Эллиот закрыл глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Кто-то нервно хихикнул.

Эллиот открыл глаза. Полковник, перегнувшись через стол, с настойчивым любопытством смотрел на него. Его черные глазки блестели, как у зловредной вороны, он не замечал вызванного им смятения.

— Ну же, Эллиот? — настаивал старик. — Разве не аппетитный видок? Или вам не по душе такое произведение искусства?

«Боже, дело обстоит хуже некуда!»

— Папа! — Элизабет, появившаяся в этот момент, зажала руками собственный рот и страшно побледнела. — О, сэр Эллиот, — прошептала она, — умоляю, простите его, нас. Меня. Мне не следовало оставлять…

Она была готова разрыдаться. А отец смотрел на нее с обиженным и растерянным видом. Если Эллиот сию же минуту не сделает чего-нибудь, Элизабет, чья светская жизнь уже была жестоко ограничена бедностью и исполнением дочернего долга, больше никогда не решится принять чье-то приглашение. Если когда-нибудь вообще кто-нибудь пригласит Вэнсов.

Эллиот посмотрел в глаза полковнику. Необходимо было исправить положение, но так, чтобы все подумали, что он не замечает, что они стали центром внимания. Эллиот улыбнулся, хотя и сомневался, что его растянутые губы хотя бы чем-то похожи на любезную улыбку, и громко и отчетливо произнес:

— А, значит, вы слышали меня. Как я уже сказал, она действительно восхитительна.

Какая-то дама ахнула. Он мужественно продолжал:

— Что-то подобное не часто встретишь на деревенском пикнике. У вас острый глаз.

«Ну вот, — подумал Эллиот, — и представился случай получше узнать таинственную леди Агату. Она станет избегать меня после того, как я вел себя так по-свински. Говорил о ней так, словно она была каким-то това…»

— Но, полковник Вэнс, — перебил его мысли грудной голос. — Вы ведь полковник Вэнс, не так ли? И сэр Эллиот.

Эллиот замер, услышав ее голос, но сказалось хорошее воспитание, и он встал и повернулся к ней. У нее было полное право отчитать его, как он того заслуживал.

— Леди Агата. — Он поклонился, ничем не выдавая отвращения, которое чувствовал сейчас к самому себе.

Летти склонила набок голову, приподняла бровь и с насмешливой улыбкой на пухлых губах посмотрела на него. В ее искрившихся глазах он увидел полное понимание происходящего. В руках она держала блюдо с бисквитами и клубникой.

— Я не могла не слышать ваш разговор, — сказала она, взглянув на Арчибалда. По крайней мере у старого повесы хватило совести отвестл глаза. Затем красавица снова посмотрела на Эллиота. — Весь ваш разговор, — продолжала она хотя и достаточно звучно, но таким тоном, что слышавшие ее — а это были почти все расположившиеся неподалеку — подумали, что она обращается только к нему одному. Хорошая уловка, подумал он, удивляясь, где она этому научилась, а она еще ближе подошла к нему. — Простите, что невольно подслушала ваш разговор, но только так я могла узнать, каким восхитительным вы, джентльмены, находите клубничный бисквит. И я также заметила, что на вашем столе его нет, и посоветовалась с моими соседями по столу.

Летти грациозно развернулась, изящным жестом указав на группу людей, растерянно смотревших на нее.

— У них добрая душа, они просто не могли наслаждаться этим кулинарным чудом, зная, что вы лишены этого удовольствия, полковник Вэнс. О, — она с невинным видом взмахнула ресницами, — и вы, конечно, сэр Эллиот.

Тот с изумлением уставился на нее.

Она прекрасно знала, что они говорили не о каком-то бисквите. Это было видно по ее глазам и насмешливой улыбке Она также знала, что, поскольку сама заявила, что слышала их разговор, никто не осмелится сказать, что речь шла не о бисквите, не обвинив леди Агату во лжи.

Эллиот улыбнулся, благодарный за ее великодушие, но, заметив насмешливо приподнятую бровь, понял — как это понимала и она, — что он перед ней в долгу.

— Пожалуйста, — мягко сказала Летти, протягивая им блюдо.

— Вы слишком добры, — пробормотал он.

— Или просто справедлива, — улыбнулась она.

— Я думала, ты не любишь клубнику, Эллиот, — раздался рядом голос Кэтрин.

Он и не заметил, как она подошла.

— Может быть, когда-то не любил, а теперь люблю, — сказал Эллиот, глядя мимо Кэтрин на леди Агату. — Совсем недавно я почувствовал истинную страсть к ней. Удивительные вещи узнаешь о самом себе. И при весьма необычных обстоятельствах.

Летти подавила смешок.

— Вздор, — сурово заметила Кэтрин.

Она взяла блюдо и поставила перед Арчибалдом Вэнсом, который, что с ним редко случалось, благоразумно промолчал, потом шутливо толкнула Эллиота в бок:

— Помнишь, когда мы были детьми, кухарка давала нам клубничку, чтобы побаловать? Ты всегда уступал мне свою долю. Теперь, когда я вспоминаю об этом, то не удивляюсь, что ты всегда любил ее, но скрывал. Ты всегда по-рыцарски относился ко мне.

— По-рыцарски? Только не я, — сказал Эллиот, обращаясь к леди Агате. — Хотя мне только что напомнили, что рыцарство еще не умерло.

Летти чуть заметно зарделась.

— Но ты всегда был добр ко мне, Эллиот, — с некоторой настойчивостью сказала Кэтрин.

Он взглянул на хорошенькое личико застывшей в ожидании женщины и сказал:

— Тебя всегда хотелось баловать, Кэтрин. Она засмеялась, еще крепче сжимая его руку, и повернулась к леди Агате:

— Боюсь, я и теперь такая. Пол и Эллиот и… стыдно сказать, я этим злоупотребляю.

— Не беспокойтесь, дорогая, — сказала Летти, — могу заверить, что вы великолепно скрываете такие ваши недостатки, как тщеславие. — Она сделала паузу. — К тому же, уверена, вы преувеличиваете.

Эллиот бросил на столичную гостью острый взгляд, не доверяя невинному выражению ее лица.

Слова сами по себе были безобидными, но в голосе слышался сарказм. И как бы ему ни хотелось оставаться верным старой дружбе, он понимал: Кэтрин это заслужила.

Почему-то с первой же минуты знакомства с леди Агатой Кэтрин, казалось, решила делать все, чтобы ее милость чувствовала себя среди них чужой. Только сегодня он слышал несколько ее небрежных замечаний об «интересных представлениях» леди Агаты о моде, и «странной, хотя и очаровательной, манере изъясняться».

Конечно же, он скорее всего не правильно истолковал происходящее. У Кэтрин не было никакой причины испытывать враждебность к леди Агате. Как и у леди Агаты к ней.

В то же время в голосе Кэтрин явно чувствовался холодок, когда она с неохотой произнесла: «Вы слишком добры». Леди Агата не возражала. Улыбнулась сияющей улыбкой и сообщила:

— Мне это говорили.

Эллиот чуть не расхохотался. Она была грозным оппонентом, эта леди Агата. Она быстро расправилась с Кэтрин, и, хотя ему следовало бы поддержать бывшую невесту, у него все силы уходили на то, чтобы сдержать улыбку.

В эту напряженную минуту появилась Эглантина. Рядом с ней шагала Грейс Пул, за ними — молодой конюх Хоббс. Он катил тележку с принадлежностями для крокета.

— Вот видишь, Грейс? Еды больше чем достаточно, — сказала Эглантина. Забытый клубничный бисквит попался ей на глаза. — А это что такое? Только не говорите, что вы еще не попробовали десерт, полковник Вэнс. Эллиот? Боюсь, мне придется попросить вас насладиться им позднее, иначе вы пропустите крокет, а вы мне так нужны. Итак, нам потребуется равное число дам и джентльменов.

— Конечно.

— Спасибо. А теперь… — Хозяйка хлопнула в ладоши, привлекая внимание остальных гостей. — Пожалуйста! Сегодня у нас турнир на крокетном поле с призами для победителей, — объявила она. — Будьте любезны разделиться на пары: одна дама и один джентльмен. Единственная просьба, — Эглантина шутливо погрозила пальцем Кэтрин, — вы не должны играть в паре с мужем.

— О, Эллиот! — оживилась Кэтрин. — Помнишь, как мы выиграли турнир в лаун-теннис в Тамли?

— Помню, — ответил Эллиот. Он понимал, чего она ждет от него, но не хотел идти навстречу. Рядом с ним Грейс Пул что-то взволнованно шептала на ухо Эглантине. Эллиот взглянул на леди Агату. Та с несколько недовольным выражением лица смотрела в другую сторону.