20 декабря, в 8 часов 30 минут вечера, Эллис, Бэйтс, Малгрю, Райт и я покинули склад «700». Наши грузы были сведены к минимуму – три трактора тянули за собой только шесть тонн. Мы знали, что с этого момента можем рассчитывать только на свои средства и не можем позволить себе потерять ни одной машины. Наш маршрут на юго-запад позволил вполне удовлетворительно проехать 27 миль , и я уже поздравлял себя с благополучным объездом всех трещин, как ведущий трактор провалился в трещину и еле-еле выкарабкался на другую сторону. Мы потратили несколько часов на отыскание надежной дороги через этот участок и отметили все перемычки снежными столбами для партии Фукса. Еще 30 миль хорошей езды возродили наши надежды, но они снова оказались разбитыми, когда тракторы вошли в район огромных трещин. На всех этих трещинах имелись хорошие перемычки, но у нас произошло несколько неприятных происшествий, и мы чуть не лишились «камбуза», когда рухнула одна широкая перемычка.

Эта группа трещин оказалась последней, и, выйдя из нее, машины направились на юг. В течение следующих шести дней мы вели машины по многу часов, проходя в среднем свыше 40 миль в день. Наши тракторы постепенно поднимались все выше и дошли до высоты более 10 000 футов ; здесь их мощность упала до вызывающего тревогу уровня. Но пока поверхность оставалась твердой, с ней все же можно было справиться.

30 декабря партия находилась менее чем в 200 милях от Южного полюса. Наше продвижение затруднилось, когда машина опять вошла в область глубокого мягкого снега. Больше всего вызывало тревогу то, что резко возрос темп расходования нашего скудного остаточного запаса бензина. Временами мы двигались с трудом, хотя везли чрезвычайно легкий груз; один раз машины затратили шесть часов с лишним, чтобы покрыть расстояние всего в шесть миль. Требовались видимо, отчаянные меры; мы сбросили с саней все, без чего могли обойтись: продовольствие, керосин, запасные части для тракторов и даже запасные сани – все это было оставлено в виде склада, и партия продолжала идти безо всяких резервов. 2 января мы все еще были в 70 с лишним милях от полюса, и у нас на все три трактора оставалось ровно 180 галлонов горючего. Это достаточно как раз для того, чтобы туда добраться, если не потерять времени на его отыскание. А я не был вполне свободен от сомнений насчет наших навигационных расчетов! Мой довольно примитивный секстант с пузырьковым уровнем вряд ли можно было считать точным прибором, и он иногда немного капризничал.

Я решил сделать резкий бросок к полюсу. В течение следующих двадцати часов машины упорно шли вперед, лишь изредка проходя более трех миль в час. Каждые шесть часов я делал наблюдения солнца с помощью своего секстанта и наносил линию наших положений. К 8 часам утра 3 января мы покрыли 60 миль и напрягали зрение, отыскивая какие-нибудь признаки пребывания людей. Только что тракторы остановились для заправки горючим, как я вдруг заметил впереди темнеющую точку. Я свернул к ней и тут понял, что это флажок – веха. С облегчением я махнул остальным, чтобы они остановились, и выключил зажигание. Все очень устали, и, прежде чем двигаться дальше, необходимо было поспать.

4 января, вскоре после полудня, мы, проехав последние несколько миль по мягкому снегу, въехали на американскую станцию Южный полюс. Очень приятно было видеть дружеские лица, слышать приветствия и чувствовать, что можно отдохнуть. Наши тракторы, учитывая их ограниченные возможности, проделали путь замечательно, и все же мы были рады выкарабкаться из холодных сидений, зная, что наш 1250-мильный поход окончился.

Два санных похода из базы Скотт, предпринятые для топографических и геологических работ, замечательны среди прочих своей протяженностью. Обе партии путешествовали на собаках, и эта глава составлена по материалам, предоставленным мне (Фуксу) лейтенантом Ричардом Бруком, который руководил Северной партией, и доктором Джорданом Маршем, сопровождавшим Боба Миллера южнее склада «700», когда Хиллари выехал на тракторах к Южному полюсу.

4 октября Северная партия Ричарда Брука выступила в поход на двух собачьих упряжках. Брук – в роли каюра на одной, а Маррей Дуглас – на другой; с ними были два геолога – Берни Ганн и Гай Уоррен. Цель похода – проведение топографических и геологических работ в возможно более обширном районе. По первоначальному плану партии должны были двигаться на север вдоль края плато от склада «Плато».

За зиму этот план изменили, так как считали, что можно будет гораздо больше сделать, если идти на север вдоль берега, попутно заходя в долины, проложить себе дорогу на плато по доступному леднику, а затем направиться на юг вдоль края плато, к складу на леднике Скелтона. Выбирать можно было из нескольких ледников, и после разведывательного полета осенью 1956 года остановились на леднике Фрая.

Когда 10 сентября Ричард Брук полетел с Джоном Клейдоном на «Остере» вдоль ледника Фрая, он вскоре понял, что прежний беглый осмотр ледника с воздуха ввел его в заблуждение. В нижней части ледника имелся громадный ледопад; казавшаяся возможной для преодоления дальняя северная сторона была бесснежной, с сетью неприятных трещин на краю и с крутым падением склонов. «Остер» полетел дальше, к леднику Маккая. Верхняя часть на первый взгляд была доступной, и, хотя Райту и Дебенему в 1911 году не удалось подняться на нижнюю часть на собаках, Брук понимал, что трудный участок ледника Маккая можно обойти, двигаясь вверх по леднику Дебенема и вдоль ледника Миллера, лежащего в глубокой долине, соединяющей ледник Дебенема с ледником Маккая.

Требовалась воздушная разведка еще одного ледника – Моусона. Снова Брук с Джоном Клейдоном полетели на «Остере». Хотя видимость была неважной, они увидели, что поверхность сильно изрезана трещинами, и стало ясно, что грузы придется перевозить «челноком» по часто встречающимся участкам морен и изломанного льда. На легко нагруженных санях стоило бы попытаться идти по леднику Моусона, однако партии предстояло везти с собой достаточный запас продовольствия, чтобы она могла достигнуть плато, произвести топографическую съемку, а затем, если самолет не сможет вновь снабдить их запасами, сделать в аварийных условиях бросок к складу «Плато». Перевозка грузов «челноком» вверх по леднику Моусона или Фрая потребовала бы слишком большой затраты времени, и Брук высказался за ледник Маккая.

Выход партии назначили на следующий день, 4 октября, а в этот вечер нужно было спешно произвести реорганизацию. Подробный план предусматривал установление тригонометрического знака на горе Ньюолл, к югу от долины Райта, а затем к 15 октября выход к мысу Роберте, чтобы там принять продовольствие, доставленное самолетом. Следующие две недели должны были пойти на топографические съемки как к северу вдоль берега, так и на обратном пути к мысу Роберте. В ноябре они намеревались проложить себе дорогу вверх по леднику Маккая, пройдя через ледник Дебенема, попутно побывать в районе оазиса Сухая долина, чтобы выйти к концу месяца на плато, где они получат продовольствие еще на 30 дней. После этого партия становилась независимой от самолета до конца похода. В декабре Северная партия намечала продвинуться возможно дальше на север и затем в конце года вернуться к складу «Плато». В январе они надеялись закончить съемку ледника Скелтона. В начале февраля топографы и геологи планировали либо вылететь на самолете из склада на леднике Скелтона, либо, может быть, выехать оттуда на собачьих упряжках.

Для съемки таких сравнительно однообразных в природном отношении областей, как Антарктида, можно применять различные методы. Один из простейших и самых быстрых – это определять географическое положение, пользуясь компасом и измерением пройденного расстояния одометром, корректируя всю съемку с помощью периодических астрономических наблюдений; способ этот не самый точный. Одометр – это просто велосипедное колесо со счетчиком миль, влекомое за санями. Самый медленный, самый сложный, но и самый точный способ – триангуляция, теодолитная съемка. Метод, применяемый Северной партией, представлял собой нечто промежуточное между этими двумя крайностями. Брук решил пользоваться теодолитом с установленным над ним фотоаппаратом с дальномерными делениями. Он отказался от измерения пройденного расстояния одометром отчасти потому – как Ричард сам с грустью признает в своих заметках, – что он «специалист по поломке этих колес на неровной местности», отчасти потому, что им предстояло работать в области, где следовало больше приноравливаться к условиям местности, а не к курсу по компасу, отчасти же и потому, что значительный отрезок береговой территории – от Скелтона до Моусона – состоит из узких долин, разделенных крутыми скалистыми гребнями. С уровня, на котором будут пребывать сани в долине, мало что можно увидеть, и, значит, съемки пришлось бы вести с вершин. Нужно было учитывать еще одно обстоятельство. Два больших района на краю плато (один из них – известная Сухая долина между ледниками Тэйлора и Маккая) представляли собой участки с обнаженной коренной породой и потому непроходимы для саней, так что работа топографической партии, пока она не достигнет плато, должна была походить скорее на съемки в горах, чем на полярных равнинах.