Жуки возбуждены, их пластинчатые усики широко расправлены в стороны. Вот две самки: они толкаются боками и неуклюже пытаются отогнать друг друга от навозного шара. Поведение самцов решительнее. Один из них забрался на шар и изо всех сил вцепился в него. Другой самец, изловчившись, поддевает неприятеля своей зазубренной лопаткой. Раздается щелчок, обладатель шара кувырком летит в пыль и, упав на спину, жалкий и смешной, беспомощно размахивает в воздухе ногами. Но вот он зацепился ногами за комочек земли, мгновенно на ногах, расправил усики и уже мчится, стремительный и грозный, на своего врага, усевшегося сверху на навозный шарик.

Снова раздаются щелчки, и конкурент позор но отброшен в сторону. Можно заметить, что самки и самцы с каждой стороны помогают друг другу. Одна из пар, кажется, чувствует себя правой в сражении и защищает свою навозную собственность с большим ожесточением. Атаки другой пары с каждым разом становятся нерешительней. Первые двое, по-видимому, настоящие владельцы шара, вторые же — грабители.

Не знаю, сколько времени длилась бы драка священных скарабеев, если бы мое внимание не отвлек на несколько секунд молоденький каракурт, схватившийся в смертельном поединке со своей первой добычей — случайно забредшим в его тенета черным муравьем. Пока я смотрю на паука, спаниель, улучив мгновение, делает то, что ему строго-настрого запрещено: старательно и последовательно обнюхивает враждующих скарабеев. Жуки напуганы, нападающая пара ковыляет к недалекой кучке навоза, а защитники шара поспешно укатывают свою драгоценность в заросли травы.

Почему пара навозников вздумала отнимать шар у двух других жуков? Ведь куда проще было сделать новый шар, тем более, что куча свежего навоза находится рядом. Никогда я не видел, чтобы опоздавший к разделу добычи самец или самка нападали на счастливую пару и затевали драку. Чаще всего догонит неудачник жуков, катящих шар, сядет рядом с ними на землю, поводит дрожащими пластинчатыми усиками и, убедившись, что он лишний, улетает восвояси.

Я осмотрел место боя, нашел лежащий в стороне шарик навоза и все понял. Виновата была моя собака. Вот как это произошло. Спаниель натолкнулся на парочку скарабеев, кативших шар, и своим неделикатным обнюхиванием отодвинул их добычу в сторону, изрядно запачкав ее в пыли. Жуки кинулись на поиски, случайно встретили другую пару с шаром и, приняв за воров, решительно на них напали.

Помню, однажды летом в пустыне я нашел в ложбине множество валявшихся на поверхности засохших шаров из навоза. Склоны холмов вокруг ложбины были крутые и гладкие. Видимо, жуки, докатив шары до крутого склона, случайно упускали их. Разыскать исчезнувший таким образом шар навозники, конечно, не сумели. Представляю, сколько там произошло недоразумений и ожесточенных драк!

Интересен и эффектен громадный копр Геликоприс колоссус, названный так за свои размеры. Он обитает в Африке и питается только навозом слонов. Где ж еще сыскать такую кучу навоза для великана из мира насекомых! Как говорится, «по Сеньке и шапка».

В жарких пустынях свежий навоз привлекает громадное количество самых разнообразных насекомых и как источник влаги, и, возможно, минеральных солей, и прочих находящихся в жидком состоянии органических соединений. На свежих фекалиях нередко можно видеть даже муравьев. Не гнушаются фекалиями также многие общественные пчелы в Африке. Наша домашняя медоносная пчела не редкий посетитель общественных уборных.

Питаются испражнениями, причем «собственного» вида, гусеницы восковой моли, когда воска не хватает для развивающегося потомства. Гусеницы, которым жизнь уготовила такую несчастную долю, сильно отстают в росте, и бабочки, вышедшие из них, мельчают.

Наверное, существуют еще разные поедатели навоза, для которых он служит случайным или дополнительным кормом. Так, обитающий в Туркмении термит Анакантотермис ангерианус, поедая сухие веточки растений пустыни, отдает предпочтение сухому коровьему навозу.

Близко к питанию навозом стоят личинки насекомых, питающихся разлагающимися органическими веществами растительного происхождения. Их немало и они полезны, так как ускоряют процесс удобрения почвы.

Поедатели навоза играют громадную роль в природе. Разлагая навоз, они удобряют почву. Представьте себе, что бы произошло на лугах, в степях и пустынях, где изобилие травоядных животных, если бы не навозники. Вся почва покрылась бы сплошным слоем навоза, что погубило бы растения. В Австралии как-то возникала подобная обстановка, когда там стали усиленно развивать животноводство. В саваннах Африки навозники — друзья травоядных животных; польза, впрочем, тут обоюдная.

Много ли среди насекомых хищников? Ученые подсчитали, что только 15 процентов. Из них кое-кто поедает пауков, дождевых червей, моллюсков, мокриц. Ничтожное число приспособилось поедать молодь рыб. Примерно половина процента питаются кровью млекопитающих и птиц. Остальные «хищники» поедают своих же собратьев — насекомых.

Хищников условно можно разделить на группы по способу добывания пищи. Одни из них, затаившись, ожидают добычу в укромных уголках и нападают на нее из засады. К ним относятся и те, кто строит ловушки и западни. Другие в общем тоже мало активны, живут среди добычи и, нападая на нее, завладевают ею. Еще насекомых можно разделить на такие две группы: одни из них хищники, другие в личиночной стадии подобно паразитам развиваются в теле насекомых и уничтожают их. Впрочем, слово «паразиты» для таких насекомых не совсем подходит. Паразит обычно питается за счет своего хозяина, сосет его кровь или соки тела, но не уничтожает его. Поэтому развивающихся за счет других насекомых еще называют «паразитоиды». Мы слово «паразит» примем условно.

Насекомые-хищники бывают разные. Некоторые, выбравшись из яичка, уже помышляют о том, на кого напасть, кем поживиться. Всю жизнь их поведение одинаково. Расскажем о неуемных хищниках.

...Далеко позади остались жаркие пустыни с выгоревшими травами, промелькнули степи с серебрящимися ковылями. Вот и первые лески, а там, за Барнаулом, густой бор с полянками, поросшими высокими травами и цветами. Среди изобилия зелени, такой сочной и яркой, не верится, что совсем недавно мы уехали из знойной пустыни с жесткими колючками и сухими, страдающими от жажды, растениями.

Сегодня, едва съехав с шоссейной дороги, мы остановились в лесу и стали готовиться к ночлегу. Возле нас появились несколько больших стрекоз и принялись стремительно носиться на своих прозрачных крыльях.

Мы разбили палатку, приготовили постели, сварили ужин. На траву постелили тент, а на него — скатерть, собрались в кружок. И стрекозы будто тоже намерены с нами ужинать, носятся около скатерти, ловко лавируют, едва не задевая лицо, одежду, шуршат над головами крыльями. Что им тут надо? Странные стрекозы...

И тогда я замечаю: стрекозы ловят комаров и так успешно охотятся за этими гнусными мучителями, что мы забыли о них, не чувствуем их уколов. Так вот кто наши спасители! И тут мне вспомнилось, как в книге одного крупного специалиста по стрекозам написано, что в Барабинской степи местные жители даже задерживают работы на огороде из-за многочисленных в этом краю комаров, ожидая появление стрекоз. Так стрекозы оказываются даже косвенными помощниками в сельскохозяйственных работах.

Милые стрекозы! Как мне захотелось их сфотографировать. Но на лес стремительно наступали сумерки, он потемнел, и между деревьями загорелись первые звезды. Пришлось отложить охоту с фотоаппаратом на утро...

Личинки стрекоз живут в воде. У них очень своеобразная внешность и особым образом устроенный ротовой аппарат, приспособленный к ловле мелких членистоногих — обитателей воды. Взрослые стрекозы вылетают из водоемов и набрасываются на мелких летающих насекомых. Больше всего от стрекоз достается комарам и мошкам, особенно там, где этих докучливых насекомых много.