— Мой талант остается загадкой даже для меня самой, — вздохнула я.

— Неужели не ясно, насколько ты не права? — Вдова хлопнула меня по плечу кухонным полотенцем, — Ты играешь с мертвыми кошками. Ты беседуешь со всеми моими квартирантами. Ты мимоходом отворила парадную дверь и снова ее заперла. Ты перенеслась сюда из Теннесси за один шаг, как будто мир — это карта и его можно сложить, как тебе требуется. Силы небесные, да ведь так далеко шагнуть не мог даже Поль Баньян — а Поль был очень, очень крупным мужчиной.

Вдова на миг погрузилась в грезы, потом качнула головой и выдернула пробку из раковины.

— Вот и готово! — воскликнула она, перекрывая шум утекающей воды, — Чтоб все это пошло Витстроу в глотку!

Она встала на цыпочки и коснулась губами моей щеки. Поцелуй ее был быстрым, сухим и щекотным, словно касание пуховки из пудреницы.

— Не волнуйся ни о чем, дитя. — Вдова взяла меня за руку и увлекла к лестнице, ведущей в сад, — Способностей у тебя навалом, как сказал бы мистер Уинчестер. И теперь, когда ты умеешь сосредотачиваться, ты очень скоро откроешь в себе пару-тройку новых возможностей — в этом я совершенно уверена.

— Мистер Витстроу говорил, что теперь я в другом мире.

Вдова фыркнула.

— В другом мире! Вот еще! Миры нельзя менять, как подвязки, милочка! Он тот же самый, в котором ты родилась, и тот же самый, в котором ты находилась всю свою жизнь. Никогда не забывай об этом. Но ты будешь взрослеть, начнешь путешествовать — и неизбежно увидишь огромную часть этого мира, точнее, сумеешь увидеть.

— Потому что я прошла через диораму?

— Действительно, это был очень яркий способ путешествия! Он, конечно, расширил твой интеллект. Несколько недель назад ты знала о мире духов не больше моих плотников, которые могут смотреть на мистера Деллафейва и не видеть его и уж подавно не способны с ним заговорить. Это весьма печально, — вздохнула миссис Уинчестер, но казалось, что ее это на самом деле не расстраивает.

Я хотела намекнуть вдове, что мистер Деллафейв в нее влюблен, но решила, что она и так это знает. В итоге я собралась с духом и спросила:

— А после того, как мистер Уинчестер умер, он хоть раз э-э… навестил вас?

— Ах, как мило с твоей стороны, дитя, поинтересоваться этим, — Вдова фыркнула и вскинула голову, — Нет, пока что нет, хотя первое время я днем и ночью высматривала его и прислушивалась к шагам. Особенно ночью. Признаться, пару раз я даже нанимала медиумов, чтобы провести спиритический сеанс — несколько лет назад это было ужасно модно.

Мы прошли мимо безголового кондуктора, поднявшего свой фонарь при приближении хозяйки дома. Вдова рассеянно махнула рукой.

— Стадо призрачных бизонов могло пронестись через гостиную — и эти мошенники ничего бы не заметили! А какой беспорядок! Нам потом несколько дней пришлось выгребать эктоплазму.

Вдова прислонилась к стволу английского тиса и уставилась в небо, но вид у нее был отнюдь не несчастный.

— В конце концов я пришла к заключению, что с мистером Уинчестером — как и с моими родителями, со старенькой няней, с собачкой Зип, что жила у меня, когда мы только-только поженились, с моей бедной малышкой Энни — я не воссоединюсь, пока не стану такой же иллюзорной, как вон та дама в пруду.

Мы в молчании наблюдали, как женщина поднялась из воды, постояла несколько мгновений на поверхности, а потом скрылась меж листьев водяных лилий. Лицо ее было расплывчатым, а одежда принадлежала к давним временам. Интересно, где теперь все ее возлюбленные, и что она помнит о них?

— А знаешь, какая загадка меня волнует? — вдруг обратилась ко мне вдова. — И это не мистер Уинчестер, и не вопрос о том, куда уходят все собаки. Почему за все годы, которые я принимаю у себя этих дорогих усопших, я не встретила среди них ни одного — ни одного! — кто при жизни был бы волшебником?

— Сара! — заорал кто-то. — Сара!

Мы с леди Уинчестер кинулись к окну эркера в гостиной. Голос был мне знаком.

Перед домом остановился фургон, запряженный парой лошадей, из него выбрался здоровяк в черном костюме и черной шляпе. Стоял теплый осенний день, но шляпа и плечи гостя были припорошены снегом, а на спицах колес намерз лед. Фургон был блекло-синим, разрисованным звездами и полумесяцами, надпись на его боку гласила: «Волшебник Синих Гор, Маг Старого Юга, Поставщик Магии и Веселья».

Мужчина снял шляпу и снова заорал:

— Сара! Я до него добрался! Наконец-то я до него добрался!

Это был мистер Фазевелл.

К тому моменту, как мы дошли до парадной двери — вдова открыла ее мановением руки, — к крыльцу галопом подлетел всадник. Это был Пит Витстроу, одетый словно для охоты на лис — в красную куртку, белые бриджи и высокие сапоги.

— Уинчестер, сделай же что-нибудь! — завопил он, соскакивая с лошади, — Фазевелл свихнулся!

— Свихнулся — это фигня! — отозвался Фазевелл, — Он пойман, словно букашка в банку!

— Кто — он? — поинтересовалась вдова.

— Сам Сатана! — изрек Фазевелл. — Вот он, ваш дьявол!

Фазевелл прошел к задней части вагона и принялся вытаскивать оттуда что-то тяжелое, мы пока не видели, что именно.

Вдова посмотрела на Витстроу.

— Это правда?

Витстроу воздел руки.

— Кто знает? Старика уже давным-давно никто не видел.

Фазевелл подтащил нечто к краю фургона, на гравий шлепнулся старый башмак. Я шагнула ближе, выступив из тени крыльца.

— А, Короткие Штанишки! — поприветствовал меня Фазевелл. — Сара мне говорила, что ты здесь. Так ты решила все-таки освоить магию?

Он вытащил из пиджака фляжку, посмотрел на нее, потом расхохотался и забросил подальше. Та со звяканьем приземлилась среди розовых кустов.

— Она вам сказала?! — В изумлении я ухватилась за колонну. При одном лишь виде Фазевелла меня бросило в краску. Во мне вспыхнул гнев. — Вы друг друга знаете?

— Он же волшебник, — напомнил Витстроу.

Фазевелл стоял, подбоченившись, и явно был очень доволен собой. Вдова вгляделась в фургон.

— Где он? Вот этот башмак?

Фазевелл сгреб в охапку леди Уинчестер и закружил с ней.

— Это не его башмак! Это он в нем! В башмаке! Иди посмотри, Короткие Штанишки!

— Не смейте меня так называть! — возмутилась я, но тем не менее спустилась с крыльца.

Фазевелл схватил башмак и, пятясь, поволок его к дому, ссутулившись так, словно волок тело крупного мужчины. За башмаком по гравию тянулась борозда.

— Не может быть, — произнес Витстроу.

— А вот может! — парировал Фазевелл.

— Кощунство, — вставила вдова.

— В любом случае, это скверно для бизнеса, — заметил Витстроу.

Фазевелл, тяжело дыша, отпустил башмак, отступил на шаг, потер поясницу и начал рассказывать:

— Я его нагнал в Сьерре. Он бы от меня удрал, если бы бросил того цыпленка. Семь дней и ночей мы с ним дрались на горных склонах. Во всех газетах только и речи было что о лавинах. Башмак этот у меня с Аппоматокса, он принадлежал моему наставнику, и тот заклял его своей магией и кровью. На восьмой день борьбы я стал натягивать этот башмак на голову дьяволу и тянул до тех пор, пока дьявол не очутился внутри целиком. Теперь он за все заплатит!

Присутствующие столпились вокруг башмака.

— Там пусто, — сообщила вдова.

Витстроу гоготнул.

— А то! Фазевелл, вы ненормальнее спятившей крысы.

Я не смеялась. Через шнурки просматривалось чье-то лицо. Когда его обладатель увидел меня, его голубые глаза сделались еще шире. Лицо чуть отодвинулось, и я смогла разглядеть его лучше.

В башмаке сидел Фазевелл.

Я повернула голову. Действительно, большой Фазевелл стоял у меня за спиной и ухмылялся. Но крохотный человечек в башмаке тоже был Фазевеллом, в балахонистом одеянии и колпаке, каким я его видела в последний раз у профессора ван дер Аста.

Маленький Фазевелл обхватил себя руками за плечи, словно ему было холодно, и беззвучно заплакал.

— В чем дело, дитя? — спросила меня вдова.