Марек сжал кулаки, пытаясь успокоиться, но гнев искал выхода. Поравнявшись с отцом Эльмины, вырвал кнут из мокрых ладоней, повернулся к мужчине в толпе:

— Никто больше не поднимет руку на парнишку, это ясно? Или не всем?

Толпа притихла, но Лагир почувствовал, что теперь жить ему будет несладко вдвойне. Мужчина протянул ему крепкую ладонь, Лагир поднялся, отряхивая пыльные штаны, а тот указал на стоявшую чуть в стороне машину:

— Садись, заедем ко мне, выпьем чайку.

— Нет, я лучше домой. Спасибо. — Ответил Лагир, но мужчина настоял, — садись, и не спорь.

Лагир очень удивился, когда машина остановилась неподалеку от того развалившегося дома на окраине. Мужчина поймал удивленный взгляд парнишки:

— Да, это когда-то тоже был наш дом. Но ухаживать стало некому, а я приезжал только летом. Мы живем вот тут.

Лагир осмотрел небольшой сруб к которому они направились. Во дворе были еще пара строений, нечто вроде старого сарая и гаража, но весь участок так зарос, что открыть их вряд ли было возможно.

Когда они подошли к дому, их встретила молодая женщина в длинном белом платье без рукавов, улыбка заиграла на её загоревшем лице, сказала звонко:

— У нас гости? Жаль, что ты не предупредил, я бы собрала на стол.

— Да вот, встретил парня по дороге в магазин.

На идеально гладком лбу женщины вдруг собралась морщинка, она сразу оказалась перед мальчиком, легко касаясь опухших ран на его руках.

— Это ещё что?

Лагир смущенно улыбнулся, сказал тихо:

— Всё нормально. Правда.

— Не пристало мужчинам жаловаться, верно? — улыбнулась тогда она. — Только раны все равно надо протереть, пойдем, обещаю, будет щипать больно-больно, так что сможешь гордиться своей выдержкой.

Марек подмигнул Лагиру, сказал вдогонку:

— Найду какую-нибудь одежду, а потом за стол. Кстати, как тебя зовут?

Лагир задумался на секунду, но неожиданно для себя сказал:

— Валет…

— Валет? — удивился Марек со смешком, от чего Лагир сразу набычился, ожидая привычных издевок, но их не последовало.

— Человек делает имя, не наоборот, — кивнула Аиша, строго глянув на мужа. — Так что если нравится Валет, пусть так.

Марек улыбнулся открыто, давая понять, что он тоже так считает, добавил весело:

— Глядишь, потомки будут называть в твою честь своих детей.

Когда Аиша обработала раны Лагиру и помогла умыться, они зашли в дом. Стол к этому времени уже был собран, Марек резал хлеб, а когда увидел их, кивнул в сторону:

— Одежда на стуле.

Лагир был не в своей тарелке, но отказаться еще неудобней, а Аиша посмотрела весело, чем как по волшебству сняла нарастающее внутри мальчика напряжение.

— Я не буду подглядывать, обещаю.

Когда с переодеванием было покончено и Лагир сел за стол, Марек спросил:

— Ты живешь один, как я слышал. Где твои родители?

Лагир уже успел откусить кусок хлеба, проговорил с набитым ртом:

— Мать умерла, когда мне было семь. А пару лет назад убили отца…

Аиша грустно посмотрела на Марека, тот едва заметно кивнул, а она спросила озабоченно:

— Ты всё это время жил один?

— Угу.

— Как ты живешь, это же невероятно трудно? Неужели у тебя совсем нет родственников.

— Говорят, есть тётка, но я её никогда не видел…

Лагир вдруг напрягся, хлеб выпал из его руки, сказал чуть привставая:

— Я не пойду в приют!

Марек тоже сел за стол, подняв краюху хлеба, оброненную мальчиком, куснул с игривой улыбкой:

— И в мыслях не было! Если ты смог прожить пару лет один, то и дальше сможешь.

Аиша поспешно добавила, но так, чтобы не встревожить ребенка:

— Мы готовы помочь тебе, если ты сочтешь это нужным.

Лагир покачал головой, сказал уверенно:

— У меня все хорошо. Я умею доить корову, держать кур. Мы и раньше продавали молоко, а когда отца не стало, почти все продаю. Могу купить хлеб и колбасу, а еще мне друзья помогают, вот.

— Ты молодец, — сказал Марек, потрепав того по волосам.

Аиша разлила суп в большие тарелки, Лагир только заметил, что накрыто на четверых. В этот момент Марек крикнул строго:

— Сын, у нас гость. Поздоровайся и садись за стол.

Через секунду дверь из соседней комнаты открылась, и на пороге встал темноволосый мальчик, возрастом не старше Лагира, с потрёпанной книгой в руках. Он придирчиво осмотрел гостя, но когда уперся в такой же хмурый взгляд, довольно улыбнулся и протянул руку:

— Рад познакомиться. Я — Альнар.

Спустя четверть часа мы оседлали коней и выехали навстречу солнцу. Земля покрылась росой, а воздух такой прозрачный, что видно каждую капельку. Они искрят и переливаются, от чего трава мерцает миниатюрными лампочками как упавшая новогодняя елка в мишуре.

Утро самая интересная, на мой взгляд, пора. Чуть позже каждая букашка или росток оживают, и мир наполняется обилием звуков, но до тех пор в воздухе звенит кристально чистая тишина, и любой звук, будь это стук копыт или собственное дыхание, приобретает миллиард оттенков.

Коршун едет чуть впереди, быть может давая нам возможность спокойно разговаривать, не боясь быть подслушанными, но скорее нарочно показывает, что он нам не друг, а просто выполняет поручение. Валет едет сосредоточенный, что-то обдумывает, так что брови то и дело неспокойно сходятся на переносице, и только Илис вертится как волчок. Я спросил утомленно:

— Ты чего потеряла? Если девственность, то явно не сейчас, я бы заметил и подобрал…

Она огрызнулась:

— Я просто пытаюсь понять — как Коршун ориентируется, мы час едем без дороги, пересекаем то лес, то луг…

Я удивился:

— А ты в туалет ходишь тоже по ориентирам?

— В смысле? — раздраженно спросила она.

— В прямом, — отозвался я, — он просто знает дорогу и едет по ней, ориентиром для него может служить каждый куст. И вообще, займись лучше чем-нибудь полезным, например, подумай, чем соблазнить гномов, чтобы они сделали мне доспех бесплатно…

— На что ты намекаешь? — вспыхнула она. — Ничего такого я делать не собираюсь!

Я поднял глаза — сама невинность:

— Я ничего и не предложил, это твой порочный разум додумал всякие непотребства…

Илис, пытаясь сразу ответить, задохнулась от возмущения, в результате фыркнула и, стегнув Яблочко, удалилась.

Валет посмотрел с укором:

— И зачем?

— Что?

— Она же доверчивая как ребенок, зачем доводишь?

Я ответил со знанием дела:

— Этот ребенок в плохой компании, либо она выпустить шипы, либо ей оборвут лепестки.

— Уж не ты ли? — усомнился он.

— Брось… Она графа убить собирается, — напомнил я, — собственноручно! Забыл?

— А ты ей позволишь? — спросил Валет.

— А ты? — парировал я.

Он задумался, но так и не ответил, зато послышался крик Коршуна:

— Дальше пешком, тут недалеко.

Мы слезли с коней, пришлось оставить на опушке леса. Илис долго прощалась со своей лошадкой, та явно не хочет оставаться наедине с моим конём, он у меня задиристый красавец, весь в хозяина, но странный до жути. Бывает смотрит задумчиво, даже осмысленно и требовательно так, будто я ему денег должен, аж дрожь берет.

— Не думал, что гномы живут в лесу, — выдал я.

— Почему? — спросил Коршун.

Я усмехнулся, ответил по возможности честно:

— Да легенда в наших краях такая, будто они в недрах гор обитают.

— Эти нет, — хмыкнул он, — по крайней мере, не сейчас.

Мы шли еще какое-то время, пока мой чуткий нюх не уловил то, что все давно чувствовали, а именно запах запекаемого на костре мяса. Мы прошли еще совсем немного, пробираясь через густые дебри, а когда наконец вывалились из кустов, я увидел огромный забор из толстых бревен.