Тело Митра безвольно рухнуло в туман, и охотник упал следом за ним, полностью погрузившись в бурлящий белоснежный саван.
Тенро почувствовал, как теряет контроль над собственным телом. Он силился встать, но не мог. Кто-то звал его по имени. Знакомый женский голос. Он хотел ответить, но язык не поворачивался, а для крика в груди не хватало воздуха. Попробовав вдохнуть, охотник осознал, что не может этого сделать.
«Неужели, это конец?» — тоскливо подумал Тенро, чувствуя, как его веки тяжелеют и глаза закрываются помимо воли.
Все звуки стих, а белый туман, такой холодный и, в то же время горячий, накрыл его с головой.
— Нужно сражаться, — пальцы стиснули рукоять потяжелевшего меча, и Тенро провалился в беспамятство.
Сначала в тумане не было ничего. Он обволакивал угасающее сознание человека, заменяя его и растворяя в себе Тенро.
Охотник ничего не мог сделать — у него не было сил сопротивляться, но он, все равно, упрямо продолжал бороться. Когда по телу пробежала дрожь, охотник с ужасом понял, что не чувствует его. Будто кто-то другой оттеснил личность охотника на самый край сознания, полностью подчинив себе оболочку.
Кто-то кровожадный, темный и безжалостный.
Тенро мог видеть происходящее, но не мог ничего изменить. Тело двигалось само, подчиняясь низменным инстинктам и чьей-то чужой воле, которая вскоре вытеснила Тенро, и он перестал существовать.
Туман перед глазами задергался, рассыпался клочьями и охотник понял, что смог встать. По телу растеклась небывалая легкость и сила и, в то же время, необъяснимое чувство голода.
Боли больше не было и все казалось каким-то безразличным.
А потом охотника кто-то позвал. Нет, не голосом и не по имени. Странно, но своего имени он вообще не помнил, да и было ли оно у него? Кто-то позвал снова и он, словно верный пес, поспешил на зов.
Вокруг все казалось замедленным, он мог разглядеть даже падающие капли дождя и отчетливо слышал, как те разбиваются о камни под его ногами. Кто-то встал за спиной и легко подтолкнул вперед, к скорчившемуся на полу человеку.
Рядом валялась какая-то светящаяся палка, она неприятно жгла глаза, а человек отчаянно пытался до нее дотянуться. Охотник вдруг понял, что этого допустить нельзя. Нужно убить человека!
Его кровь и плоть послужат пищей, а жизнь станет даром для хозяйки. Хозяйка будет рада, а он сыт и большего даже желать нельзя.
Он оттолкнулся от земли и взмыл вверх, навстречу каплям дождя, чтобы вместе с ними упасть на закричавшего человека. Он придавил жертву к земле, всем телом навалившись на нее, и ощутил, как бьется сердце в чужой груди и как по венам струится теплая кровь.
Замахнувшись, охотник понял, что ему что-то мешает. В руке он сжимал какой-то предмет. Удобный, тяжелый и, кажется, острый. Им удобно резать плоть.
Взглянув на отполированное лезвие, он увидел мужчину с серым лицом, острыми, оскаленными клыками и горящими зелеными глазами. Сдавив шею жертвы левой рукой, он ощутил, как его когти рассекают тонкую кожу. Пальцы охотника обагрила кровь, и он затрепетал от восторга.
Перехватив человека за короткие черные волосы, охотник оттянул его голову назад, чтобы ударить по шее. Он уже облизывался в предвкушении, когда его взгляд вдруг наткнулся на какой-то предмет — круглые синие шарики на нити не давали отвести взора. Они приковывали его, заставляли смотреть на них и охотник вдруг ощутил какое-то жжение.
Что-то жгло его бок и это оказалось мучительно больно. Странный огонь выжигал его, уничтожал, а он не мог сделать ничего иного, кроме как дальше смотреть на синие бусы. Откуда-то с границы сознания начали приходить странные чувства.
Охотник о чем-то сожалел, злился, чего-то жаждал. Жжение с живота поднялось до груди.
— Не сдаваться! — Резко вдохнув, Тенро будто очнулся ото сна.
Боль, ярость, злость и отчаяние нахлынули на него волной, и он широко открыл глаза. Прокусив себе губу, охотник несколько раз быстро моргнул и обнаружил, что сидит верхом на Кире. Ищущая смотрела на него со странной смесью страха, отвращения и удивления, а он держал ее за волосы, занося правую руку с мечом для удара.
— Тенро, — сдавленно прохрипела Кира.
Он хотел ответить, но не смог. Он не мог даже выпустить девушку — чья-то воля вновь сковала тело. Бесплотные руки обняли сзади за шею, а нежный голос начал шептать на ухо ужасные вещи.
— Нет! Не слушай ее! — Человек под охотником забился, сбросил его руку со своей головы и куда-то потянулся.
Качнулась нить синих бус, и охотник с превеликим трудом удержал свою, готовую нанести удар руку.
Он помедлил всего лишь миг и раскаленный прут света, проскользив по его плечу, пронзил что-то за спиной.
Копье ищущей обожгло плечо бесплотным огнем. Сознание затопила вспышка боли и охотник, не в силах сдержать крика, вскочил на ноги. Мысли и желания в его сознании угасали и вспыхивали вновь, заменяя друг друга и сводя человека с ума. Чувства вспыхивали яркими нитями, но чернели и провисали в бурлящую бездну, стоило его угасающему сознанию ухватиться за них.
Не в силах удержаться в собственном рассудке, он хватался за нити желаний, доброты, стремлений, злобы, ненависти, любви, голода, но они лопались в его руках, а он падал все ниже и ниже. Почти потеряв надежду, он вдруг увидел еще одну нить. Нить, которую не замечал раньше, а ведь она всегда была на этом месте. Не черная и не белая, как остальные, а ярко-алая. Нить мести пульсировала в такт ударам его сердца, которое он вдруг начал заново ощущать.
— Никогда не сдамся! — Отбросив все, охотник повис на этой нити обеими руками, неистово потащив себя наверх и чувствуя, как его сознание вырывается из омута чужой воли.
Кто-то снова зашептал ему на ухо, но теперь охотник не слушал. Зарычав, он резко развернулся и вонзил меч во что-то холодное и податливое. В глазах прояснилось, и он увидел бледное лицо. Его можно было бы назвать красивым, если бы не бельмо вместо одного глаза и черная бездна вместо другого.
Наэрка приоткрыла бескровные губы, из-под которых блеснули острые клыки. Она хотела что-то сказать, но он не дал ей этого сделать.
Свободной рукой, охотник надавил на торчащий из груди возрожденной арбалетный болт, плоть вокруг которого обугливалась и распадалась. Изогнувшись всем телом, наэрка оттолкнула его, и он сделал несколько шагов назад, выпустив рукоять меча, так и оставшегося в животе возрожденной.
Вокруг порождения тумана забились черные щупальца. Словно лапы обезумевшего паука, они крушили все вокруг, стремясь добраться до врагов своей госпожи.
— Не… не подходи… — прорычал охотник Кире, вставшей рядом с ним и сжимающей в руках копье, чей свет жег следопыту глаза. — Она… убьет тебя.
Жжение усилилось, и мужчина понял, что это вовсе не копье причиняет ему боль. Что-то в животе пульсировало, сжигало его изнутри. Опустив взгляд, охотник увидел обломок меча, чье серебристое лезвие торчало из его живота, мерцая мягким серебристым светом.
Женщина рядом с ним что-то прокричала, но он не разобрал слов. Их унес ветер.
Стиснув зубы, охотник ухватился руками за лезвие и, что было сил, потянул его на себя. Боль затопила все сознание, но пульсирующая алая нить не дала ему потухнуть окончательно.
Чувствуя, что вот-вот лишится сил, охотник вырвал из себя обломок меча, сжав лезвие ладонями. Рассеченная кожа горела, обугливаясь прямо на глазах, но ему было все равно. Собрав оставшиеся силы, он рванулся навстречу шипящей возрожденной.
Корни-щупальца бросились навстречу охотнику.
Одно он отбил клинком, другое перепрыгнул, увернулся еще од двух, но оставшиеся все же достигли цели. Ему казалось, что нельзя испытать боль большую, чем уже терзает его тело, но он ошибался.
Алая нить мести в сознании неистово забилась, заставляя тело двигаться и превозмогать боль.
Никогда не сдаваться!
Серебристое лезвие взлетело и опустилось трижды, рассекая вонзившиеся в тело корни-щупальца. Еще три шага и он оказался напротив своей цели, но не остановился. Врезавшись в хрупкое нагое тело, охотник пронзил его клинком и, приподняв над землей, потащил вперед. Даже когда его ноги прекратили чувствовать опору, он не выпускал из своего сознания алую нить, дающую ему силы. Ухватившись рукой за тонкую шею возрожденной, он вырвал из ее тела клинок и двумя ударами обезглавил создание тумана.
