— Я…  я не смогу сделать её счастливой, — Алексей почти плакал.

— Во-первых, ты не можешь этого знать. Фёдор Иванович сказал, что надежда есть. А во-вторых, и это гораздо важнее, ты, чёрт тебя побери, даже ещё не попытался бороться! — последние слова Виктор не проговорил, а прошипел прямо в лицо Арсентьеву. — А Маша, слабая девчонка, к тому же лишившаяся родителей, воевала, да, именно воевала(!) со своими болячками больше года! И победила! А ты сразу лапки кверху задрал. Тоже мне, бравый офицер.

— Причём здесь профессия? — попытался возразить Алексей.

— Дурак ты! — махнул рукой Руденко, — Маше я, так и быть, расскажу о нашем разговоре, но расскажу так, как мне представляется правильным. А ты готовься. Мне кажется она сумеет тебя…  удивить…

На следующее утро девушка выслушала короткий рассказ Виктора (о своей отповеди лейтенанту он умолчал), до боли закусив губу. Когда он закончил, она вдруг улыбнулась каким-то своим мыслям, прощебетала: «Спасибо!», подхватила сумочку и направилась к двери.

— Ты далеко?

— К нему, конечно!

Войдя в палату, Маша подошла вплотную к кровати и упёрлась в Арсентьева сердитым взглядом. Лейтенант в ответ посмотрел на неё взглядом совершенно несправедливо наказанной собаки и отвернулся.

— Я выхожу замуж! — беззаботным тоном, совершенно не вязавшимся с её хмурым видом, заявила девушка.

— Поздравляю, — еле слышно пробормотал Алексей, не оборачиваясь. — За кого, если не секрет?

— За тебя!

Он умудрился от такого ответа упасть даже из положения «лёжа». Это было так забавно, что Маша звонко рассмеялась.

— Ты не рад? — продолжая смеяться спросила Маша.

— Э-э-э, а разве Виктор…

— Он рассказал о вашем разговоре. Я предлагаю о нём забыть, как о глупой неудачной шутке и поговорить серьёзно. Во-первых. Ты забыл, что есть такой замечательный доктор, как Елена Витальевна Сипягина. Во-вторых. Ты видишь перед собой результат её работы. Не только её, разумеется, но тем не менее. Напомню также, что именно ты её нашёл и рассказал мне о ней. И в-третьих. Мне очень обидно, что ты считаешь меня дурой.

Глядя на возмущённо вскинувшегося парня, Маша наконец улыбнулась и ласково сказала:

— Неужели ты думаешь, что я тебя на кого-нибудь променяю?

Она легонько погладила Алексея по давно небритой щеке, наклонилась и поцеловала его. В этот момент дверь открылась, и медсестра вкатила в палату стойку с капельницей.

— Пойду-ка я Елене Витальевне позвоню, — заявила Маша, поднимаясь, — а если она на месте, то и съезжу к ней.

Уже у двери она остановилась, обернулась и выдала нечто такое, от чего медсестра чуть не уронила шаткую конструкцию, а Алексей ещё долго лежал с открытым ртом и глупой, но счастливой улыбкой на лице:

— Да…  я думаю, детей у нас будет двое. Минимум…

…  Сипягина оказалась на месте и с удовольствием согласилась принять девушку. Выслушав Машин рассказ, не на шутку разволновалась и развила бурную деятельность. Сначала схватила с книжной полки какую-то одну медицинскую монографию, потом другую, в каждой пролистала несколько страниц, задерживаясь на некоторых, периодически восклицая: «Ага!» и довольно цокая языком. Потом пробежалась пальцами по клавиатуре ноутбука, стоящего на рабочем столе и надолго зависла, видимо, читая найденный документ. Маша терпеливо ждала, изредка порывалась что-то спросить, но каждый раз останавливала себя. Наконец Елена Витальевна откинулась на спинку кресла и посмотрела на девушку:

— Ну что ж, Маша! Как только ваш ненаглядный будет транспортабелен, привозите. Будем пробовать. И если всё получится…  то есть я уверена практически на сто процентов, что с Алексеем получится, а вот с мужиками постарше…  В общем, если получится, то…  это золотое дно! Вы подкинули блестящую идею, и я Ваша должница. Ох и растрясу я старых импотентов! Ох, растрясу! — и Сипягина хищно улыбнулась…

Выйдя из медицинского центра, Маша, на радостях, что её неизвестно откуда взявшаяся уверенность в благополучном исходе получила высокопрофессиональное медицинское подтверждение, решила побаловать себя какой-нибудь обновкой, заехав в «Авиапарк» — огромный торговый центр, который был в десяти минутах езды оттуда. Купив себе в каком-то крошечном бутике весёленький комплект из кепки с огромным помпоном и шарфика, она, весело помахивая пакетом с покупками, махнула рукой Саше, ждущему у входа в магазин, и они отправились на парковку. Александр, их с Виктором водитель, теперь, после ранения лейтенанта, всегда повсюду сопровождал их вместе или по отдельности, не оставаясь, как раньше, ждать в машине. Профессиональным телохранителем он, конечно, не был, но кое-что умел и габариты имел соответствующие. Поэтому, когда к ним подскочила размалёванная девица и начала громко и почти нецензурно верещать, быстро убрал свою подопечную себе за спину и нарочито грубо спросил: «Чего надо?»

А Маша, узнав девушку, устроившую им с Алексеем сцену в кафе прошлым летом, приготовилась давать отпор чисто женским способом. Варфоломеева тем временем, неуклюже пытаясь обойти водителя, кричала:

— Ты! Это из-за тебя его ранили! А ты себе уже другого нашла! Шалава малолетняя!

— Девушка, Вы вообще соображаете, что говорите, — опешил Александр, беспомощно оглядываясь.

— А откуда ты знаешь про ранение Алексея? — недобро прищурилась Маша.

— Не твоё дело! — продолжала бушевать Людмила.

— Ну, не мне, так в другом месте ответить придется. Но это, на самом деле, не так уж и важно…  Я-то Лёшу вылечу. И замуж за него выйду. И детей ему рожу. А вот ты, — она презрительно усмехнулась, — ты сильно рискуешь. Рискуешь сильно подурнеть. Либо от злобы, либо от зависти. Так что лучше поищи себе кого другого, поглупее, на кого собак безнаказанно спускать будешь…  Александр, поехали! — и Маша решительно двинулась дальше, оставив Варфоломееву стоять с выпученными глазами и судорожно вздыхающую с широко открытым ртом, как будто она пыталась что-то сказать, но у неё ничего не получалось.

Вернувшись домой, она застала дядюшку за рабочим столом, что-то внимательно читающего. Он даже не отвлёкся, чтобы спросить о результатах поездки, что её очень удивило. Маша подошла и заглянула через плечо. На экране ноутбука была открыта вчерашняя статья из лондонской Times «Суперуспешная операция американских, французских и российских спецслужб».

— Чем отличились доблестные рыцари плаща и кинжала? — спросила девушка, не проявив особого интереса.

— Да так, больше о взаимодействии разных стран…  в основном, — не очень натурально отмахнулся Виктор, — расскажи лучше, как съездила.

— С Лёшей поговорила, мозги вправила, с Сипягиной встретилась, она меня обнадёжила. Так что всё нормально, — она слегка хмыкнула, — в основном.

Руденко и на хмыканье племянницы тоже внимания не обратил, продолжая читать. Маша пожала плечами, обиженно поджала губы и пошла к себе в комнату, решив, раз такое дело, ничего не рассказывать о стычке в «Авиапарке». Она и представить себе не могла, что в этот момент её любимый дядюшка находится в такой глубокой задумчивости, что отвлечь его мог бы только недалёкий взрыв, да и то вряд ли.

Виктор читал уже пятую статью с похожим заголовком. Перед этой был перевод статьи из французской Le Monde — «Наркодилеры расплатились кровью», из наших «Известий» — «Совместные усилия спецслужб дали фантастические результаты» и парочки американских с аналогичными названиями. Уже после первой его прошиб холодный пот, потому что у него в голове вдруг соединились его внезапное «пожелание» при записи закадрового текста к французскому клипу и круто замешанное на страхе и ненависти «воззвание» после ранения Алексея. Теперь он в разных публикациях выискивал цифры и пытался их осмыслить. По данным разных источников выходило, что при действительно очень масштабной и действительно одновременной и совместной операции в Колумбии, США, Франции и России было уничтожено от ста двадцати до ста пятидесяти наркодельцов разного масштаба. Именно уничтожено, а не арестовано. Впрочем, и арестованных было примерно столько же. Они все дружно почему-то вздумали оказывать вооружённое сопротивление, но задействованные против них силы были настолько велики и действовали они настолько решительно, что результат получился именно таким, как его описывали журналисты. О потерях среди силовиков ничего не говорилось, хотя было понятно, что без жертв среди них вряд ли обошлось. Ещё писали о тоннах захваченных и уничтоженных наркотиков, о количестве ликвидированных складов и лабораторий и изъятых деньгах. Всё последнее Виктора не интересовало абсолютно, а вот по поводу убитых он весь испереживался.