— В агентстве Антонова есть адвокат. Мы пользовались его услугами при заключении рекламных контрактов. Он, правда, скорее корпоративный юрист, но лицензия у него есть, — ответил Виктор. — Кстати, может эта фигня как раз от тех рекламодателей, которым мы отказали?

— Возможно, — не стал отрицать лейтенант, — но…  это было бы с их стороны очень неразумно — пытаться угрожать. Доказать их причастность труда не составит. А это уже чистая уголовщина. Давайте дождёмся…  э-э-э…  развития событий.

Утром, ещё девяти не было, Маша с Виктором получили одинаковые смс-ки: «Доброе утро! Меня зовут Пугачёв Денис Андреевич. Я являюсь представителем адвокатского бюро «Правосудие без проблем». У одного из наших клиентов есть для Вас интересное и очень выгодное предложение. В случае Вашей заинтересованности можем договориться о встрече уже сегодня.»

Немедленно созвонились между собой и с Алексеем. Арсентьев их обрадовал, что получил разрешение заниматься этим делом официально. Договорились снова встретиться у Руденко дома через два часа, чтобы лишний раз не беспокоить Машиных бабушку с дедом. Ирину Сергеевну с Андреем Кирилловичем и так пришлось отпаивать валерьянкой после звонка внучки накануне. Успокоили, как могли, тем, что рассказали версию о недоразумениях с рекламными контрактами. Виктор тоже созванивался с родителями. Предупредил, что если к ним кто угодно будет обращаться с какими-либо просьбами или предложениями насчет него или Маши, сразу посылать по известному маршруту, но немедленно ставить их в известность.

На встречу с Пугачёвым Алексей поехал в форме. Что вызвало явное замешательство Дениса Андреевича, который оказался лощёным мужиком около сорока, в явно на заказ сшитом костюме, тщательно причёсанным, с маникюром и перстнем-печаткой на среднем пальце левой руки. Он поначалу пытался возражать против присутствия третьих лиц, но после решительных заявлений Виктора и Маши, что все подробности любых переговоров в любом случае немедленно будут известны присутствующему здесь лейтенанту полиции, отступился. Однако всё же спросил, чем вызвано участие в переговорах представителя правоохранительных органов.

— А Вы что же, — саркастически поинтересовался Арсентьев, — считаете, что угрозы в адрес наших граждан могут остаться безнаказанными.

Недоумение и растерянность Пугачёва были столь явными и не наигранными, что слова о его абсолютном неведении подобных фактов показались всем вполне искренними.

— Давайте уже перейдём к сути, — предложил после длинной неловкой паузы Руденко.

— Но сначала поведайте нам, кто является Вашим клиентом, — притормозил Виктора Алексей.

— При всём моём желании…  в сложившихся обстоятельствах…  я не могу этого сделать. Только…  в случае возбуждения уголовного дела…  — замямлил адвокат, или кто он там был на самом деле. — Но послушайте, у меня поручение провести переговоры по делу, которое никоим образом не может считаться чем-то незаконным. Речь идет всего лишь о продаже авторских прав на один из ваших клипов, — затараторил он, кое-как справившись с волнением.

— На какой? — спросила Маша, недоумённо переглянувшись со своими.

— На тот, — Пугачёв заглянул в лежащие перед ним бумаги, — который появился на видеохостинге «Ютуб» первого июля. Наш клиент предлагает сумму, эквивалентную двумстам пятидесяти тысячам долларов. В рублях по курсу ЦБ на момент подписания договора. По официальному договору. С…

— Не интересно, — прервала Маша.

— Э-э, — заёрзал адвокат, — сумма может быть пересмотрена в случае…  расширения договора на другие ваши произведения.

— Абсолютно бессмысленный разговор, — поддержал племянницу Руденко и медленно поднялся, хотя больше всего ему сейчас хотелось бежать отсюда опрометью. Его примеру тут же последовали и Маша с Алексеем.

— Что ж. В случае, если ваше решение изменится, у вас есть наши координаты, — грустно вздохнул Денис Андреевич, тоже вставая.

Не отвечая и не прощаясь, все трое покинули эту в высшей степени странную контору, уселись в ожидавшую их машину и тут Машу прорвало:

— Да они охренели, что ли?!!

— Ну-ну, не надо, успокойся, — уже никого не стесняясь, обнял её Алексей, — всё оказалось гораздо проще, чем мы думали. Кому-то просто не дают покоя ваши лавры.

— А угрозы?! — не унималась девушка.

— Блеф. Всего лишь блеф. Чтобы сбить цену, если бы вы были готовы к реальному обсуждению.

— И их никак нельзя прижучить за эти письма?

— Я думаю, что это просто посредники. И, действительно, о письмах могут ничего не знать. Но, в любом случае, я попробую оперативно «покопать», как у нас говорят, и вычислить их реального клиента. И тогда разговор будет совсем другой.

Виктор же в этот момент размышлял немного о другом. «Вот ведь засада! Тот давний сон очень даже пророческим оказался. И что же это такое — обычная зависть, или мы кому-то действительно любимую мозоль отдавили? Но если так, то — кому??…  Пожалуй…  никто, кроме фармацевтов на роль обиженных и не подойдет. Только вот кто из них? И что могут сделать? Не бандиты же, в конце концов…  Надо что-нибудь почитать про крупнейшие компании, чтобы хоть представлять их возможности, а то ведь и названий фирм то почти не знаю, как-то не было необходимости интересоваться, к счастью…  Ладно, посмотрим, что наш лейтенант раскопает… И, да, надо с Машей обсудить…».

Поделившись позже с племянницей своими соображениями, не упоминая, естественно, ни про сон, ни про свои «пожелания», услышал в ответ только её любимое «Охренеть!» А на просьбу молчать об этих обстоятельствах даже под страхом смертной казни, Маша даже обиделась.

— Ты же меня «Мудрейшей» называл! Чего ж сейчас за дурочку держишь?

— Понял, извини. Просто всё так закрутилось лихо…

Лейтенант управился с «раскопками» за два дня. И на очередных посиделках рассказал, что почти со стопроцентной вероятностью заказ на покупку пришёл от «Fizer&Fizer». Но огорчил, что доказательства таковы, что предъявить их в суде «не представляется возможным». На вопрос: «Почему?» ответил, что они получены «за счет средств фонда, чьи расходы не подлежат оглашению нигде и никогда». Сам же поинтересовался, чем Виктор с Машей так насолили фармацевтам, но те только дружно удивлённо пожали плечами. Алексей посмотрел на них с подозрением, похмыкал, но устраивать допрос с пристрастием не стал.

Руденко эти же два дня провел, почти не отрываясь от экрана ноутбука или планшета. И по мере чтения о лидерах фарминдустрии приходил в ужас. От данных о доказанных(!) фактах фальсификации клинических испытаний, о мошенническом рекламировании некоторых препаратов, о рэкете и коррупции. Волосы дыбом вставали от количества поданных против них судебных исков и от выплаченных сумм компенсаций. И всё это в открытом доступе! «Вот живёшь себе спокойно, ни о чём таком даже не задумываясь, — кипятился Виктор, — а чуть копнёшь, и оказывается, что под тонким слоем показного человеколюбия и громогласных заявлений о благе человечества вообще и о здоровье людей в частности скрываются огроменные кучи…  навоза».. Зато он теперь знал, как ответить, если против них посмеют сделать какую-нибудь пакость.

К сожалению, пакость не заставила себя ждать. В понедельник, тринадцатого, в нескольких бульварных, но весьма популярных американских и российских газетах появились статьи под похожими заголовками типа «Не чудесные чудеса видеорынка» и «Гримасы видеоиндустрии». Где старательно поливали грязью каждый клип. Не гнушались ничем, ни глупостями, ни откровенным враньём. От: «Авторы сознательно искажают историческую реальность…» — это о том, что на самом деле архитектурные шедевры строили люди, а не вымышленные персонажи; до: «Все персонажи этих скандальных низкопробных клипов были украдены без зазрения совести у авторов мультфильмов…» Ну и, конечно же, «вишенкой на торте» было: «Вся прогрессивная общественность требует немедленного удаления контента, порочащего труд многих поколений людей…»