— Аминь. — Я скрестил на груди руки.

— Извини, — немного смутилась Катя. — Нервы…

— Забудь. — Мне ничего не оставалось, кроме как грустно улыбнуться. — Я человек слабый. Мне нельзя было быть добрым, белым и пушистым — схарчили бы. Вот и пришлось казаться жестче и злее окружающих. А репутация — штука прилипчивая…

— Маска приросла к лицу? — прищурилась девушка. — А в глубине души…

— Это не маска, — провел я ладонью по лысине, — это несчастный случай на производстве.

— Иди ты, — кинув в меня тряпкой, засмеялась Катя.

Ну я и пошел. Спать. Нечего нам друг другу глаза мозолить и нервы трепать. К тому же пытаться что-либо изменить все равно уже слишком поздно. Слишком…

А, да и наплевать! Будь что будет, и гори оно синим пламенем!

Мне бы со своими проблемами разобраться. А то есть подозрение, что интерес ко мне у Линева и компании какой-то нездоровый. На словах все гладко, вот только на самом деле где-то зарыта какая-то нехилая подлянка. Понять бы еще, зачем это затевается и какой интерес здесь у сектантов. Тоже решили рыбу в мутной воде половить?

Как бы в итоге не оказалось, что на самом деле имеется потребность вовсе не в моих вновь прорезавшихся способностях, а в идеальной кандидатуре на роль козла отпущения. Командир группы, блин…

Ладно, завтра еще попробую из Григория подробности вытянуть. Тогда и станет ясно, имеют ли под собой почву мои подозрения, или просто паранойя и мания преследования на огонек решили заглянуть.

А сейчас — спать…

Интересно, почему для многих холод ассоциируется с непроглядной тьмой? Привыкли, что нас греет этот зависший в небе ослепительно-оранжевый шарик под названием солнце? Должно быть, так. Нет, я понимаю, день-свет-тепло и ночь-тьма-мороз — связки вполне себе устоявшиеся, но… Но для меня холод, забирающийся под одежду и пытающийся проморозить тело насквозь, навсегда будет нераздельно связан со стелющимся по земле туманом, таким густым, что его можно черпать ведрами. Туманом, которым как плащом укутан кто-то, жаждущий заполучить мою душу…

Что за черт?!!

— Ты чего?! — Отложив пистолет на табуретку, я уселся на кровати и вытер одеялом мокрое лицо.

— Пришли к тебе. — Катя вышла из комнаты, на ходу затягивая пояс короткого халатика.

— А водой зачем? — крикнул я ей в спину и заглянул в стоявшую на табуретку железную кружку. Пусто.

— Не просыпался, — закрывая дверь в свою комнату, ответила девушка.

— Какие мы нетерпеливые… — тихонько пробурчал я себе под нос и, подхватив со стула «Гюрзу», вышел в коридор. Ладно, хоть ума Кате хватило входную дверь не открывать. Где бы тут встать, чтобы через нее ничем не достали? — Кого принесло еще?

— Открывай, свои.

— Свои бывают разные, — вслух припомнил я слова рассудительного Кролика из известного мультфильма, но засов отодвинул — судя по голосу, припершийся ни свет ни заря Конопатый был чем-то не на шутку озабочен. — Чего так рано?

— Собирайся, дело есть. — Григорий заглянул в квартиру мне через плечо, но ничего интересного заметить, понятно дело, не смог. — Ты чего мокрый?

— Умывался. — Я убрал пистолет на тумбочку и начал расcтегивать мокрую рубашку. — Какое еще дело? На десять же договаривались.

— Да появился тут один момент, — хмуро посмотрел на меня Григорий. — Минут на десять от силы.

— Время сколько? — Натянутый прямо поверх футболки шерстяной свитер нежадно кололся, но поделать с этим сейчас ничего было нельзя — сменная одежда осталась в рюкзаке у Кирилла. — Оружие брать?

— Тут дорогу перейти и обратно, — посмотрел на часы Конопатый. — А время — семь доходит.

— Ну и чего опять стряслось? — заперев дверь, я начал спускаться по ступенькам вслед за Григорием. — Чего не спится?

— Особо ничего не стряслось, но проверить один момент надо. — Конопатый остановился на первом этаже и, дождавшись меня, толкнул дверь. — Ты, может быть, не в курсе, но сейчас у нас усиление по линии безопасности идет…

— В смысле? — Я вышел на крыльцо и невольно поежился — холодно. Погода ни к черту. Хоть вообще из дома не выходи. А придется…

— В смысле — провокаций опасаемся, вот и усилили охрану объектов, — объяснил Григорий и вышел на заметенную выпавшим за ночь снегом дорогу. — И не только периметр, но и прилегающую территорию обходим.

— Я тут при чем? — Пробравшись по высоким сугробам к стоявшей напротив общаги заброшенной двухэтажке, мы зашли в подъезд, и кое-что начало проясняться.

— Никого не узнаешь? — вместо ответа указал Григорий на два лежавших прямо на ступеньках трупа. Один из торчавших поблизости дружинников лучом электрического фонарика осветил их побелевшие лица. — А то наткнулись, понимаешь…

— Первый раз вижу, — честно ответил я, рассматривая двух окоченевших бедолаг. Обычные парни, даже если раньше где и встречались, уже не припомню. — Чего вы всполошились-то?

— Сюда смотри, — поднес к свету Григорий два убранных в полиэтиленовые пакетики пистолета.

— Интересно. — В одном из пакетов, помимо снабженного глушителем пистолета, оказалось с десяток странных патронов. Снабженные остроконечными пулями, они весьма напоминали автоматные, только уменьшенные в размерах. Со вторым стволом — сорок пятого калибра, непонятного оказалось ничуть не меньше. И пусть выбитое на рамке название модели NP-30 и эмблема производителя — вписанное в шестерню слово «Norinco», — были мне незнакомы, зато лейбл «Made in Chinа» говорил сам за себя. Неужели Триада? Да нет, морды у трупов явно славянские. — Даже очень интересно, но при чем тут я?

— Ну мало ли, — пристально посмотрел на меня Конопатый, забрал пистолеты и легонько ткнул носком ботинка в бедро лежавшего у его ног парня. Звук от удара вышел чуть ли не деревянный. — Видишь, как закоченели? А за час до их обнаружения здесь все чисто было.

— Может, их перенесли сюда? — предположил я, стараясь не думать о том, что убить их могли прямо здесь. Мне ведь прекрасно известно о том, кто может вот так проморозить человека насквозь. Нет, чушь собачья.

— Может быть. — Подозреваю, что Григорий не хуже меня отдавал себе отчет в бредовости подобного предположения, но свои сомнения по какой-то причине вслух высказывать не стал. — Точно их не видел раньше?

— Сказал же — нет.

— Ладно, свободен, — вздохнул Григорий. — Хотя нет, пойдем провожу.

— Чего это? — насторожился я. — Сам дойду.

— Пошли, разговор есть, — почти вытолкнул меня на улицу контрразведчик. — В десять чтоб как штык со своими у пропускного пункта «Тополей» был. И давай сегодня без опозданий — денек тот еще намечается.

— А что такое? — остановился я на крыльце общежития.

— Ильи не будет, еще и пару наблюдателей от безопасников нам навязали. Да и вообще — если что не так пойдет, на подкрепление можешь не рассчитывать.

— Совсем? — удивился я.

— Как тебе сказать… — оглянувшись по сторонам, начал пританцовывать на месте Конопатый. — Если еще пожить рассчитываешь, то — нет.

— Рассказывай, — вздохнул я, понимая, что разговор этот начат вовсе неспроста.

— А чего рассказывать? — усмехнулся Григорий. — Сегодня всех под ружье — и у китайцев зачистку устраивать. В оперативном резерве почти никого не останется.

— Линев — что? — закашлялся я от резавшего легкие ледяного воздуха. — Тоже китайцам кузькину мать устраивать будет?

— Нет, нам наконец-то «Черный январь» разрабатывать приказали. Линева в опергруппу включили, будут гетто трясти.

— Никак Патруль за своих поквитаться решил? — догадался я.

— И это тоже, — кивнул Гриша. — Нам из Северореченска информация пришла, что Леший может быть с Черным квадратом связан. Вроде как умеет личины менять и под уродов маскироваться. Ну и со сбором информации о жертвах у него именно поэтому проблем нет. Они ж как тараканы…

— А! Теперь понятно, чего этих убогих гонять начали.

— Ну так! Только не думаю, что от этого хоть какой-то толк будет. Cлишком умен Леший, чтобы в облаву угодить. Наверняка заляжет на дно на пару месяцев, а потом в новом обличье всплывет где-нибудь. — Григорий хлопнул меня по плечу и сбежал с крыльца. — Ладно, заболтался я с тобой, не опаздывай!