– Ладно, слушай, будучи такой позитивной фигурой в твоей жизни, я всегда выручал тебя из неприятностей и знаю, что ты еще не готов к свободе. Так что я принес тебе один из своих старых костюмов, – Ганке потянулся к рюкзаку и достал из него пакет. В пакете была резиновая маска. Он протянул ее Майлзу.

– Что это?

– Зомби, – пояснил Ганке. – А самое крутое, что ты можешь надеть то, что носил последние несколько дней. Получится идеальный образ. Считай, ты уже готов на восемьдесят пять процентов, – Ганке скорчил дурацкую рожицу.

Пока Майлз обдумывал возможные варианты развития событий, когда он наконец решит подойти к Алисии, поговорить с ней, «пролить сальсу» и потанцевать, пришло время собираться на вечеринку. Майлз надел потертые джинсы, старую футболку и маску зомби. Получилось не очень круто, но довольно неплохо. Ганке, напротив, надел шерстяной пиджак, розовую шапочку для плавания и маленькие очки в круглой оправе.

– И кто ты, чувак? – спросил Майлз, оценивающе глядя на Ганке.

– Я декан Кушнер, переодетый в мистера Чемберлена, – сказал он, сложив руки и закрыв глаза. – Я в прямом смысле буду все время стоять так посреди танцпола.

Майлз разразился смехом.

– Майлз! – послышался голос матери из коридора. Майлз открыл дверь.

– Да?

– Пойдем, пообщаешься со всеми. Джон Джон и остальные пришли.

Джон Джон был бывшим морпехом и адвокатом, который стал одним из ближайших друзей отца Майлза. Он и «остальные», о которых сказала мама Майлза, были в гостиной, где собирались раз в месяц в субботу столько лет, сколько Майлз помнил. Играли в карты. В пики, если точнее.

К тому времени, как Майлз и Ганке к ним присоединились – примерно через пятнадцать минут после того, как их позвала мама Майлза, – картежники уже расселись в гостиной, а игра была в самом разгаре.

– Шпана бросается в драку, чтобы их побили, – усмехнулся Карло, старый друг отца Майлза. Они познакомились, еще когда отец вел уличную жизнь. Карло всегда носил рубашку, застегнутую на все пуговицы, и туфли на жесткой подошве, на щеке у него был шрам, напоминавший сороконожку. Он поднял карту в воздух в ожидании, когда отец Майлза сделает свой ход. Отец Майлза положил на стол даму треф, и Карло хлопнул по ней пятеркой пик.

– Убери-ка это отсюда, парень, – усмехнулся Карло, сгребая карты.

Рядом с ним сидел Шерман. Все звали его Сип, потому что он был из Миссисипи. Он не был особенно разговорчивым. Отец Майлза познакомился с ним в тот же вечер, когда встретил Рио, на вечеринке в честь Суперкубка. Когда отец Майлза спросил, почему Сип уехал из Миссисипи, он сказал только: «Пыли стало слишком много». Отец Майлза точно не знал, что это означало, но был уверен, что это никак не было связано с пылью.

– Угу, – буркнул Сип, снимая колоду. – Вы так быстро начинаете радоваться в этом своем Нью-Йорке. Но иногда, прежде чем вскипятить воду, ее нужно подогреть.

– Ради бога, Сип, – сказал Джон Джон, тасуя карты. – Ты живешь здесь уже почти двадцать лет. Ты один из нас.

– Черта с два. Я буду парнем из Миссисипи до конца своих дней. Хоть я теперь и городской житель, но я еще помню, каково там, на Юге. Знаю, что такое терпение, – он подмигнул отцу Майлза, своему партнеру по игре. Джон Джон покачал головой и начал раздавать карты.

Майлз и Ганке зашли на кухню выпить по стакану сока, прежде чем уйти.

– Ух ты! – воскликнула мама Майлза. Она стояла за кухонным столом и высыпала в миску конфеты для Хэллоуина. – Мои малыши такие милые!

– Это где ты в этом доме увидела малышей? – крикнул Карло из гостиной.

– Для нее малыши, -– еле слышно сказал отец Майлза.

– Это правда! – крикнула в ответ мама Майлза. – Посмотрите, – сказала она, представляя Ганке и Майлза сидевшим за карточным столом.

– И кто ты, сынок? – спросил отец, потому что на Майлзе не было маски.

– Зомби, – Майлз помахал маской.

– Хм, знаешь, – сказал Джон Джон, – из тебя получился просто вылитый зомби.

– Это точно, – саркастически подтвердил Сип, перекладывая карты в руке.

– А что насчет тебя, Ганке? – спросил отец Майлза.

– Все сложно. Но, проще говоря, я – это я и одновременно декан Майлза, притворяющийся нашим учителем истории, мистером Чемберленом.

Мама Майлза пронзительно взвизгнула.

– Это забавно! Однако я рада, что это придумал ты, а не Майлз.

– Да, его бы снова отстранили от занятий, – отец Майлза покачал головой.

– Парня отстраняли от занятий? – Джон Джон положил карты на стол рубашкой вверх и отхлебнул из бокала.

– Да, его учитель мистер Чемберлен написал на него докладную за то, что Майлз без разрешения вышел, кхм, по нужде.

– И за это его отстранили от занятий? Из-за того что пареньку захотелось по нужде? По большой или по малой, кстати? – добавил Карло.

– Это неважно. Даже по мне, у них перебор с дисциплиной, – сказал Джон Джон.

– Слушай, что я тебе скажу, старик. В жизни не встречал Чемберлена, который бы мне понравился, – сказал Карло, тоже положив карты. – Вообще в школе и у меня были терки с учителем по имени мистер Чемберлен.

– А он не вот так выглядел? – спросил Ганке, тут же приняв позу Чемберлена: руки вместе, глаза закрыты.

– Э-э-э... нет, – Карло посмотрел на Ганке. – У того чувака были странные рыжие волосы, как у Рональда Макдональда. И он преподавал не историю, а английский. Я не особо хорошо читал, и он знал это, но все равно постоянно вызывал к доске. Каждый день.

– А вы ему говорили, что не хотите читать? – спросил Майлз.

– Конечно, говорил. Даже как-то раз остался после урока и сказал, что мне, может, нужен репетитор. Но ему было наплевать. Он так же вызывал меня к доске, позволяя остальным детям смеяться надо мной, пока однажды я не начал его игнорировать. Но стоило мне начать, как он стал писать на меня докладные. А в скором времени я вообще перестал ходить в эту школу.

Отец Майлза покачал головой.

– Сколько тебе тогда было?

– Не знаю. Пятнадцать или шестнадцать. Достаточно взрослый, чтобы сунуть руки в ядовитый котелок, что ты знаешь, я и сделал, – он кивнул отцу Майлза.

– Забавно, – буркнул Сип. – У меня тоже был мистер Чемберлен. Только он не был учителем. Это был директор Чемберлен, но мы всегда звали его старина Чемберлен. Матерый дядька из Миссисипи, который никогда долго не возился с детьми вроде меня, – Сип хрустнул костяшками пальцев. – Как-то раз я ввязался в драку с парнем по имени Уилли Ричардс за то, что тот меня обозвал. Все это видели во время ланча. Уилли сказал что сказал, но я и бровью не повел. Он просто злился из-за того, что я был лучше него на футбольном поле. Идиот. Но затем этот мешок с дерьмом решил плюнуть в меня, а в таком случае у тебя уже просто не остается выбора. Так что я... в общем... скажем так, Уилли, где бы он сейчас ни был, возможно, до сих пор жалеет, что не проглотил тогда свои слюни, – все за столом засмеялись. Майлз с Ганке тоже. – Старина Чемберлен, правда, не посчитал это смешным, а также не посчитал мое оправдание достаточно весомым. Так что он просто меня исключил. Он всегда выгонял черных ребят, так что это было и неудивительно.

– И вы пошли в другую школу? – спросил Майлз.

– Я пытался. Но когда у тебя такая характеристика, как была у меня, и ты жил в те годы в Миссисипи, никто не стал бы с тобой заморачиваться. Я собирался пойти в колледж. Вытащить мать из этой старой лачуги. Но для этого нужны были деньги, и я понял, что... не знаю... что уже ничего не исправить. И знаете что? Когда мир переступает через тебя, становится намного проще переступить через парочку законов.

– Это точно, – подтвердил Карло.

И истории о Чемберленах продолжились. У Джона Джона, единственного человека за столом, который никогда не был причастен к преступлениям, тоже были проблемы с мистером Чемберленом.

– Конечно, у меня было много суровых учителей. Но худшего из них, как бы смешно это ни звучало, тоже звали Чемберлен.