Весь день ходил по Тегерану. Хотел зайти в пару посольств, но они были закрыты по причине выходного дня — пятницы. Интересная разница в сущности посольств западных и восточных стран! Посольства западных стран — за огромными стенами. Так, вокруг итальянского посольства девятиметровый забор — настоящая крепость. Наши российские коллеги чуть более открыты исламскому миру — стена всего в 5 метров. А посольство Пакистана огорожено решёткой-изгородью, через которую всё видно и даже перелезть легко: заходите, друзья-товарищи!

Наконец, на вечерней встрече мы воссоединились, наконец, с Олегом и Владом и, несколько подумав, решили отправиться в древний город Исфахан. Долго спорили, как ехать — автостопом или автобусно, и отправились на южный выезд из города, где находилась и трасса на Исфахан и южный автовокзал.

Идём по вечернему Тегерану. Проходим мимо какой-то харчевни; ужинающие нас активно зазывают. Мы зашли и провели примерно час, общаясь с иранцами, ни один из которых не говорил по-английски. Общение заключалось в жестах, в размахивании руками и предложении нам разнообразной местной пищи.

Зашли на междугородний переговорный пункт. Звонок в Москву был, в принципе, недорог, но требовался очень большой залог — 70.000 риалов. Позвонить с меньшим залогом не удалось. Мы покинули сей переговорный пункт, и, наконец, приняли решение поехать в Исфахан ночью на автобусе.

Приближаемся к южному автовокзалу («тёминал-софе»), освещённому многочисленными лампами и прожекторами. Не скрываясь от этого освещения, на привокзальной площади ночует несколько десятков местных бомжей, одни — более цивильно, другие — лишь подстелив несколько газет. Ни свет, ни шум отправляющихся автобусов не мешают им. Размышляя — не присоединиться ли к ним? — мы подошли к автовокзалу и тут же встретили автобус на Исфахан.

Ещё раз подвергшись обаянию цивильных методов передвижения (уж очень соблазнительно был дёшев этот метод — чуть дороже одного доллара), мы погрузились в автобус, который тут же тронулся и поехал в Исфахан.

По дороге какой-то иранец стал возмущаться, что мои носки, мол, грязные. Он возмущался так: показывал на мои носки, на свои носки, зажимал нос. Странные чистюли эти иранцы: я ведь купил носки всего двое суток назад, в Меренде. Пришлось господину приспосабливаться к жизни. А ведь курить в автобусах им можно! Курят, однако, не все, а редкие индивидуумы. Впрочем, скоро все привыкли к дорожным запахам и уснули. В следующий раз буду в Иране — куплю дюжину носков, дабы не смущать чистолюбивых жителей.

И вот мы высаживаемся на северном автовокзале Исфахана. Большое здание автовокзала, огоньки электронных табло, надписи по-арабски и по-английски, много людей, автобусов. Прохладно, раннее утро. Чувствуется, что мы в горах (высота примерно 1600 м над уровнем моря). Поскольку ещё рано, решили поспать в зале ожидания. К тому же мы немного замёрзли: в автобусе было прохладно из-за открытых окон, а рюкзаки мы сдавали, по местному обычаю, в багажник. Расстелили коврики, спальники в уголке автовокзала и легли. Однако спать пришлось недолго. Сотрудники исфаханского автовокзала, удивлённые нашим научным поведением, вскоре разбудили нас: так, мол, не годится. Не огорчившись, мы отправились в вокзальный туалет стирать свои носки, рубашки и другие предметы одежды — а то иранцы уж очень беспокойны в отношении чистоты.

На автовокзале встретили двоих парней-иранцев, изучавших русский язык. Знание их было незначительно, но мы порадовались и, по-моему, даже обменялись адресами. Вышли с вокзальной площади и неторопливо направились в центр города, поедая купленный тут же хлеб и известную исфаханскую сладость, именуемую «газ». Будете — попробуйте.

ИСФАХАН, Испагань, город в центральной части Ирана, на реке Зайендеруд, второй (после Тегерана) экономический центр страны. Население около 1 млн. чел. Упоминается под названием Аспадана ещё у античных авторов (например, у Птолемея). В 7 в. захвачен арабами. В 8–13 вв. — один из крупнейших торговых и ремесленных центров Ближнего и Среднего Востока. В 1237 разгромлен войсками монголов, но вскоре восстановлен. В 1387 город завоевал Тимур и наложил на него тяжёлую контрибуцию. Вспыхнувшее восстание было жестоко подавлено (св. 70 тыс. убитых). С 1597/98 стал столицей государства Сефевидов. К середине 17 века превратился в город с 600 тысячами жителей (!). В 1722 захвачен афганцами, подвергся разграблению, население сократилось. После перенесения столицы Ирана в конце 18 в. в Тегеран надолго потерял своё былое значение.<R>

В Исфахане сохранились архитектурные памятники, сосредоточенные в старом городе к северу от реки. Среди них: соборная мечеть (9–20 вв.), минареты Чехель-Дохтаран (1107), Саребан (конец 12 в.) и др. При Сефевидах центром города стала прямоугольная площадь Мейдане-Шах (ныне Мейдане-Имам Хомейни) с богато украшенными поливным декором зданиями: Шахской мечетью (1612-30), мечетью шейха Лотфоллы (1603-18), порталом Кейсарие-базара (17 в) и дворцом Али-Капу (15 в., расширен в 17 в.). Мосты: Аллаверди-хана (ок.1600), Поле-Хаджу (1641-66) и др. Исфахан — старинный центр ковроткачества и средневековой миниатюры.

В Исфахане имеется площадь, очень большая (9 гектаров), как считается — вторая по размеру в мире (после Тяньаньмынь в Пекине), достойная столичного города, каковым Исфахан являлся раньше. Площадь эта носит имя… правильно, имама Хомейни. По сторонам площади находятся старинные мечети, медресе и торговые лавки. Туда мы и направились.

Но, не успели мы выйти на площадь, нами заинтересовался некий человек, мужчина лет тридцати пяти, чистенький, как и все иранцы, в белой рубашке, да ещё и англоговорящий. Догадавшись, что мы не местные, он тут же захотел нас к себе в гости.

— Сейчас мне нужно отойти в полицию, давайте через полчаса встретимся здесь и поедем ко мне домой! — предложил он. Мы согласились, и человек (звали его Акбар), обрадованный, убежал.

Только мы приблизились к площади, как наше внимание привлекла лавка, где изготовлялись печати и штампы. За небольшие, в московском понимании, деньги вы можете заказать какой-нибудь штамп, например, со своей фамилией.

Влад и Олег тут же решили заказать себе такие штампы (на фарси, естественно). «Печатник», сидя с ногами на небольшом помосте, обещал выполнить заказ завтра, но мои спутники уговорили его (показывая на часы) сделать сегодня к 17.00. Пока заказывали, нами заинтересовался другой человек и захотел нас к себе в гости, но мы заупрямились, ибо уже договорились с первым человеком, Акбаром.

Вышли мы на площадь имама Хомейни — она действительно была велика, со множеством сидящих на ней людей, с красивыми мечетями по сторонам… Но посмотрели на часы: настало уже время встречаться с Акбаром, и мы вернулись на нужное место, куда и Акбар подошёл вскоре.

Акбар жил на окраине миллионного Исфахана, там, где маленькие одноэтажные домики вплотную подступают к большим коричневым горам. По обыкновению местных жителей, все мы направились туда на такси — автобус в столь отдалённую часть города не ходит. Платить за такси случилось нам (у хозяина не оказалось столько денег, видимо, он планировал возвращаться из центра домой пешком).

Дом Акбара, как и все окружающие дома, был одноэтажным, каменным (деревянные дома в Иране — великая редкость). В доме, по местному обычаю, не было ни стульев, ни столов, люди сидят и едят на полу, покрытом ковром. У окна стоит большой ковроткацкий станок — жена хозяина в свободное время занимается приготовлением очередного ковра; один ковёр делается примерно год. Есть шкафы, телевизор, и даже запрещённый видеомагнитофон. Во дворе — чистенькая будка-туалет с краном и кувшином (в Иране нет туалетной бумаги, вместо неё используют кувшин с длинным носиком). Во дворе мы развесили сушить свои вещи, которые постирали сегодня утром на автовокзале, — и они высохли весьма быстро под палящим солнцем.