— Тратишь на покойника воду… — фыркнул уже знакомый мужской голос.

— Если взяли с нами — не такой уж и покойник.

— Я буду жить? — прохрипел я.

­— Будешь, — шершавая и жёсткая рука погладила меня по макушке. — Теперь уж точно никуда не денешься.

— Люнь, ты здесь? — покрутил я головой.

— Видишь, опять бредит. Покойник он, — фыркнул мужчина.

— Не пойму, зачем его взяли с нами, — добавил голос, судя по тону, молодой девушки.

Но мне было плевать на них, мне нужна была Люнь, так как зрение отказывалось возвращаться.

— Я здесь, Юнксу, — раздался её голос совсем рядом.

— Где я?

— В хорошем месте, — хмыкнул мужчина, хотя вопрос был адресован не ему. Хотя по злой усмешке было понятно, что на хорошее рассчитывать не приходится.

— Ты в караване, тебя подобрали в пустыне израненного и обезвоженного. Но сейчас ты в безопасности, — сказал спокойно, даже как-то матерински женский голос. — Не трать сил, спи.

Но ни один из голосов не сказал самого того, что меня интересовало.

— Ты попал к рабовладельцам, Юнксу. Они подобрали тебя в пустыне после бури и дали тебе противоядие, почему ты до сих пор ещё жив. Сейчас ты в повозке с другими рабами.

Собственно, что я и хотел услышать.

Вот почему мне всё показалось таким знакомым. Я вновь в рабской клетке, как и шесть лет назад! Эх, старые добрые времена…

Для кого-то это могло быть плохой новостью, но для меня это была возможность хотя бы на мгновение выдохнуть, перевести дыхание и отдохнуть. Ведь что-что, а сейчас я находился в полнейшей безопасности и ничего мне не угрожало.

Да, для кого-то это может показаться странным, что я попал в рабство и спокоен, но блин, народ, я седьмого уровня! Чего мне париться? Седьмой уровень как-никак, даёт свои преимущества в подобных ситуациях — здесь уже и рабство лишь временная трудность.

Единственное, что меня интересовало, как далеко мы отошли от первоначального маршрута и где примерно находимся. Хотя эти вопросы можно оставить на потом, а пока…

Я уснул так же быстро, как и пришёл в себя, и этому не помешала ни тряска, ни жёсткий деревянный пол, ни кошмар, который поджидал меня во сне.

Яд всё же оставил определённый отпечаток на мне. Каким бы крепким тело не казалось, чтобы прийти в себя мне потребовалось несколько дней. И всё это время я то и делал, что спал, да изредка пил, когда мне предлагали. Поэтому был совсем не в курсе, где сейчас нахожусь, да и не волновало меня это.

Я спал. Высыпался, если так можно сказать, набирался сил. К тому же спешить было некуда — я просто ждал, куда меня там привезут, чтобы уже от того места и отталкиваться. А то смысл посреди пустыни высаживаться? Куда идти, какие там ориентиры? А если покажу свой седьмой уровень, как они отреагируют? Лучше просто пока отдыхать и ждать, а уйти всегда успею.

За время, что я находился в клетке, высыпаясь, успел познакомиться частично с местными обитателями. Всего здесь было семь человек, включая меня любимого. Женщина, которая заботилась, судя по всему, вообще обо всех; мужчина, который считал, что ему все должны; две молодые девушки, сёстры, насколько я понял; мужчина и молодой парень, ещё младше меня. И у всех были ошейники, что когда-то нацепил на меня Гой.

У меня, кстати говоря, был такой же.

Была и вторая повозка, а если быть точнее, сани с клеткой, но кто там, я особо не приглядывался.

Наш караван медленно и верно продвигался через пустыню, то проходя по низинам между огромных, заслоняющих солнце дюн, но переваливая через их вершины. Уверенно, словно поезд, мы продвигались хрен знает куда, оставляя за собой бесконечный след, который терялся за горизонтом.

Со слов Люнь, всё произошло довольно внезапно. Едва мы пережили бурю, как тут же наступило солнце, но в тот момент я уж был без сознания. Она и Зу-Зу пытались около часа привести меня в сознание, но потом они заметили караван, который проходил рядом (рядом, это в паре километров).

Понимая, что шансов что-либо сделать уже мало, пушистый схватил мою сумку зубами и побежал навстречу к каравану. Они его заметили, бросились следом, и он вывел их на меня, а сам был таков. И вот я оказался у них в караване, а Зу-Зу исправно плёлся где-то за ним вместе с сумкой, держа дистанцию. Правда мой меч всё же приватизировали. Но это была не проблема — как забрали, так и отдадут, как только придёт время, в этом я не сомневался.

Уже через неделю я чувствовал себя более-менее здоровым, пусть и слабым. Однако пусть никого это не обманывает — учитывая, что вокруг меня третьи уровни, я мог их порвать голыми руками, после чего разогнуть прутья и порвать голыми руками уже работорговцев. Но пусть они сначала хоть куда-нибудь меня выведут, а там уже посмотрим.

И по началу до меня никак не доходило, почему со мной обращаются так, будто я пустое место. Где страх перед сильнейшим, как это обычно бывает или хотя бы специальный кандалы?

Но лишь потом до меня дошло, что я искусственно принизил свой уровень перед тем, как напасть на тех придурков на границе песков, но с тех пор так его и не вернул обратно. Для окружающих я был не лучше всех трёхуровневых, что сейчас ютились в клетке.

И в конце концов, нас привезли, и не куда-то, а в самый настоящий оазис.

Думаю, все хоть раз да видели, как оазис выглядит: посреди бесконечных песков пустыни такое большое или не очень озеро, вокруг которого цветут высокие пальмы, кусты, трава всевозможная зелень.

Так вот, именно это я и видел. Причём оазис по размерам соответствовал самой пустыне, будучи совсем не маленьким настолько, что вдоль одного берега расположилась небольшая деревушка из глиняных домиков, а с другой палаточный городок бедуинов, в котором кипела жизнь.

И именно туда и направился наш караван.

Не знаю, как другие, а я с интересом наблюдал за округой, которая цвела и пахла на моих глазах, едва мы подъехали ближе. Повсюду горели факела, шатры, большие и маленькие, разных цветов светились изнутри, создавая атмосферу какого-то праздника. Слышалась музыка, а на глаза то и дело попадались группы людей, предположу, товарищей по каравану, которые были не прочь выпить вместе.

Мы медленно въехали на главную, и, по сути, единственную дорогу палаточного городка, что шла прямо вдоль берега озера, около которого выстроились местные ездовые животные самых разных видов: от уже знакомых лошадей и верблюдов до ящериц с тремя парами лап и страусов в головой куриц.

— Это местный рынок? — спросил я, оглядываясь.

— Лишь перевалочный пункт, —хмуро ответил мужчина. — Хотя может кого-то здесь и продадут.

Судя по взгляду, он имел ввиду молодых девушек. Те, явно поняв, о ком идёт речь, прижались друг к другу поближе.

— Не пугай, — фыркнула недовольно женщина.

— Я не пугаю, но лучше подготовиться к этому пораньше, не так ли? — кисло улыбнулся он. Чел я вно был оптимистом по жизни.

Я ещё раз огляделся.

Стража здесь была преимущественно пятого уровня, шестым здесь совсем не пахло, и я не думаю, что запахнет. Хотя если такой кадр и объявится, то это тоже не станет проблемой. Про седьмой не вспоминаю — они вообще редкие птицы в любом месте, да и если встретятся, шансов у меня куда больше выжить, чем у них.

— Интересно, здесь есть те караваны, которые идут на другую сторону пустыни?

— Какую, другую? — спросил парень, который большую часть времени молчал и бросал похотливые взгляды на девушек.

— На ту, что находится на стороне заката, — кивнул я на запад.

— Там ничего нет, — тут же бросил главный оптимист.

— А ты там был? — посмотрел я на него.

— Всем известно, что там ничего нет, — фыркнул он и другие согласно закивали.

— А вы все, я так подозреваю, со стороны восхода, да? — окинул я взглядом клетку, и все пусть и нехотя, но кивнули головой. — Тогда откуда вы знаете, что там ничего нет?

— Там одно лишь пламя, — неожиданно сказал охранник, который стоял рядом с клеткой. Он был одет, как и другие бедуины, в мешковатую одежду, будто нацепил на себя простынь, а голову почти полностью покрывал платок, оставив лишь небольшую прорезь для глаз.