Надеюсь, ты не разочаруешь ее в постели, братец Симон. У Вивианы непомерные аппетиты. Теперь ты понимаешь, в чем дело, не так ли? Мы не станем препятствовать тебе исполнить твой долг перед графом Аденом, но вы не должны вмешиваться в нашу привычную жизнь.

Симон де Бомон был вне себя. Однако, оглянувшись и увидев толпу стражников, он понял, что если начнет возражать, то у него останется очень мало шансов сохранить свою жизнь. Возможно, они даже хотели, чтобы он возмутился: тогда у них появится повод убить его. Какого черта хозяин прислал его сюда? Его новый родственник широко улыбнулся ему, и Симон разозлился еще больше. Он не позволит этому человеку и его сестре издеваться над ним!

– А почему вы кормите вашу жену? – спросил он Гая, сменив тему.

– Белли ест и пьет только с моего позволения, – ответил Гай Бретонский. – Она очень послушная женушка. – Он погладил ее грудь под изящной туникой. – Я и купаю ее сам, не правда ли, сокровище мое? Она очень хрупкая женщина, не так ли, Белли?

– Если вы так считаете, то конечно, милорд, – весело ответила Изабелла.

Гай рассмеялся:

– Вот видишь, братец Симон! Она – настоящее сокровище!

Хью вернулся в зал.

– Войско графа спускается с холма, – сказал он. – Я послал за ними всадников, чтобы убедиться, что они действительно ушли и здесь нет никакой хитрости. – Он сел за стол рядом с Вивианой и потянулся за кувшином с вином.

Щедро наполнив свой кубок, Хью залпом опустошил его.

Принесли обед. За столом царила тишина. После того как слуги убрали со стола, Гай не без ехидства произнес:

– По-моему, сестрица, тебе пора вести своего жениха в постель. С виду похоже, что он совладал бы и с самой упрямой кобылицей. – Он повернулся к Симону. – Будь осторожен, хорошо? Не раздави ее своей тушей. Ты будешь в восторге от ее изящного сложения и белоснежной кожи.

– Ты говоришь так, будто тебе это известно, – проворчал Симон де Бомон.

Гай расхохотался:

– Конечно, известно. Как ты думаешь, кто был первым любовником моей сестры? Я!

Графский рыцарь побледнел от ужаса.

– Но это запрещено! – воскликнул он.

– Запрещено? – Гай снова рассмеялся. – Для нас нет запретов, братец Симон. Никаких запретов!

– О, Гай, – упрекнула брата Вивиана, – зачем ты выдаешь все наши тайны? – Она хихикнула. – Может быть, все не стоит?

– Миледи, – строго проговорил Симон де Бомон, – отныне вы должны вести себя, как подобает доброй христианской жене, иначе мне придется научить вас достойному поведению.

Вивиана засмеялась:

– Вы хотите, чтобы я была похожа на Белли, господин муж мой? Белли очень послушна. По просьбе моего брата она спала с ним и сэром Хью, чтобы доставить им удовольствие. Мы с вами позволим сэру Хью присоединиться к нам в постели, когда хорошо узнаем друг друга? – проворковала она над ухом Симона и облизнулась острым розовым язычком.

Симон де Бомон был потрясен и не знал, верить ли Вивиане, но голос ее звучал весьма волнующе. Она чрезвычайно возбуждала его. Он почувствовал, как растет в нем желание, и, поднявшись, потащил ее за собой.

– Отведи меня в свою спальню, Вивиана, – сказал он. – Я хочу познакомиться с тобой поближе. Но берегись: я неутомим в любви.

– Я тоже, – рассмеялась Вивиана и повела Симона в спальню.

Гай поднялся из-за стола.

– Последуем их примеру, – произнес он, уводя Белли из зала.

Хью остался за столом в одиночестве. В каком-то смысле ему даже было приятно, что он избавился от них. Сегодня впервые за много месяцев он уснет без помех. Поднявшись, он вышел из зала и направился на сеновал, где жили сокольничие.

– Вы имеете возможность общаться с лэнгстонцами? – спросил он их. – Что они вам говорят?

– Они говорят, что не уйдут отсюда без леди Изабеллы, – ответил Алан. – Чертовы дурни! Как будто мы собираемся бросить ее здесь!

– Она предлагала это, – сказал Хью, – но я ответил, что если мы уйдем, то только все вместе.

– Но как, милорд? И когда? – спросил Линд.

Хью покачал головой.

– Я чувствую себя полным болваном, – сознался он. – Я не знаю. Я чуть голову себе не сломал, но так ничего и не придумал. Я хотел было рассказать нашу историю графу Алену, но решил, что он все равно ничем не сможет помочь. Я приду утром, когда Белли обычно навещает Купе.

Мы побеседуем, и, возможно, она что-нибудь придумает. – Хью простился с сокольничими и отправился в свои новые апартаменты.

На рассвете Хью пришел к соколиным клеткам и застал там Белли.

– Я знаю, как выбраться из замка, не проходя через привратную башню и подъемный мост! – взволнованно сообщила она. – Я узнала об этом еще вчера, но за всей этой суматохой со свадьбой Вивианы так и не улучила минутки, чтобы рассказать тебе.

– Что это за путь? – нетерпеливо спросил Хью.

– Гай мне сегодня покажет. В самых глубоких подвалах замка есть лестница, которая идет под скалой и выходит на пляж. Мы должны как следует изучить смену приливов, поскольку иногда они заливают гроты, и если мы попадем на берег в такое время, то утонем, – сказала Изабелла. – Хью! Хью! Наконец-то у нас появился шанс!

– Да, – согласился он. – Кроме того, надо выяснить, как далеко вдоль побережья простирается этот пляж по направлению к Нормандии и проходим ли он. Ведь мы должны взять с собой лошадей и Купе!

– Возможно, лэнгстонцы смогут выехать через ворота с лошадьми. Я понесу Купе на перчатке. Впрочем, нет! Его возьмут Алан и Линд. Они поедут в поля заниматься с птицами. Никто не станет их ни о чем расспрашивать. Так мы и сделаем! – Немного подумав, она добавила:

– Но куда же мы отправимся, Хью? Ко двору герцога Роберта, в Руан?

Он наверняка поможет нам вернуться в Англию. Другого пути я не знаю, а ты?

Хью покачал головой:

– Нам остается лишь молиться, чтобы он не поссорился с королем Генрихом, Белли. Если братья затеяли войну, то мы снова угодим в ловушку. Подумать только, два простых человека, которые просто хотят, чтобы им дали жить спокойно… – Хью хихикнул, и Белли рассмеялась вслед за ним.

Случилось невозможное. За одну-единственную ночь Вивиана Бретонская разлюбила Хью Фоконье и безумно влюбилась в своего мужа, Симона де Бомона. Еще сама не в силах поверить в это, она, задыхаясь, рассказывала своему брату:

– Он великолепен. Гай! В нем есть все, чем должен обладать мужчина! Неутомимый любовник! И совершенно не боится нас, братец! Он бил меня, – шепотом добавила она.

– Что?! – Гай Бретонский вышел из себя. Должно быть, он ослышался. Ему нравилось порой подвергать женщин легким наказаниям, но он делал это с любовью, без всякой грубости. Только теперь он заметил синяки на белоснежной коже Вивианы. Гай Бретонский никогда не оставлял на женской коже подобных отметин. Никогда!

– Я была очень непослушной, – глупо захихикав, сказала Вивиана.

– Ты что, совсем спятила? – гневно обрушился на нее брат. – Ты – Вивиана Бретонская, а не глупая простолюдинка! Этот мужлан неровня тебе, у него даже нет своей земли! Как он осмелился поднять на тебя руку?

– Мне это понравилось, – тихо проговорила Вивиана. – Ты что, не понимаешь, брат? Этот мужчина сильнее меня. Всю свою жизнь я была великой Вивианой Бретонской, опасной колдуньей из колдовского рода. Все мои любовники боялись меня. Возможно, кроме Хью: потеряв память, Хью забыл и о том, что такое страх. Но я должна сказать тебе кое-что, о чем я не осмеливалась признаться даже самой себе, хотя и знала в глубине души. Хью в прошлом уже любил женщину. И кто бы она ни была, даже не помня о ней, он все еще любит ее. Он никогда не отдавался мне целиком, хотя и никогда не изменял. Я любила его, но не смела целиком довериться ему: я боялась, что однажды к нему вернется память и он будет презирать меня.

С Симоном же все по-другому. Он вовсе не любит меня, но обязательно полюбит, брат! Я люблю его, как еще не любила ни одного мужчину. Он получит меня всю! Мое тело, мой разум, самую мою душу; или же он убьет меня.