Магистр черного ордена оказался перед дилеммой, решить которую так и не смог, — рост империи СС и нехватка руководящего состава. Поэтому он был вынужден принимать в СС людей, которые никоим образом не соответствовали нордическим идеалам.

Следует отметить, что СС обладала неким критериумом, который отличал ее от окружающей среды, да и от партии, — своеобразным стилем жизни. Это был не национал-социалистский фанатизм, хотя он и находил свое отражение в многочисленных приказах Гиммлера, и не усиленное навязывание собственных мнений, а, как отметил тогдашний министр финансов граф Шверин фон Крозик, «обязательство, направленное не как в партии на достижение поставленной политической цели, а на выражение определенных черт характера».

К тому же в СС нашла свое отражение ментальность добровольческого корпуса, выраженная в словах ее интерпретатора Эрнста Юнгера: «Главное — не то, за что мы ведем борьбу, а — как мы ее ведем».

Один из его учеников, ставший позднее юрисконсультом гестапо и обергруппенфюрером СС, доктор Вернер Бест сформулировал эту идею как «героический реализм». Еще в 1930 году он провозгласил:

«Борьба необходима, она вечна, цели ее определяются временем и обстоятельствами, поэтому они могут меняться. Следовательно, речь идет не об успехе этой борьбы… И мерилом нравственности является не содержание, не „что“, а „как“, то есть форма».

Такое высказывание стало основой эсэсовского образа мыслей, формулировку которого дал Гиммлер: «Слова „невозможно“ быть не должно».

Стремление показать свою дееспособность и готовность к выполнению постоянно возникающих задач создавало видимость состояния доисторической борьбы людей за выживание, позволяя членам ордена забывать о существующих нормах бытия.

Молодой Бест в 1930 году верил еще в «благородную борьбу» и «героическую мораль», представляя себе некоего бойца как автономную личность и честного субъективиста, ответственного только перед самим собой. Но эсэсовцы получали приказы сверху, становясь пленниками своеобразной этики, рассматривавшей преступления и некую государственно-политическую необходимость как объекты чисто технологического характера.

«Тот, кто не придает никакого значения вопросу, за что он ведет борьбу, обращая внимание лишь на то, как он ее ведет, способен при определенных условиях геройски действовать и в преступных целях, — дал свою оценку этой проблеме Буххайм, закончив свою мысль словами: — Такой боец, ошибочно полагающий, что он сам решает свою судьбу, попадая в зависимость от тоталитарного аппарата и выполняя его волю, либо не замечает этого вообще, либо замечает слишком поздно».

Вернер Бест осознал это поздно. Романтика героического реализма разрушилась, когда он вместе с Райнхардом Гейдрихом стал создавать полицейский аппарат террора третьего рейха, а охранные отряды превратились в действенный инструмент диктатуры фюрера.

6 июня 1932 года произошло событие, буквально всколыхнувшее правление НСДАП в Мюнхене. В письме, адресованном рейхсляйтеру по организационным вопросам Грегору Штрассеру, гауляйтер провинции Галле-Мерзебург Рудольф Йордан[102] сообщал потрясающие вещи: в ближайшее окружение Адольфа Гитлера проник агент мирового еврейства!

«Как мне удалось узнать, — писал Йордан, — в правлении партии служит некий Райнхард Гейдрих, отец которого, Бруно Гейдрих, проживает в г. Галле. Имеются все основания полагать, что этот человек — еврей… Было бы целесообразно, поручить управлению партийных кадров провести по данному факту расследование».

К своему письму гауляйтер приложил копию статьи из «Музыкальной энциклопедии» Гуго Римана, в которой руководящие партайгеноссен в Мюнхене смогли прочесть следующее:

«ГЕЙДРИХ, Бруно (наст. фамилия — Зюсс), род. 23 февраля 1865 г. в г. Лойбен (Саксония)…»

Штрассер приказал доставить ему личное дело подозреваемого, из которого выяснил, что штурмбанфюрер СС Райнхард Гейдрих на самом деле с 1 октября 1931 года работает в руководстве СС и возглавляет небольшую и довольно таинственную организацию, называющуюся «служба безопасности рейхсфюрера СС».

Возник вопрос: мог ли Генрих Гиммлер вверить безопасность партии ярых антисемитов в руки еврею?!

Штрассер вызвал к себе авторитетнейшего генеалога партии доктора Ахима Герке и поручил ему заняться родословной подозреваемого. Две недели потребовались тому для тщательного расследования, на базе которого 22 июня 1932 года появилось «заключение о расовом происхождении обер-лейтенанта флота в отставке Райнхарда Гейдриха». В нем однозначно утверждалось:

«Из прилагаемых выписок вытекает, что обер-лейтенант… Гейдрих является немцем по происхождению. Примесей цветной или еврейской крови не обнаружено… Все полученные данные документально подтверждены, их подлинность проверена».

Согласно исследованиям Герке, слух о еврейских корнях Гейдриха был связан с тем, что его бабушка — «Эрнестина Вильгельмина Гейдрих, урожденная Линднер, во втором браке была замужем за подручным слесаря Густавом Робертом Зюссом и как мать многочисленных детей от первого брака с Бруно Гейдрихом нередко называла себя — Зюсс-Гейдрих. Следует также заметить, что и подручный слесаря Зюсс не являлся лицом еврейского происхождения».

Далее Герке сообщал: "Второй брак матери Гейдриха привел к ошибочному утверждению, опубликованному в «Музыкальной энциклопедии» Римана в 1916 году: «ГЕЙДРИХ (наст. фамилия — Зюсс)». В более поздних изданиях энциклопедии это добавление было опущено по требованию семьи Гейдрихов.

Генеалог посчитал, что на этом в деле Гейдриха можно поставить точку. В действительности же история с происхождением шефа СД только начиналась. Чем выше забирался Райнхард по крутой лестнице национал-социалистской иерархии, превращаясь, как писал швейцарец Буркхарт, в «молодого зловещего бога смерти третьего рейха», тем крепче прирастал к нему слух: «эсэсовец № 2 — еврей».

После падения гитлеровского режима современники и историки продолжили не без злорадства смаковать генеалогическую загадку шефа СД, причем каждый старался дополнить версию о неарийском происхождении Гейдриха новыми подробностями.

Так, бывший заместитель начальника группы в управлении внешней разведки оберштурмбанфюрер СС Вильгельм Хёттль поведал, что в середине 30-х годов Гейдрих будто бы трижды судился и трижды выигрывал процессы против лиц, открыто называвших его неарийцем. «Более того, — вспоминал Хёттль, — Гейдрих якобы распорядился уничтожить не только все документы, касавшиеся его происхождения, но также и надгробие на могиле своей еврейской бабушки Сары Гейдрих на Лейпцигском кладбище».

Бывший личный врач Гиммлера, доктор Феликс Керстен, писал, что вскоре после захвата власти Гитлер, узнав правду о происхождении Гейдриха, вроде бы высказался в его пользу.

В свою очередь, бывший обергруппенфюрер СС Вильгельм Штуккарт[103] сообщал, что слышал от министериальдиректора Херинга, что Гейдрих «считался евреем или частичным евреем».

В круг «посвященных» в генеалогические тайны Гейдриха, разумеется, не мог не входить адмирал Вильгельм Канарис. Бывший сотрудник абвера берлинский пианист Хельмут Маурер утверждал, например, что еще в 1940 году тот смог получить в загсе города Галле компрометирующие материалы о семье Гейдриха, позволившие Канарису шантажировать своего главного соперника и тем самым оберегать абвер от провокаций СД.

Мало кто заметил, что эти «посвященные» часто противоречат друг другу. Так, если верить Мауреру из абвера — в 1940 году он нашел материалы, которые, как утверждал Хёттль, уже давно уничтожены Гейдрихом. Но если Хёттль искал неарийские корни Гейдриха со стороны матери, то Маурер настаивал, что евреи в родословной шефа СД присутствовали по отцовской линии. Утверждение же о том, что шеф абвера якобы держал Гейдриха «под колпаком», благодаря полученному компромату, опровергает биограф Канариса Карл-Хайнц Абсхаген: «По неопровержимым свидетельствам ближайшего окружения Канариса, адмирал находился в постоянном страхе перед Гейдрихом и… только получив известие о его гибели в мае 1942 года, смог вздохнуть с явным облегчением»