— Ар, назад! — Тенро не рискнул стрелять, побоявшись задеть питомца.

 Услышав приказ хозяина, волк разжал зубы и попробовал сместиться в сторону, но его противник оказался гораздо быстрее и проворнее. Сверкнули ярко-красные глаза и длинные клыки метнулись к цели.

 Словно плеть щелкнула стрела, пробив голову напавшего хищника и пригвоздив ее к дну телеги.

— Альтос, спаси, Альтос!.. — безостановочно бормотал Ульн, не отрывая взгляд от тела волка.

 Несмотря на то, что его голова была пробита насквозь, зверь пытался встать, упираясь лапами в пол и силясь поднять залитую темной кровью морду. С мерзким звуком древко стрелы заскользило по меху, скребя о кость черепа и, скользя по ней.

 Тварь начала выпрямляться.

 Скалящийся Ар, попятился, плотно прижав уши к голове и собираясь вновь броситься на противника, но Тенро опередил его. Сверкнула сталь и наэрский клинок, хищно сверкнув во вспышке молний, опустился вниз, легко перерезая плоть и кость зверя.

 Все еще удерживаемая стрелой голова волка отделилась от тела, которое Тенро, мощным пинком, отправил за борт телеги.

— Да что у вас там?! — Бегло оглянувшись через плечо, Тар не смог ничего разглядеть.

— Долго еще ехать? — Тенро не ответил на вопрос отца, ему показалось, что он видит новые тени, скользящие вдоль дороги и следящие за людьми неестественно яркими глазами.

— Уже скоро будем! — снова сосредоточившись на дороге, крикнул старый охотник, перекрикивая громовые раскаты. Он рукавом вытер стекающую с седых волос на лицо дождевую воду и, прищурившись, произнес:

— Странно, обычно у нас столько факелов-то не горит… Случилось чего?!..

 Проследив взгляд отца, Тенро почувствовал, как его успокоившееся было сердце, забилось быстрее — по всей длине частокола, что велел по армейской привычке возвести вокруг деревни его отец, сейчас горели факелы, яркими пятнами выделяясь во мраке ночи.

 На памяти следопыта такого еще никогда не случалось и его беспокойство лишь усилили слова отца:

— Видать, беда пришла…

 Заостренные бревна частокола рывками приближались и Тенро смог разглядеть чье-то лицо наверху. Дозорный, тоже заметив повозку, что-то встревожено прокричал.

 Ветер подхватил слова человека и унес их ввысь, растворив в шуме дождя прежде, чем охотник смог разобрать, что тот кричал. Кто-то на сторожевой вышке поднес стрелу к горящей жаровне, поджег ее и пустил по высокой дуге, чтобы та вошла в землю за повозкой.

 Обернувшись, Тенро увидел, как размытая тень шарахнулась в сторону, бесшумно скрывшись в придорожных зарослях.

 Телега, едва не разваливаясь от тряски, вынырнула из ночного мрака. Едва она попала в полукруг света факелов закрепленных на частоколе, Тар, привстав, громко крикнул:

— Открывайте, быстрее!

  Но бревенчатые ворота и так уже отворились наполовину. Отфыркиваясь и роняя с губ пену, взмыленные, серые в яблоках лошади проскочили между почти распахнувшимися створками и те, сразу же, начали закрываться.

  Когда Тенро, встал в остановившейся повозке, двое крепких, заросших бородами мужчин поспешно опустили на ворота широкий засов.

— Что тут творится?! — сразу же спросил Тар, устремляясь к дозорным.

 Вместо одного часового у ворот собралось трое. Еще по одному человеку заняли места на трех вышках, возвышавшихся над частоколом с южной, восточной и западной сторон.

— Вы и сами видели, нет?! Вон как гнали, — неопрятный крупный мужчина с топором лесоруба, сильно прихрамывая, подошел к телеге, тогда как дозорный на вышке и у ворот остались на месте, пристально вглядываясь в ночь.

 Густые волосы и борода встретившего повозку мужчины намокли от дождя, а пламя факела, что лесоруб держал над головой, недовольно шипело от каждой капли, касающейся огня.

—  Чего ворчишь, Гур? За нами твари какие-то увязались, — Тар нахмурился. — Волки что ли, я не разглядел, а ты, сынок?

— Волки, говорю ж, — не скрывая раздражения, буркнул лесоруб, закинув тяжелый топор на широкое плечо. — А все тут твердят, будто это твари из-за гор приперлись. Тьфу! Трусят, как щенки.

— Из-за гор? — староста Зеленых полян поднял голову, глядя на возвышавшиеся в далее темные силуэты гор Королевского кряжа.

— Да берхня! Мол, из леса они, из Застывшего! — кивнув, подтвердил Гур, поморщившись так, будто съел что-то мерзкое. — Бабьи сплетни, да детские сказки.

— Что за чушь?  Перепили что ли…

— Отец, — Тенро бесшумно спрыгнул с телеги, прервав старого охотника.

 Когда Тар недовольно обернулся к сыну, тот протянул ему волчью голову.

— Слухи, кажется, не лгут.

— И ты туда же? Дай-ка, — без всякой брезгливости старик ухватил голову, помогая себе культей. — А ты — посвети,  — обратился он к лесорубу и мужчина, опустив факел пониже, приблизился.

 Окровавленный мех мертвого зверя влажно заблестел на неровном свету огня и, когда Тар повернул отрубленную голову мордой к себе, то потрясенно протянул:

— Мааааать!..

— Что б меня! — На заросшем бородой лице Гура появилось отвращение. — Староста, кажись, правда, не волки это. Точнее волки, но другие! Вона, какие клычищи… может того, больные какие?

— Тенро, что скажешь? — Тар взглянул на сына.

— Ты и сам все видишь, отец, — молодой охотник не отрывал взгляда от потускневших красных глаз хищника, стараясь не смотреть на вывалившийся из пасти черный и склизкий язык, сейчас безвольно свисающий вниз.

— Альтос милосердный, помилуй нас, — дрожащим голосом произнес подошедший к жителям деревни Ульн. Полное лицо пилигрима было бледным словно первый снег, губы, как и руки, безостановочно дрожали, а в обычно добродушных глазах явственно читался суеверный страх.

— Это еще кто? — сердито спросил Гур, кивком указав на незнакомого мужчину.

— Пилигрим, жрец Альтоса, — бегло ответил Тар, продолжая разглядывать отрубленную голову.

 Сплюнув на землю, староста сделал несколько шагов, коротко замахнулся и выбросил волчью голову за частокол, после чего снова повернулся к караульному:

— Что у вас-то стряслось? — он указал на караульных. — Рассказывай.

— Да уж, есть что рассказать, — Гур согласно кивнул, отчего его густая борода встопорщилась. — Только давай в дом зайдем, я уже весь вымок.

— Хорошо, пойдем к нам, — сделав знак остальным следовать за ним, староста деревни повел всех к своему дому, находящемуся неподалеку от ворот.

 Тенро, взяв тяжело дышавших лошадей под уздцы, пошел последним, поглаживая уставших животных и успокаивая их.

  Отчий дом охотника выделялся на фоне остальных. Это было единственное двухэтажное строение в деревне. Весь первый этаж занимал просторный зал для общих сборов, а жилые комнаты располагались выше.

 Под самой крышей висел небольшой колокол, гул которого был слышен довольно далеко. Несмотря на то, что привязанная к языку колокола веревка просто свисала вдоль стены, и позвонить в него мог каждый, никто, кроме старосты, этого не делал.

 Сам Тар редко пользовался колоколом, так как повод для этого в Зеленых полянах находился не часто, разве что у кого-то рождался ребенок или кто-то, наоборот, умирал. Так же колокольный звон отмечал редкие свадьбы и происходящие лишь немногим чаще приезды торговцев.

 Проходя мимо, Тенро сразу же увидел, что закрепленная ранее веревка, тянущаяся к колоколу, сейчас свободно болтается, слабо раскачиваемая ветром. Его отец, так же, заметил это и вопросительно поглядел на Гура.

— Тарин и Слар, — потупившись, ответил бородатый лесоруб, опустив голову.

— Они же должны были идти на охоту после того, как мы поехали в город, — приблизившись к веревке, Тар быстро закрепил ее, чтобы не болталась. Он обмотал свободный конец вокруг клина, вогнанного между бревен, и с досадой цокнул языком.

— Так и было, — тяжело вздохнув, Гур закрепил свой факел рядом с крыльцом дома старосты, под высоким навесом. — Но не вернулись они до сих пор, а ты сам говорил, коли кого…