерам запирают.

– Что это вы тут мне говорите? – Мясистое лицо графа Гендона потемнело от гнева, он грохотал так, что клерк Коллинз в тревоге сунул голову в дверь. – Я назначил встречу с этой женщиной в церкви Сент-Мэтью в десять, и когда я пришел, дверь в северный трансепт заперта не была!

Лавджой держался очень спокойно.