Затем священник посоветовал:

– Расскажите домашним слугам всю правду, дети мои.

Если, упаси Господи, сэр Ричард опять вернется сюда, они поклянутся, что вы поженились в марте, а не двадцать девятого апреля. – Глаза отца Бернарда блеснули. – Благослови вас Бог, дети мои. А теперь оставьте меня одного, чтобы я вымолил у Господа прощение за ту ложь, что я был вынужден произнести сегодня ради вас. – Священник осенил себя крестом.

– Завтра, – сказала Изабелла отцу Бернарду, – мы выберем место для церкви, которую собираемся построить в Лэнгстоне. И вы получите собственный дом, святой отец.

Он будет рядом с церковью, чтобы вы не утруждали себя. А еще в этом году вы получите причитающуюся церкви часть урожая и двух слуг – супружескую пару, которая будет заботиться о вас.

– Благодарю вас, миледи, – сказал священник, – и я знаю, что милорд Хью подтвердит все ваши обещания.

Они оставили священника и вернулись в зал, где уже накрывали на стол. Алетта и Рольф не могли оторвать глаз друг от друга, и Белли не удержалась от искушения поддразнить их.

– Для женщины, не желавшей выходить замуж, вы выглядите вполне довольной, мадам, – язвительно проговорила она. – А вы знаете, Рольф, что моя мать грозилась броситься с крепостной стены, если ее принудят вступить в брак? Впрочем, мне кажется, подобная трагедия сейчас вас не очень волнует.

– Дорогая?! – Жених потрясение взглянул на невесту.

– Белли права, любимый, – ответила Алетта. – Тебе не стоит бояться за меня. Я не могу противиться своей любви к тебе… никогда от себя такого не ожидала. – Алетта бросила взгляд на дочь. – Как получилось, Изабелла, что ты была в этом вопросе мудрее меня?

Неужели ты полюбила своего мужа? И узнав, что такое любовь, заметила мою любовь к Рольфу прежде, чем я сама догадалась?

« Полюбила Хью?»Произнести эти слова вслух означало для Белли допустить подобную мысль в сознание.

Она никогда прежде не размышляла об этом, но теперь, казалось, у нее больше не было выбора. Действительно ли она полюбила Хью? Она определенно скучала по нему, и не только из-за того, что он доставлял ей наслаждение в постели. Она хотела снова лежать рядом с ним и обсуждать чудесные планы на будущее. Она хотела снова ехать с ним бок о бок по землям Лэнгстона. Она соскучилась по долгим вечерним прогулкам. Она, черт побери, соскучилась даже по ожесточенным спорам с ним!

– Может быть, я действительно люблю Хью, – сказала она задумчиво, – если то чувство, которое я к нему испытываю, и есть любовь. – Внезапно она разозлилась:

– Но не вздумайте ничего говорить ему об этом! Если я и люблю его, то скажу сама ему об этом в нужное время, но ни минутой раньше! Я убью любого, кто выдаст мою тайну!

– Твоя тайна в надежных руках, падчерица, – не без насмешки ответил Рольф.

– Я думаю, что у сенешаля должен быть свой собственный дом, – заявила Белли. – Я поговорю с моим супругом, когда он вернется домой. – Она подняла кубок и провозгласила:

– Выпьем за мою мать и за моего отчима! – И улыбнувшись, добавила:

– Желаю вам долгих лет жизни и много-много детей!

Они выпили, и Алетта сказала:

– А не пора ли тебе самой завести детей, Изабелла?

– Я еще слишком молода, чтобы стать матерью, – легкомысленно ответила Изабелла.

– Я была моложе тебя. Мне было всего пятнадцать лет, когда ты родилась, – возразила Алетта. – А тебе уже исполнилось шестнадцать.

Изабелла засмеялась:

– С моего шестнадцатого дня рождения не прошло и месяца, мадам. Кроме того, вы стремились стать матерью, чтобы избавиться от домогательств вашего супруга.

Мне же, напротив, весьма по душе, что муж проявляет ко мне внимание. Сказать по правде, я жду не дождусь, когда же он вернется! – Изабелла взяла с блюда кусок жареной крольчатины и жадно впилась в него зубами.

Алетта не знала, стоит ли побранить дочку за такую бестактность, или нет, но Рольф только усмехнулся.

– Я точно знаю, что она сейчас чувствует, дорогая, – прошептал он на ухо Алетте. – Я тоже жду не дождусь, когда же ты снова вернешься в мою постель. Когда должен родиться наш ребенок?

– Не раньше декабря, – ответила Алетта, стараясь сдержать улыбку.

– А ребенку не повредит, если мы с тобой слегка позабавимся, милая? – Рольф нежно поцеловал ей мочку уха. – М-м-м-м, восхитительно! Гораздо нежнее, чем этот кролик.

Изабелла расхохоталась:

– Возьмите еды и вина, папочка Рольф. Я вижу, вы с мамой не в состоянии вести себя прилично за столом. Идите в спальню и утолите сначала другой голод. Думаю, до этого еда придется вам не по вкусу.

Рольф встал из-за стола и поднял Алетту.

– Миледи, благодарю вас за тонкость чувств и тактичность.

Взяв со стола пустую чашу, он наполнил ее крольчатиной, хлебом и сыром. Потом вручил Алетте маленький кувшин с вином и повел ее в свою спальню. Белли осталась сидеть в одиночестве за большим столом. Внезапно на нее снизошло удивительное умиротворение. Только одного сейчас ей не хватало. Хью. Он, конечно, скоро вернется домой, и тогда они насладятся друг другом. Любит ли она его? Изабелла теперь точно знала, что любит, но пока он не признается ей в том же, она не откроет ему свою слабость.

Пока Хью отсутствовал, построили клетки для птиц, которых он собирался привезти с собой от деда. Камни, хранившиеся на нижнем этаже замка, перенесли во внутренний двор и, скрепив известковым раствором, сложили фундамент для постройки. Само помещение сделали из хорошо высушенных досок, щели залепили глиной, собранной на речном берегу, чтобы внутрь не проникал холодный ветер. Завершала постройку соломенная кровля. Пол был каменный. Стены покрыли побелкой. Два окна расположились высоко над уровнем пола. Тяжелая дубовая дверца, окованная железом и снабженная прочным железным засовом, была достаточно велика, чтобы сокольничий мог свободно войти в клетки.

Единственная комната этой постройки была полутемной, два окна пропускали ровно столько света, чтобы птицы привыкли к солнечным лучам. Каменный пол присыпали крупным песком, который следовало ежедневно выметать и насыпать новый. Комната была достаточно высокой и широкой, чтобы птицы могли совершать короткие полеты.

Установили насесты разных размеров, предназначенные для птиц различных пород. Некоторые насесты были высокими и далеко отстояли от стен. Другие лишь едва приподнимались над полом. На стенах развесили пучки ароматных трав, тщательно проверив, чтобы среди них не было ядовитых, на тот случай, если птицам вздумается есть их.

Снаружи перед строением расставили невысокие каменные тумбы. Сюда птиц будут выносить, чтобы они постепенно привыкали к большому миру. Обучение птиц требует от сокольничего большой осторожности и еще большего терпения.

Привилегия владеть ловчими птицами принадлежала только знатным людям. Обычно сначала ловили диких птиц.

Иногда брали птенцов из гнезда. Птиц постарше, которые уже научились летать, ловили сетями. Однако дед Хью Фоконье, Седрик Мерлинсон, в отличие от других сокольничих сам разводил ловчих птиц. С детства привыкшие к человеку, его птицы становились прекрасными, послушными охотниками. Самки были крупнее и агрессивнее, самцы – помельче. Самцы ценились не так высоко, как самки, и редко использовались при охоте. Их держали для получения здорового потомства.

– Мы редко беседовали о птицах, – обратилась к Рольфу Изабелла. – Какой породы птиц привезет Хью?

Этот разговор происходил через два дня после краткого визита и поспешного отъезда ее брата. Прибыл гонец с известием, что Хью Фоконье должен сегодня вернуться в Лэнгстон.

– Породы есть только две, – ответил Рольф. – Длиннокрылые соколы и короткокрылые. Но у них очень много разновидностей. Дед Хью выращивает всех, какие есть.

– А что означает разница в длине крыльев? – поинтересовалась Белли, спеша разузнать как можно больше, чтобы не предстать невежественной в глазах мужа. Придворные дамы, среди которых воспитывался Хью, несомненно знали о ловчих птицах больше, чем она.