– Опасной для меня? – Пьерпонт осклабился, клинки снова встретились. – И что же это может быть за информация?

– О вашей шпионской сети, например.

Пьерпонт отразил выпад Себастьяна.

– Ваш военный опыт явно повредил вашему рассудку, monsieur le vicomte.

– Возможно. Но у меня еще достанет здравого смысла сообразить, что если все, что мне сказали, правда – и Рэйчел действительно делилась с вами сведениями, вытянутыми из своих знатных любовников, – то ее смерть предполагает, что хотя бы некоторые подробности вашей деятельности стали известны.

– И кто же вбил вам это в голову? А?

– А что, месье? Вы испугались? – сказал Себастьян, когда Пьерпонт обрушился на него в быстрой и жестокой атаке.

Француз почти завершил атаку, когда Себастьян повернул клинок и уклонился, нанеся в свою очередь удар. Кончик его рапиры рассек шелк мушкетерского одеяния и кожу.

Пьерпонт отскочил. На белой рубашке проступила красная полоса. Он скривился в мрачной усмешке.

– Встретимся в другой раз, месье. Если вас к тому времени не повесят. – Обернувшись, он крикнул: – Арно! Робер! Aidez-moi!

Слуги явно находились поблизости. Дверь библиотеки распахнулась, и в комнату влетели два Пьерпонтовых головореза.

Себастьян покрепче сжал рапиру, тяжело дыша. Поскольку путь к двери был отрезан, ему не оставалось ничего другого, кроме как выскочить через окно эркера в задний сад. Он секунду помедлил, затем разбежался, выставив вперед руку, обернутую плащом, чтобы принять самый тяжелый удар, и проломился наружу в брызгах битого стекла и щепок.

Падать в снег пришлось с восьми-девяти футов. Себастьян сильно ударился о землю, усыпанную битым стеклом, но быстро поднялся и бросился бегом через засыпанный снегом сад. Откуда-то послышался женский визг. Закричал мужчина, затем послышалось болезненное оханье одного из преследователей, когда тот перекинул ногу через зазубренное стекло, намереваясь броситься следом за беглецом.

– Нет. Пусть уходит, – сказал Пьерпонт, стоя перед разбитым окном и прижимая руку к окровавленной груди. – Пусть уходит… пока.

Когда Себастьян вошел в библиотеку графа Гендона, вертя на пальце черную полумаску, тот сидел в большом мягком кресле у камина. На коленях его лежал изрядно потрепанный том Цицерона в кожаном переплете.

– Господи боже мой! – воскликнул граф после мгновенного замешательства. – У тебя такой вид, будто ты только что выиграл сражение в Испанской Индии!

Себастьян вытер струйку крови со щеки и рассмеялся. Гендон был мастером британского искусства сохранять ледяное спокойствие. Только напряженная линия его подбородка и чуть участившееся дыхание указывали на ошеломление и тревогу.

Подойдя к графину с бренди, гревшемуся на маленьком столике близ камина, Себастьян вынул граненую хрустальную пробку и намочил платок в крепком напитке.

– У меня состоялась очень интересная встреча с месье Лео Пьерпонтом.

– А, да. У него сегодня вечером маскарад.

– Вот эту штуку я нашел в его библиотеке. – Сунув руку в левый карман, Себастьян достал цилиндрик и бросил его отцу.

Гендон поймал его.

– Что это?

Себастьян прижал пропитанный спиртом платок к порезам, зашипев сквозь стиснутые зубы.

– Джефферсоновский шифратор. Думаю, этот тип шпионит на Францию. – Себастьян не сводил взгляда с широкого, грубого лица отца в поисках хоть какого-нибудь намека на эмоции. Ничего. – Вас это не удивляет?

Отложив в сторону цилиндрик, Гендон спокойно скрестил руки на животе.

– Около года назад некий джентльмен, чье имя значения не имеет, позволил месье Лео Пьерпонту застать себя в щекотливой ситуации.

– В какой именно?

– Эротической. Джентльмен этот – назовем его мистер Смит – имел несколько необычные пристрастия. И эти пристрастия он предпочитал держать в тайне.

Себастьян прижал платок к ссадине на щеке.

– И?

– Он мудро решил выложить мне свою мерзкую историю и попросил совета. Я обсудил ситуацию с лордом Джарвисом, и мы решили использовать мистера Смита.

– Вы хотите сказать, что он стал двойным агентом, который передает французам определенную информацию через Пьерпонта? – Себастьян отшвырнул окровавленный платок и налил себе бренди.

– Да. – Граф встал и подошел к камину. – Французы всегда будут шпионить, и в Лондоне есть руководители их шпионских сетей. Хорошо, когда мы хотя бы отдельных игроков знаем. Тогда за ними можно следить и контролировать потоки потенциально опасной информации… в определенной степени.

– А Рэйчел Йорк? Она передавала информацию Пьерпонту?

Гендон внезапно побледнел.

– Господи, кто тебе это сказал?

– Тот же, кто поведал про Пьерпонта. Это так? Рэйчел была одной из шпионок Пьерпонта?

– Я не знаю.

Себастьян пронзил отца жестким взглядом.

– Вы уверены? Она не шантажировала вас тем, что вы передаете государственные секреты французам?

Голубые глаза Гендона опасно сверкнули, он стиснул кулаки.

– Господи. Не будь ты моим сыном, я бы тебя за такие слова на дуэль вызвал.

Себастьян со стуком поставил стакан.

– А что еще прикажете мне думать?

Граф стоял неподвижно, двигая челюстью взад-вперед в глубокой задумчивости. Наконец, судорожно вздохнув, он сказал:

– Тем утром, во вторник, в тот день, когда ее убили, Рэйчел Йорк приходила ко мне. Она сказала, что у нее есть документ, который она готова мне продать.

– Что за документ?

Гендон замялся.

– Да что за документ, черт побери?!

Лицо графа посерело.

– Аффидевит[12] твоей матери. С подробным описанием ее супружеской измены.

– Моей матери?

Его мать умерла давным-давно, погибла на яхте летом близ Брайтона, когда ему было одиннадцать лет. Калейдоскоп воспоминаний закружился у него в голове. Сверкающее на солнце море, ласковый женский смех и глубокое ощущение потери. Он поскорее прогнал эти мысли.

– Вы сумели получить этот документ?

– Нет. Я уже говорил тебе, что девушка была мертва, когда я пришел. Я обыскал тело, но документа не нашел.

Угли в камине зашипели, и звук этот показался неестественно громким в напряженной тишине.

– Вы понимаете, – сказал Себастьян, – что этот документ может быть очень сильным мотивом для убийства?

– Не будь дураком. – Гендон порылся в карманах халата и достал трубку и кисет. – Публикация его содержания меня, конечно, разозлила бы, но не более того.

– И сколько вы собирались за него заплатить?

– Пять тысяч фунтов.

Себастьян тихо присвистнул.

– Есть люди, которые сочтут пять тысяч фунтов очень весомой причиной для убийства.

Гендон ничего не ответил, занявшись набиванием трубки. Себастьян смотрел, как тот приминает табак. Лицо графа было жестким. Непреклонным. И Себастьян подумал, как же мало на самом деле он знает отца.

– А если документ сейчас в руках убийцы Рэйчел Йорк? Что тогда?

Гендон покачал головой.

– Не уверен, что она принесла его с собой в церковь. Скорее всего, она намеревалась повысить цену.

Себастьян подумал, что могло быть и так, но вряд ли – с учетом того, что он слышал о нервозности Рэйчел и ее планах покинуть Лондон. Его охватило сильное беспокойство. Слишком многого он не мог понять, но если он надеялся найти убийцу Рэйчел, ему необходимо было выяснить все.

– Она не сказала вам, как этот аффидевит попал в ее руки?

– Нет.

– А вы не спрашивали?

– Конечно спрашивал. Но она отказалась отвечать. – Гендон провел крупной мясистой рукой по подбородку. – Господи. Если она работала на Пьерпонта, то, скорее всего, она получила этот документ от него.

– Но вы не знаете.

– Нет.

– Но она могла преследовать и другие цели. Если бы стало известно, что вы покупаете документы у французского шпиона, то вам пришел бы конец.

Гендон сунул трубку в зубы и крепко прикусил ее.