Теперь нахмурился и Руденко. Наталья настороженно следила за разговором, готовая в любой момент вмешаться. Правда, она никак не могла решить, кого придется защищать. Наконец, после почти минутной паузы, Виктор медленно выдохнул сквозь сжатые зубы и заговорил:

— Я прекрасно тебя понял. И полностью поддерживаю. Но…  тема уж больно сложная. Слишком горячая и…  провокационная, что ли. Потребуются развёрнутые пояснения того, что мы хотим сказать. Так, как в прошлые разы, скорее всего, не получится. В несколько строчек не уложишься. Придётся очень тщательно обдумывать каждое слово, каждую паузу, каждую интонацию. Я не уверен, что это можно придумать и сделать быстро. Да и «американский» клип столько шуму наделал, что лучше будет, если те страсти немного подзабудутся. Поэтому…  — он немного подождал, не будет ли каких возражений, — я предлагаю выбрать другую тему…  Помнишь, там же, в Китае, тот итальянский журналист обещал бросить к твоим ногам всю Италию, если клип будет о ней. Ты же вроде говорила как-то, что у тебя есть идеи по поводу Италии.

Маша размышляла гораздо дольше Виктора. Несколько раз порывалась что-то сказать, но тут же снова глубоко задумывалась.

— Пожалуй, ты прав. Действительно непростая тема. Тут главное, чтобы как у врачей было — «не навреди»…  А про Италию у меня только идеи по поводу Чиполлино и Пиноккио были.

И снова тишина, которую нарушал только бьющийся снаружи в стекло здоровенный шмель. Вдруг Наталья, начавшая чему-то улыбаться, как только речь зашла об Италии, звонко рассмеялась:

— Ребята, вы чего?

— Что? — дружно спросили Маша с Виктором, не понимая, о чём это она.

— Ну у вас же в каждом клипе о чём говорится? О сказках. А сказки — это чудеса. А где в Италии есть Площадь чудес? — Наталья, видя, что подсказки не работают, всплеснула руками и укоризненно закончила, — ну в Пизе же!

— Боже мой! — Виктор схватился за голову в притворном ужасе, — вокруг меня только гениальные женщины, а я…  я только и умею, что железяку со стёклами крутить и по клавишам компа пальцами тыкать!

— Смирись, — хмыкнула Маша. — А идея с Пизанской башней действительно классная. — она благодарно кивнула тётушке и рассмеялась. — И Чиполлино с Пиноккио здесь очень даже в тему будут. Трудолюбивый Мальчик-Луковка будет в поте лица башню строить, а бестолковый, непоседливый и не в меру любопытный Буратино-Пиноккио своим длинным носом будет везде тыкаться и делать дырки, как на холсте в каморке папы Карло. От этого Башня и начнёт заваливаться.

— А помидорами не закидают за такое? — усомнился Виктор.

— Томатина — это в Испании, — успокоила его Наталья.

— А только от тебя зависит, — подхватила племянница, — ты хоть и не гениальный, но тоже ничего. Сделаешь смешно, — меня будут на руках носить и у ног штабелями укладываться. Не сделаешь, — тебя помидорами и в Италии закидают.

— Но-но-но! У нас всё поровну. И вершки, и корешки.

— Кста-а-а-ти! — снова вмешалась Наташа, — вы в Китае про всякие символы похожие говорили. Так вот здесь, у России и Италии похожих символов больше гораздо. И Рим, и Москва на семи холмах стоят. Москву вообще третьим Римом называли.

— Точно! — подхватил Виктор, — и кремлёвские стены ведь итальянцы строили по образцу миланских и веронских.

— А Зимний Дворец — Растрелли, — добавила Маша. — И вообще Питер Северной Венецией называют.

Наталья с улыбкой смотрела то на племянницу, то на бывшего мужа (хотя теперь уже вроде как снова настоящего) и чувствовала, что вот оно — счастье. И оно вовсе не в деньгах, хорошем доме или интересной работе, а в том, что она «пришлась ко двору», что на её слова никто пренебрежительно не фырчит, не одёргивает, а, наоборот, к ним прислушиваются и оценивают по достоинству. Может быть так должно быть всегда, но сейчас, именно сейчас было особенно приятно. «Конечно, надо посмотреть, как дальше будет», — думала она, — «но начало положено и надо сделать всё возможное, чтобы так было всегда. Ну или, по крайней мере, как можно дольше!»

Алексея выписали из госпиталя пятого октября, в понедельник. И ему, как и говорил Андрей Кириллович, выдали путёвку на две недели в ведомственный санаторий, в Сочи. Маша, естественно, загорелась поехать туда же. А поскольку осенним отдыхом в этом году из-за французского вояжа и навалившихся забот как-то никто не заморачивался, Виктор с Натальей тоже решили провести пару недель на северном берегу южного моря. К счастью, на это время платные путёвки в этот санаторий, с непритязательным названием «Искра» на октябрь были вполне доступны даже для людей, не имевших никакого отношения к МВД. Улетели из Москвы девятого. Место оказалось очень даже приличным, с большой и неплохо ухоженной территорией, шикарным крытым бассейном и вполне себе достойным рестораном. Турецкого изобилия там не было, но и сидеть на йогуртах и бутербродах с сыром тоже не пришлось. В море, конечно, не купались, зато осенний морской воздух оказался настолько «вкусным», что каждый день часа по полтора-два просто гуляли по берегу, что-нибудь обсуждая и наслаждаясь запахами моря, свежим, но не холодным ветром и мелкими солёными брызгами, изредка долетавшими до гуляющих пар.

Отдых отдыхом, но и поработать не забывали. Причём Наташа стала практически полноценным членом команды. Они с Машей без конца обсуждали, как логично и достоверно показать динамику процесса, как и куда должен Пиноккио сунуть свой нос, чтобы башня не рухнула, но начала наклоняться. Первые несколько вариантов были забракованы. Наталья, каждый раз что-то рассчитав в какой-то своей архитекторской программе, делала заключение, что если Буратино покорёжит именно эти кирпичи, башня обязательно завалится. И на это могут обратить внимание дотошные зрители, знакомые с архитектурными расчётами. Особенно итальянские инженеры, которые занимались или занимаются сохранением Пизанской башни в неизменном виде. Уж они-то не только каждый кирпич там изучили вдоль и поперёк, но и расчёты наверняка проводили намного более точные. Виктора, который было заикнулся насчёт того, что он с помощью монтажа покажет любой наклон и любую динамику, дружно послали далеко и надолго. Мол, «не любо, не слушай, а врать не мешай». Спас ситуацию, как ни странно, Алексей. Посмотрев на мучения женщин и послушав ехидные комментарии Виктора, он предложил:

— Да и пусть Буратино корёжит что угодно. Главное, чтобы Чиполлино это видел и срочно исправлял. Пока будет бегать за новыми кирпичами да инструментами, башня немного наклонится, а он уже тут как тут. Заменил испорченное, башня и остановилась.

— Ты тоже из этих что ли? — якобы сердито буркнул Руденко буквально через пару секунд, первым сообразивший, что это будет самым лучшим вариантом.

— Из каких? — не понял старший лейтенант. Ему накануне выписки как раз присвоили очередное звание.

— Из гениев! — Виктор с нарочито грустно вздохнул, — один я, неприкаянный, обыкновенный, простой…

Ответом ему был дружный смех, на что он, собственно, и рассчитывал. С этого момента продвижение ролика заметно ускорилось и к возвращению в Москву Маша с Виктором уже подробно расписали каждый кадр, каждое движение персонажей и самой Пизанской башни. Можно было начинать съёмки.

А вот с «пояснялками-разъяснялками» к клипу получилось даже слишком хорошо. Они при активном участии Натальи, ещё до отъезда в Сочи накидали столько параллелей между Россией и Италией, что стало понятно — в таком виде «вступительное слово» пускать в эфир нельзя. Слишком длинно. А значит — придётся сильно ужиматься. Покрутив текст так и эдак, сходу ничего путного не придумали. Поэтому решили перевалить эту часть работы на Антонова. Дескать, вот вам, дорогой товарищ, несколько страниц текста и извольте к нашему возвращению сделать одну, не потеряв при этом ничего. Олег Васильевич, получив, так сказать, «техзадание» и пару раз перечитав текст, только крякнул и озадаченно почесал в затылке, немало повеселив Виктора с Машей, которые увидели у него такой неинтеллигентный жест впервые. Пока они были в Сочи, Антонов прислал несколько разных вариантов, которые хоть и были покороче первоначального, но всё равно на их взгляд были длинноваты. В результате решили по возвращении в Москву устроить мозговой штурм. Вдруг совместными усилиями что-нибудь да получится.