— Ага… — пробормотала Валерия. — А какая, ты говоришь, была высота у той груды черепов и костей?

— Метров двенадцать. А почему ты об этом спрашиваешь?

— И эта маленькая каменная плита находилась как раз на ее вершине?

Профессор, нахмурившись, с любопытством посмотрел на свою дочь.

— К чему ты клонишь?

Валерия, ничего не отвечая, взяла палочку и стала рисовать на земле ступенчатую пирамиду.

— Давайте предположим, — сказала она, чертя линии, — что это зиккурат, в котором находится большой золотой зал. Похоже?

Не дожидаясь ни от кого ответа, она нарисовала внутри пирамиды треугольник.

— А это, — сказала она, — груда черепов и костей. Похоже?

— Да, — согласился я, — однако у тебя она получилась уж слишком маленькая.

— Это не имеет значения, — ответила Валерия, не отрывая взгляда от своего рисунка.

Затем она нарисовала внутри треугольника что-то похожее на силуэт человека, ступни которого находились в самом низу треугольника, а макушка — в его самой высокой точке, то есть как раз там, где была маленькая каменная плита, с которой я забрался в вертикальный туннель.

— Но ведь…

— Такое возможно? — спросила Валерия, бросая на меня пристальный взгляд.

— Да, — согласился я, удивленно хлопая ресницами. — Мне, кстати, вспомнилось, что поверхность каменной плиты была слегка выпуклой.

— Это объясняет очень многое, — сказал профессор, почесывая себе подбородок.

— Это объясняет почти все, — поправил его Клаудио. — Большая статуя — это, возможно, божество, которому они делали жертвоприношения.

— Подобные жертвоприношения означают, что морсего представляют собой не существ, которые убивают в силу инстинкта, а никому не известную человеческую расу, у которой даже имеется своя собственная религия, — заявила, внезапно воодушевившись, Кассандра.

— А если имеется религия, — стала развивать ее мысль Валерия, — то, значит, они достигли довольно высокого уровня интеллектуального развития и представляют собой… настоящую человеческую цивилизацию.

Валерия так сильно разволновалась, что мне аж не верилось, что подобное может произойти с таким суровым человеком, как она. По-видимому, поскольку она была антропологом, сделанный ею самой вывод натолкнул ее на мысль о том, что мы, возможно, и в самом деле нашли мифическое Эльдорадо. Когда Валерия обвела взглядом окружавшие нас джунгли, мне показалось, что она смотрит на них уже совсем другими глазами. Всех остальных, кроме меня, тоже охватило необычайное волнение — такое, какое охватило бы детей, если бы они, сняв с глаз повязку, увидели, что находятся в Диснейленде.

Я же — наверное, в силу того, что у меня не было высшего образования, — не поддался этой волне всеобщего энтузиазма, а потому стал громко выражать сомнения.

— Вы так сильно взбудоражились всего лишь потому, что подумали, что та маленькая каменная плита может быть макушкой головы какой-то скульптуры? — спросил я, подозревая, что, скорее всего, чего-то не понял. — И это кажется вам более важным, чем все золото, которое находится там, внизу? Вы что, пока меня не было, втихаря пьянствовали и от этого у вас в мозгах случилось затемнение?

— Ничего ты не понимаешь, Улисс, — возразила мне Кассандра. — Про золото, которое находится там, мы, конечно помним, однако если в том зале находится еще и большой идол, то это придает смысл всему тому, что тебе довелось увидеть. Благодаря этому мы наверняка сможем понять, чтопредставляли собой «древние люди» и откуда они взялись.

— Благодаря всего лишь обыкновенной статуе?

— Это не просто статуя! Это статуя, которой делались жертвоприношения, — поправила меня Касси. — Отсюда следует, что она имеет очень большое значение для морсего и, стало быть, дает возможность узнать о них побольше.

— Простите меня, — упрямо произнес я, — но мне кажется, что вы несете какую-то несусветную чушь… Если бы вы были поклонниками Элвиса Пресли, то, наверное, сейчас придумали бы какую-нибудь теорию, которая позволила бы вам убедить самих себя в том, что он все еще жив и находится внутри этой пирамиды. Вы пытаетесь увидеть в какой-то песчинке целую гору.

— Но…

— Подожди, Кассандра, — успокаивающе сказал профессор, перебивая мексиканку и кладя руку ей на плечо. — Улисс прав. Мы поддались нахлынувшей на нас волне энтузиазма и перестали быть объективными. Чудеса, с которыми мы столкнулись в этом городе, заставили нас поверить в то, что здесь возможно что угодно, и теперь мы ведем себя уже не как ученые, каковыми являемся. Этой статуи, вполне вероятно, не существует, а может, ей всего лишь пара сотен лет, или…

— Ура! — воскликнул я. — Меня очень сильно радует, что хоть кто-то наконец-таки понял, что я прав!

— Нам необходимо быть скептиками, — кивнув, согласился профессор.

— Хорошо сказано.

— И раз уж мы считаем себя исследователями, то просто обязаны взглянуть на все, что здесь имеется, своими собственными глазами.

— Абсолютно с вами согла… — крикнул я и осекся на полуслове. — Минуточку! Что вы хотите этим сказать?

— Что ты, мой дорогой друг, прав. Нам необходимо лично проверить, существует ли эта статуя, а также, если удастся, определить ее стиль и выяснить, как давно она была установлена. Это единственный способ, при помощи которого можно развеять все наши сомнения на данный счет. В общем, нам необходимо проникнуть внутрь пирамиды.

— Подождите! — сердито возразил я, поняв, что профессор не шутит. — Я совсем не это имел в виду!

Но было уже поздно: всем остальным эта идея показалась замечательной. Впрочем, не всем — Анжелика неодобрительно покачала головой.

— Да, это и в самом деле единственный способ, который помог бы нам развеять наши сомнения, — согласилась с профессором Валерия. — Кроме того, весь город в скором времени будет затоплен, и тогда мы утратим все. Поэтому нам необходимо проникнуть внутрь пирамиды, с каким бы риском это предприятие ни было связано.

— Вдобавок ко всему там ведь полно золотых табличек с надписями, — напомнил профессор. — Если бы мне удалось прихватить с собой одну из них…

— До наступления темноты остается еще несколько часов, — констатировал Клаудио, глядя на солнце, лучи которого время от времени пробивались через листву. — Так что время у нас есть.

— Вы что, все с ума посходили? — взорвался я. — Вы разве не слышали, как я рассказывал вам о том, что меня едва не прикончили эти чудовища? Там, внизу, их логово, и спускаться туда — самоубийство!

— Но тебе ведь удалось выбраться оттуда живым, разве не так? — спросила Валерия, поднимая бровь.

— Да, я выбрался оттуда, но это было настоящим чудом! — воскликнул я, поднимая руки к небу и тем самым как бы показывая на того, кто помог мне спастись.

— Ну, зато на этот раз мы будем гораздо лучше подготовлены, — заявила Касси. — Нас к тому же будет шестеро. Кроме того, мы захватим с собой все оружие, какое только найдем.

— Шестеро? — переспросил я, удивляясь тому, что меня включили в число участников этого безумия, даже не спросив моего согласия. — Лично я туда спускаться не собираюсь!

Кассандра посмотрела на меня таким равнодушным взглядом, как будто ей было абсолютно все равно, стану я спускаться внутрь пирамиды или нет.

— Ну хорошо, нас пятеро, — надменно заявила она.

— Ты говорила мне, что я ничего не понимаю? Да это вы ничего не понимаете! — Я поочередно посмотрел на своих собеседников. — Эти ужасные существа умудряются за какие-нибудь несколько секунд расправляться с профессиональными убийцами, а вы, по-вашему, сможете от них отбиться, да? Вы не протянете там, внизу, и двух минут.

— А ты разве не говорил, что они боятся огня и яркого света? — спросил Клаудио.

Он к тому моменту начал обыскивать самую близкую к нам походную палатку.

— Да, это верно. Но если ты думаешь, что пара факелов поможет тебе спастись, то лучше об этом забудь.

— Пара факелов, наверное, не поможет, — сказал аргентинец, вылезая из палатки, — а вот это еще как поможет.