Хорошо бы застать дружную компанию личинок наездников за работой, разгадать секреты их согласованной жизни, вскрыть изготовленный домик, заглянуть, что в нем делают энергичные насекомые... Еще интересней узнать, как наездники, находясь в теле своего хозяина, заставляют его перед своим выходом наружу заползать на одинокие голые кустики растений. По-видимому, на растении свободнее, проще завершить свое коварное дело, чем среди зарослей травы, да и кокончикам для успешного развития необходимо солнце и тепло.

Оглядываюсь вокруг и всюду вижу на растениях белые кокончики. Их масса. Оказывается, иногда гусеница, после того, как свиты кокончики, не в силах уйти от своих мучителей и остается рядом с ними жалким сморщенным комочком. По этим остаткам я узнаю, что хозяевами наездников могут быть гусеницы разнообразных бабочек. Представляю, как пострадали бы от гусениц в этом году растения, если бы не наездники.

Зеленая гусеница, которая вырвалась из плена шелковых нитей, вскоре стала вялой и погибла. А в пробирке, куда я поместил кокончики, на пятый день суетливо бегала стайка черных темнокрылых, с длинными усиками наездников. Это были апантелесы — злейшие враги гусениц. Они весело выпорхнули из плена и каждый помчался разыскивать свою собственную добычу. Доброго пути, маленькие друзья растений!

Крошечный наездник Карафрантус настолько мал, что в одном яичке плавунца развивается от четырех до 20 наездничков. Выйдя из куколки, наезднички, не покидая яйца, оживленно движутся, спариваются и тогда выбираются из заточения. Им, таким лилипутикам, трудно встретиться в природе, поэтому и завелось такое правило — хотя и внутрисемейного, но страховочного оплодотворения.

Ихневмониды крупнее браконид. Видов их очень много. Хозяева различны, преобладают бабочки. Все ихневмониды хорошо летают, большей частью имеют длинный яйцеклад.

Хальциды — самые многочисленные из паразитических перепончатокрылых. Большинство их видов очень мелкие. Размеры некоторых насекомых едва достигают четверти миллиметра! А поражают они самых разнообразных насекомых (каждый вид строго своих), в том числе и многих, вредителей сельскохозяйственных растений.

Что стало бы с нашей планетой, если бы на ней не было животных-санитаров, поедателей трупов. Вся она покрылась бы мощным слоем погибших животных, через которые не могли бы пробиться растения. Погибшими растениями и животными питается неисчислимое множество разнообразнейших бактерий. Им помогают поедатели трупов — звери и птицы. Немало любителей мертвечины среди насекомых.

Но судьба погибших зверей, птиц, гадов, рыб и амфибий ясна. На них немало охотников. Куда же девается множество трупов насекомых? Ведь на поверхности земли рождается, незримо копошится, живет и умирает величайшее множество этих созданий.

Первейшие истребители трупов насекомых — муравьи. Самые разнообразные. Ни один участок земной поверхности не остается без того, чтобы его не обследовали эти вездесущие труженики. Посидите в лесу в ясный теплый летний день возле муравьиной кучи и вы увидите, как вереницы возвращающихся по муравьиной дороге охотников волочат свои трофеи — разнообразнейших насекомых. Большинство из них погибли своей смертью.

В пустынях живут необычайно подвижные муравьи-бегунки. Они вечно в движении, в поисках мертвых насекомых. Как только исчезнет вода с больших и совершенно ровных, как асфальт, площадей — такыров, туда перебираются на лето, будто на дачу, муравьи-бегунки. Здесь на ровной площади так хорошо бегать и разыскивать погибших насекомых. Да и тащить добычу к своей семье легко. Совершенно безжизненный такыр находится под постоянным и неусыпным наблюдением бегунков. Понаблюдав за их деятельностью, узнаешь, сколько насекомых погибает, закончив свои жизненные дела, неожиданно в полете падая на землю.

...Очень давно, лет десять назад, путешествуя по Казахстану, я заметил, как всюду несколько бегунков обязательно крутятся около муравейника муравья-жнеца. Вначале мне это показалось случайностью: мало ли где бегают эти проныры. Но прошло несколько лет, и маленькая загадка очень просто открылась.

Мне понадобилось поймать небольшую, но очень зоркую муху-ктыря, охотящуюся за муравьями. Утром я безуспешно гонялся за таким муравьедом. Днем он куда-то исчез. Стало припекать солнце. Замолкли крикливые фазаны. Вяло выкрикивала кукушка. Муравьи-жнецы не любят жару и в полдень устраивают перерыв в работе. Но сейчас небольшая кучка жнецов забралась на кустик и тут отдыхала. Уж не больные ли муравьи лечатся в лучах солнца? Из этого муравейника иногда выносили погибших и отбрасывали в сторону. Муравьи-жнецы, не в пример некоторым другим муравьям, никогда не поедают трупы собратьев. Около муравейника, как обычно, крутился бегунок. Быстрый, чутьистый, он ловко избегал встречи с хозяевами.

На мгновение меня отвлек громкий шум. Большая стая розовых скворцов пронеслась над барханом, едва не задев за кусты саксаула, затем сделала крутой вираж, умчалась за реку, через несколько минут превратилась в легкое облачко и исчезла за горизонтом. Когда я взглянул вновь на муравейник, то с удивлением увидел, что бегунок уже волочил в челюстях муравья-жнеца. Поймать мчащегося бегунка нелегко. В том месте, куда с возможной быстротой опущена на песок рука, муравья уже давно нет, он несется в стороне. Сколько при неудачных взмахах впилось в ладонь разных колючек, которыми так богата пустыня. Но состязание было выиграно, добыча отнята и лежала на ладони. Она была совершенно безжизненна. Неужели бегунок так быстро ее умертвил?

Солнце еще больше припекает. Некоторые из сидящих на кустике жнецов стали опускаться в нору. Вот из входа показался рабочий. Он нес в челюстях погибшего товарища. Труп брошен в стороне от жилища. Похороны закончены. Мертвого жнеца моментально хватает бегунок: чем погибший жнец не добыча? В пустыне ничего не пропадает даром.

Оказывается, бегунки не зря крутятся около муравейников жнецов. Они собирают трупы погибших и тем самым невольно выполняют обязанности санитаров. Жнецы же никогда не относят погибших далеко от своих жилищ. К чему это делать, когда их все равно утащат бегунки. Вот почему возле муравейников жнецов никогда не валяются трупы.

Иногда у бегунков находятся конкуренты.

...Въехать в ущелье Кзыл-Аус не удалось. Дорогу размыло весенними потоками. Пришлось, лавируя между многочисленными камнями, развернуть машину и стать у входа против изъеденных ветром красных скал. Этот разворот стоил жизни большому серому богомолу-боливарии: он попал под колеса машины. Из-за богомола пришлось задержаться с походом в ущелье. Его быстро нашли муравьи-бегунки, оторвали от него брюшко и утащили в свое гнездо. Подоспела и оса-веспа, спикировала на добычу, впилась челюстями в грудь богомола. Но грудь застряла между камешками, не вытащить. Бегункам очень не понравилось появление осы, и они дружно на нее набросились. Смелая и ловкая оса, ожесточенно отбиваясь от черных хищников, хватала их челюстями, отбрасывала в стороны, швыряла крепкими ногами, била по ним большой головой, а когда муравьи слишком дружно цеплялись за нее, взмывала в воздух и пикировала сверху вниз, как ястреб на добычу.

Бегунки, оказавшись в воздухе, поспешно падали с осы. На земле же, ловкие и быстрые, они увертывались от ударов, хватали осу за ноги, за усики, тащили в разные стороны. Иногда они ее кусали челюстями, но безуспешно: прочные рыцарские доспехи надежно защищали противника.

Упорству четырех черных муравьев и настойчивости осы, казалось, не было предела. Битва изобиловала множеством острых моментов, разнообразием приемов. Отбиваясь от муравьев и улучая мгновения, оса настойчиво теребила богомола, пытаясь оторвать от него кусочек. Но бегунки не желали мириться с потерей своей добычи, не давали осе ни секунды покоя, нападали смело, решительно, ловко. Вскоре появились еще два бегунка. Драться с шестью муравьями стало трудно. Позвать на подмогу товарок то ли было не в осином обычае, то ли слишком далеко был ее дом.