– А ты вещи уже собрала? А вы сегодня их заберете? А Андрей видел твое платье?

Нет, он не видел. Зачем? Будто его мнение кого-то интересует! Полина на миг задумалась и про себя признала, что ей бы хотелось шокировать его своим бесподобным видом. Впрочем, она его и шокирует, куда ж он денется!

– Наверное, вам подарят кучу здоровских вещей.

– Кто подарит-то? – улыбнулась Полина. – Гостей будет мало.

Да, пролетели денечки, пролетели… Через несколько часов она станет женой Андрея Стрельцова.

Какие чувства терзают душу?

Волнуется ли она, как и положено каждой порядочной невесте?

Готова ли принести клятву, что будет уважать и любить мужа и в горе, и в радости?

Да она сейчас вообще готова пообещать что угодно! Чего уж теперь скромничать и теряться? А душа… Душа в порядке! Полина победно улыбнулась и взяла вешалку с прямым приталенным белоснежным платьем. Возможно, она совершает ошибку, а возможно, и нет, но – не решившись, не узнаешь. А потом, она ничего не теряет, к тому же ей достался весьма харизматичный жених и ей действительно интересно, каково это жить в фиктивном браке… с ним.

Дверь еле слышно скрипнула, и появилась Оля.

– Приехали девочки из салона, пора уже одеваться и готовиться…

– Ага! – Катя сорвалась с места и вылетела из комнаты. У нее тоже приготовлено сногсшибательное платье, и ей нужны макияж и укладка.

– Еще есть время передумать, – на всякий случай «в самый последний раз» сказала Оля. – Мы тебя поддержим, а с папой я поговорю сама.

– Ты ничего не понимаешь, – улыбнулась Полина. – Зови девчонок!

Они договорились встретиться около загса. Андрей прохаживался перед высокими ступеньками, изредка поглядывая на часы. День стоял яркий, солнечный, уже чувствовалось скорое приближение весны и тепла. На сухом асфальте, рядом с пустой бетонной клумбой, напоминающей древнюю вазу, кто-то нарисовал розовым мелом две слипшиеся ромашки и неровное солнце с тонкими руками-лучиками и улыбкой. Милая картинка – простая, искренняя, добрая. Может, и настроение оттого было прекрасным, а сердце бодро отстукивало веселый ритм.

– Все же надо было купить букет, – сказал Андрей, глядя на Макса. Тот развалился на скамейке и взирал на друга с любопытством и беспокойством.

– Она же тебе сказала, что закажет сама.

– Жених должен дарить цветы невесте. Это правильно.

– Не верю, не верю, – замотал головой Макс, запахивая полы куртки, – ты женишься… Женишься!

– Сколько можно, – равнодушно отмахнулся Андрей и посмотрел на дорогу. – Опаздывает, но звонить я не буду…

– Правильно, обойдется. Не явится, и ладно, поедем в «Гангстер» пить пиво. Светка про тебя вчера спрашивала… эх, каких людей теряет страна! – Макс почесал затылок и не то застонал, не то вздохнул.

– Если она не явится, то ее папочка затянет на моей шее удавку.

– Не факт, кто его знает, вдруг он тебя пугает?

– Вот когда ты попадешь в такую ситуацию, тогда и будешь гадать, пугают тебя или нет. А вообще, женитьба – это ерунда. Как оказалось.

– Кого ты обманываешь? – усмехнулся Макс. – За тобой теперь денно и нощно будет следить частный детектив. Да для тебя свадебная церемония приравнивается к обету воздержания! Не-е-е, я бы не смог… кругом такие девчонки! Через месяц – жара, это ж голые животы, брючки на бедрышках, – он встал и, резко проведя ладонью чуть выше ширинки, наглядно продемонстрировал, где нужно искать эти самые сексапильные животики и возбудительные бедрышки, – грудь, попки, готовность в каждом взгляде, призыв в каждом движении… – Макс, усиленно виляя тяжелой нижней частью тела, копируя манекенщицу, которая, видимо, перебрала шампанского, прошелся до противоположной скамьи. – И такие, и сякие… дыхание частое, мысли горячие…

– Эй! – окликнул Андрей, еле сдерживая рвущийся на свободу смех. – Что-то рано у тебя весеннее обострение началось, иди лучше к моим родителям, они там, наверное, уже по потолку бегают…

– Не, – Макс выпрямился и с опаской посмотрел на двери загса, – к твоим предкам не пойду. Я твою маман вообще боюсь, она уже раз пять просила меня разрушить твой брак. Я ей пообещал, конечно, чего не сделаешь ради успокоения Амалии Сергеевны, но лучше я здесь постою. Тебе, в конце концов, тоже нужна психологическая поддержка, и, кроме меня, никто…

– Едут, – перебил Андрей, глядя на приближающуюся черную «Тойоту».

Значит, Петр Петрович за рулем, лично везет старшую дочь к порогу новой жизни. «Е-мое, – пронеслось в голове, – мы действительно женимся…»

Стрельцов секунду помедлил и быстрым, широким шагом направился к машине. «Надо, надо было купить букет!»

Дверца открылась, и первым появился Шурыгин, кивнув Андрею, он поправил темно-серый галстук и замер. Выражение лица спокойное, взгляд цепкий и будто говорит: «Ну, молодой человек, принимайте свою невесту». А невеста, не дожидаясь со стороны жениха приступа обостренной галантности, сама выпорхнула из «Тойоты» и, вздернув подбородок, с вызовом спросила:

– Готов?

На ее плечах белый норковый полушубок, доходящий лишь до талии, на шее – тонкая нитка мелких сверкающих камушков (то голубой перелив, то белый, то кремовый), глубокий вырез платья смягчает атласная лента, на юбке по косой – складка, украшенная тонким кружевом. Ткань четко облегает стройное тело и струится вниз до кончиков туфель, подчеркивая сексуальность и женственность.

Полина. Его невеста.

Он заглянул в ее глаза, наткнулся на ожидаемую усмешку и улыбнулся. Добро пожаловать в загс, дорогая!

– Готов, – ответил Андрей и взял ее под руку.

Если не считать семейного состава с той и другой стороны, а также Макса, то к назначенному времени в роскошный, утопающий в нежных занавесках и цветах зал подтянулись две бывшие одноклассницы со стороны невесты, два бывших одноклассника со стороны жениха и Егор со стороны Шурыгина. Народ пребывал то в нервозном оцепенении, то в состоянии шумной бодрости. Пожалуй, только Амалия Сергеевна, Георгий Иванович и Петр Петрович ждали торжественной части молча, практически неподвижно. Но те напряженные и сочувствующие взгляды, которые они кидали друг на друга, были красноречивее любых слов.

Наконец дружно распахнулись двери в еще один – больший зал, и зазвучала легкая, приятная музыка.

Полина поймала умоляющий взгляд Ольги («Ну, пожалуйста, передумай!»), взволнованный взгляд Катюшки («Уже? Так скоро?»), жесткий взгляд отца («Посмотрим, куда тебя заведет этот брак») и расправила плечи.

Андрей поймал сокрушенно-умоляющий взгляд матери («Одумайся, сынок, она погубит тебя!»), усталый взгляд отца («что ты делаешь…»), чумной взгляд Макса («Беги отсюда, беги! Обалдеть…») и покосился на Полину. Тонкая, хрупкая, красивая… Сильная.

– Пойдем, – небрежно бросил он и сжал ее пальцы.

«Дорогие Андрей и Полина…»

«…пусть этот день запомнится вам навсегда…»

«…заботьтесь друг о друге и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии…»

«…любите и уважайте друг друга…»

«…несите свои чувства через года, берегите их…»

«…пусть счастье всегда стучится в ваш дом, пусть каждый миг переполняет ваши сердца теплом и светом…»

– …и в эти торжественные минуты, перед актом регистрации брака, позвольте вас спросить, является ли ваше желание стать супругами свободным, взаимным и искренним. Андрей, прошу ответить вас…

– Да.

– Полина, прошу вас ответить…

– Да.

Она и не думала, что церемония бракосочетания настолько трогательна и настолько… правдива. Только сейчас, слушая, как их объявляют мужем и женой, протягивая руку к кольцу, ставя подпись, Полина прочувствовала случившееся до кончиков ногтей, до взволнованной дрожи в ногах, до необъяснимого отчаяния, точно она птица, которую поймали, потому что она… так этого хотела. Бравада ушла, испарилась, и глаза запрыгали по гостям в поисках чего-то важного, нужного, ей срочно требуется глоток силы, горсть поддержки… Оля? Нет. Катя? Нет. Папа? Да, папа! На миг их взгляды встретились, и этого оказалась достаточно. Достаточно, чтобы прийти в себя.