Белый сверкающий стол стоял прямо под прожекторами. Облаченный в халат и маску Клеменз склонился над приготовленным телом девочки и, сделав первый разрез, на время остановился, чтобы вытереть пот. Он давно не занимался подобными вещами. Но дело было не в отсутствии практики, а в том, что он не был уверен, правильно ли поступает сейчас. Инструмент беззвучно проник в маленькую грудную клетку.

— Вы уверены, что хотите присутствовать при этом? — спросил он у пристально наблюдавшей Рипли. Она не ответила на вопрос, спокойно глядя на происходящее, словно у нее никогда не существовало никаких эмоций. Клеменз пожал плечами и продолжил вскрытие.

Засунув обе руки в образовавшееся отверстие, он сделал глубокий вдох и широко распахнул грудную полость. Он заглянул внутрь, время от времени наклоняясь пониже, чтобы что-то рассмотреть подробнее. В конце концов он выпрямился и вытащил пальцы.

— Ничего необычного. Все, как и должно быть. Никаких признаков заболеваний, никаких цветовых изменений, никаких признаков инфекции. Я обратил особое внимание на легкие. Если бы что-то было, то там были бы видны какие-то отклонения. Наполнены водой, как я и предполагал. Уверен, анализы покажут, что это морская вода Фиорины. Довольно странное физическое состояние для холеры, а?

Он сделал еще один контрольный поперечный разрез, и, осмотрев все внутри, снова поднял глаза на Рипли.

— Ничего. Вы удовлетворены?

Она отвернулась.

— Ну, а теперь, может быть, вы мне все-таки скажете, что ищете на самом деле. Я ведь не круглый дурак.

Прежде чем она успела ответить, дальняя дверь резко распахнулась. Там показались две мрачные фигуры — Мистер Клеменз.

— Старший офицер.

Ответ Клеменза был корректным, но лишенным почтительности. Рипли с интересом наблюдала за немой сценой между этими двумя.

— Я полагаю, вы незнакомы с лейтенантом Рипли.

Ей показалось, что этот плотный начальник задержал на ней взгляд дольше, чем он намеревался это делать. Его внимание переключилось на операционный стол, затем на медтехника.

— Что здесь происходит, мистер Клеменз?

— Да, действительно, — вставил Эрон и, словно эхо, повторил — Что здесь происходит, мистер Клеменз?

— Во-первых, я рад засвидетельствовать, что лейтенант Рипли чувствует себя значительно лучше. И физически, как вы видите, вполне здорова.

Андруз не клюнул на эту приманку. Слегка разочарованный Клеменз продолжил:

— Во-вторых, в интересах всеобщего здоровья и безопасности, я произвожу вскрытие скончавшегося ребенка.

— Без моего разрешения? — прорычал старший офицер. На что Клеменз ответил спокойно, совершенно не испугавшись:

— Для этого не было времени.

Брови Андруза слегка поднялись.

— Не вешайте мне лапшу на уши, Клеменз. Уж чего-чего, а времени на Фиорине предостаточно.

— Я просто имел в виду, что лейтенант была очень обеспокоена возможным присутствием в теле мутировавших инфекционных организмов. Старший офицер вопросительно посмотрел на молчавшую Рипли:

— Это правда?

Она просто кивнула, чтобы не пускаться в долгие разъяснения.

— Но все обошлось, — вступил Клеменз. — Тело совершенно нормальное, никаких признаков инфекции. Я думаю, что вы позволите мне закончить все это как можно скорее.

У Андруза на лбу были написаны все терзавшие его сомнения, подумала Рипли. Все переварив, он в конце концов сказал:

— Хорошо. Но я был бы очень признателен, если бы лейтенант Рипли не расхаживала перед заключенными, что она уже успела сделать в течение прошедшего часа. Несмотря на полумонашеский обет. Никаких личных контактов, вы понимаете, лейтенант Рипли. Это обусловлено и вопросом о вашей безопасности, я о моем спокойствии.

— Я все прекрасно поняла, — пробормотала, криво усмехнувшись, Рипли.

— Уверен, что это так.

Он снова повернулся к медтехнику.

— Очень бы хотелось, чтобы вы информировали меня о любых изменениях в ее физическом состоянии. В мои обязанности входит вести записи о такого рода вещах. Или я требую слишком многого?

Рипли выступила вперед.

— Мы должны кремировать тела.

Андруз нахмурился.

— Чепуха какая-то. Мы будем хранить тела в замороженном состоянии до прибытия спасательной группы. Есть предписания, которых следует придерживаться. У меня нет на это юридических полномочий.

— Иметь право кремировать… это было бы неплохо, сэр, — хихикнул всегда готовый угодить Эрон.

— Послушайте, я же не прошу выполнить какой-нибудь свой каприз, — сказала Рипли. — Это вообще не вызвано… какими-то личными переживаниями. Под угрозой всеобщее здоровье.

В ожидании поддержки она посмотрела на Клеменза.

Чего она так боится? Он поймал себя на том, что постоянно пытается найти ответ на этот вопрос. Но вслух он сказал:

— Лейтенант Рипли допускает возможность проникновения инфекции.

Старший офицер с подозрением покосился на него.

— Но мне показалось, что вы сказали, что не обнаружили признаков заболевания.

— Я сказал, что тело чистое и не поражено инфекцией. Вы же знаете, каким высокочувствительным оборудованием я пользуюсь, и наслышаны о моей выдающейся репутации в медицине межзвездного пространства.

Андруз понимающе заворчал.

— Поэтому, если я утверждаю, что тело чистое, то это необязательно должно быть так. Кажется, девочка просто утонула, но без специализированного обследования нельзя быть абсолютно в этом уверенным. Опасаясь неверности своего заключения, я считаю неразумным допускать даже возможность проникновения мутировавшего вируса внутрь заведения. Я не думаю, что члены спасательной группы тоже будут рады, обнаружив подобное. Это может заставить их держаться в стороне от нас, а ведь мы очень ценим незапланированные посещения, не так ли? Не говоря уже о том, что вспышка эпидемии, из-за которой морским пехотинцам пришлось бомбить Ахеронт, будет очень плохо выглядеть в ваших записях. Если предполагать, что вы к тому времени еще будете живы и сможете вести записи.

Андрузу было отчего загрустить.

— Но при замораживании любые вирусы не опасны.

— Необязательно, — вставила Рипли.

— Откуда вы знаете?

— Мы ведем речь о сложных биоинженерных мутантах. Откуда вы знаете, что холод их парализует?

Старший офицер задышал чаще, его выражение лица стало еще более несчастным.

— В настоящее время здесь находятся двадцать пять заключенных. Они же присматривают за комплексом. Все они представители удвоенной игрек-хромосомы — это люди, злоупотреблявшие своими профессиональными полномочиями, воры, грабители, убийцы, поджигатели, похитители детей, люди, занимавшиеся наркобизнесом… короче говоря, подонки.

Он помолчал, давая слушателям возможность усвоить сказанное.

— Но эти подонки обратились к религии. Они могут казаться добродушными, но я ни одного из них не считаю при этом менее опасным. Как бы то ни было, я вижу в этом определенный воспитательный прием. И не оскорбляю их чувств. Они это понимают, вознаградив меня гораздо большим миром и покоем, чем можно было ожидать в данной ситуации.

— Я не хочу, чтобы нарушался установленный порядок. Я не хочу, чтобы возникали причины для беспокойства. И я в особенности не хочу, чтобы здесь разгуливала женщина, вызывая у них мысли и воспоминания, которые они так стараются похоронить.

— Да, вы правы, — согласилась Рипли. — Очевидно, как вы и сказали, все это в интересах моей личной безопасности. Хочу к этому добавить, что вопреки тому, что вы, по-видимому, думаете, я могу составить некоторое представление о тех проблемах, которые могут у вас возникнуть вследствие моего временного пребывания здесь.

— Именно так.

Андруз был явно рад ее очевидной готовности сотрудничать. По крайней мере, осложнений с этой стороны не будет. Он снова посмотрел на техника.

— Детали кремации я оставляю на ваше усмотрение, мистер Клеменз.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Можно еще один вопрос, господин старший офицер?

— Да?