Годом позже в одном из интервью он скажет, что звонили из клуба и поздравляли с серебром. «Звонят — значит уважают. Хотя сегодня в клубе полный бардак». Таков краткий конспект всех интервью Юрия Михайловича о «Спартаке» после отставки. Теперь-то, после и моей отставки, понятно, что он прав. Бардак. А если серьезно, то Первак свое не доработал. Не я один уверен, что золотые медали от Михалыча в эти годы никуда не делись бы. В футболе ведь тоже есть негласное: «гуляй, пей — но дело разумей». Так вот, у Михалыча дело разумелось. И он отнюдь не кризисный менеджер. Он антикризисный. Кризисный — это даже не Шавло, который тут вообще ни при чем. Это Евгений Смоленцев. За какими бы служебными вывесками он ни прятался. А вот Первака, похоже, стоило бы призывать в «Спартак» на каждый високосный год. Для поправки курса и дозаправки в воздухе. Пусть даже и с посадками в Челябинске.

Жека — журналист. Он и сам не упускал случая напомнить об этом, мягко намекая на то, что ему легче разбираться со своими бывшими коллегами, особенно со «звездными» проявлениями «видного писателя современности».

Когда Рабинер все-таки пошел на обострение отношений с клубом, технический директор уже тверже сказал, что «теперь газета и давний личный друг Рабинер — его тема». Дескать, «сам с ними разберусь, зачем вам скандалить. Ты же знаешь. Володь, как я к тебе отношусь».

Но дальнейший ход событий показал, что Рабинер даже Смоленцевым не управляем. Истребление Шавло как личности шло в газете, продолжилось в двух книгах Рабинера. Креатуре Смоленцева, хотя он как бы и ни при чем, наносились удар за ударом. Мелкие сделки уже не спасали. Договоренности не соблюдались. Если какой-то инсайд доходил до Рабинера и он собирался его публиковать с прежним критически-обличительным пафосом, следовал звонок ему с просьбой посмотреть на ситуацию иначе и сгладить, насколько возможно, если уж нельзя отменить публикацию. Взамен обещался и предоставлялся допустимый инсайд либо эксклюзив. В разведке, как показывают в кино, принято «прикармливать» реальной информацией, чтобы потом купить за это что-то поважнее или стратегическую «дезу» какую-нибудь запустить. Завершались телефонные переговоры все тем же: «Ты же знаешь, Игорек, как я к тебе отношусь».

Начав с кризиса «Аленичев — Старков». Рабинер продолжил нещадно критиковать клуб за слабость Шавло. И если эта критика окончательно угаснет после успешно проведенного ремонта в квартире Игоря и ухода с доски фигуры, добить которую для Рабинера было делом «чести», то. возможно, сделка завершится, и я не ошибаюсь относительно мотивов «творчества» этого человека. Значит, хотел заработать, а заодно и доказать, что если не газеткой, то книжкой вполне возможно если не замочить любого, то подпортить ему жизнь.

Дай бог, чтобы дело было только в этом и в спартаковских шахматах жертва качества улучшила позицию на доске. Но обратите внимание: Жека-то опять ни при чем! Есть разница между жиром мазанными и блестящими! Не всякий блестящий повсюду влезет и отовсюду выскользнет. Но в этом и заключается его проблема.

Уж слишком чистым, стерильным он выскальзывает из любой истории. Весь менеджмент заляпан и забрызган, а на нем ни капельки. Значит, либо вообще ничего не делает, либо от нас что-то умело скрывают. Подозрительно чист — это первое, что напрягает приличного детектива. Еще говорят: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Природа не терпит стерильности. Иммунитет слабеет.

Жене хоть в чем-нибудь пятнышко бы на себе поставить, повиниться — в качестве прививки, сказав, что «не ошибается тот, кто ничего не делает»… Разделить бы ответственность со всеми, кого ставил или подставлял, и опять в тень — на несколько лет. «Серые кардиналы» — это пугалка для детей. А так и у взрослых вистов набрал бы.

Каждому на жизнь отмерена равная доля черного и белого. Так и живем — то темнее, то светлее. То горе так черным вымажет, что приходится белым закрашиваться, то, напротив, живешь без забот, кругом белым-бело, и вдруг — плюх! — в ушат с мазутом. Жизнь у всех не то чтобы полосатая, а чаще серая от смешения, скажем так. Белая ворона — и так нонсенс, а на общем серо-полосатом фоне — еще более заметный. Засветилась. Ей надо было у зайцев учиться — те меняют шкурку на каждый сезон.

Короче говоря, Акела промахнулся. Стае, похоже, нужен новый вожак.

Вы попробуйте столько лет проработать на нелегальном положении: в интригах, кознях и в борьбе. Вот только где же Федуну найти нового «сильного юриста» — продавца?

А как все было «вкусно» в 2006-м!

Старкова съели, Федотова короновали, Черчесова привели «в засаду». До конца 2006-го Владимир Григорьевич так или иначе руководил командой. Привел ее к серебру. Что там было в головах Смоленцева, Шавло и Черчесова — не знаю, врать не буду. Но надо было видеть лицо Сергея Дмитриевича, а особенно Жеки, когда в раздевалке, сразу после серебряного матча с «Ростовом» Леонид Арнольдович объявил, что Федотов остается у руля еще на сезон… («Ревизор? Как Ревизор?!»)

Ох, не того ждал Женя, не того. Хотя он вроде и ни при чем…

А шеф от добра добра искать не стал и правильно сделал. Его доверие помогло Федотову чуть позже феерически обыграть «Спортинг». Доверие вообще окрыляет. К счастью, Смоленцев тут был, действительно, ни при чем. Как и Берецки, пропустивший тот сбор.

Естественно, положение Федотова твердым назвать было трудно. Все пошло прахом уже в самолете, на обратном пути из Португалии, после той самой победы. Есть разные версии, отличающиеся в деталях. Но суть одна.

Игрокам под личную подпись раздали уведомление о необходимости вернуться в Москву к определенной дате. Оттуда следовал вылет на сбор в Турцию. Рейс был победный, отпускной, то есть хмельной, но дело оставалось делом.

Начальнику команды Жиляеву поручили обойти ребят и собрать подписи. Некоторые легионеры, по настоянию своих агентов никогда ничего не подписывают, поскольку с письменным русским не в ладах. Отказались и на этот раз. Жиляев сообщил об этом Шавло.

Зарисовка с натуры. По мотивам «Джентльменов удачи». (Сцена с верблюдом)

Жиляев: «Дмитрич, Моцарт с Жедером не подписывают».

Шавло: «А им перевели, что там написано? Вот и пусть только попробуют опоздать. Оштрафуем».

Рядом сидели счастливый полусонный Федотов и дремавший вполглаза Смоленцев. Ну, порвет Шавло пасть, так порвет, вот и славно.

В Москву бразильцы не прилетели. Многие усмотрели в этом дурное влияние Жедера на Моцарта. За Жедером такое водилось и раньше. По крайней мере, из прежней команды по-доброму предупреждали, к чему готовиться. А Моцарт был бойцом, мужиком и вообще. Разве что сезон тот не задался по большому счету. Но речь о другом. В Турцию они тоже опоздали, да еще на половину сбора. Времени на подготовку в скомканном межсезонье было катастрофически мало, отсюда и повышенная общая нервозность.

Вот однажды Федотов и спрашивает по телефону находящегося в Москве Шавло: «Где игроки?» — «В Бразилии, — отвечает, — скоро приедут».

Федотов: «А что мне с ними делать? Они отстали от всех. И потом это нельзя оставлять безнаказанным».

Шавло: «Мы решим этот вопрос»… (Из Тургенева.)

Самое интересное, что Сергей Дмитриевич так ничего и не понял. Он потом в интервью клялся, что бразильцев оштрафовали. Даже приказ подписанный был готов показать. Но при чем тут февральский приказ, после того, как ты собственной непоследовательностью повлиял на ход подготовки команды к важному матчу на Кубок УЕФА! Надо было видеть, в каком состоянии работал тренер. Федотов и его команда — это сосуды с сообщающейся энергией. Этот контакт и позволял ему добиваться с молодыми того, чего он добивался. Шавло, видите ли, определил, что у Григорьича «устаревшие методики 80-х». А что, плохо играл в футбол «Спартак» К.И.Бескова, по конспектам которого с наслаждением работал Федотов? Или Шавло уже забыл об этом?

Еще Сергея Дмитриевича всерьез шокировало, что молодые обращаются к Федотову по отчеству. Процитирую: