— Конечно, были это «дикие» гареггины, — проговорил Элькан. — Они не уходят от болот далеко, а обычных людей, как то и положено «диким», дичатся. Ну что дальше?

— А ничего. Мы подходили к болотам почти вплотную. По моей оценке, оставалось до них не больше ста пятидесяти — двухсот шагов, дальше подходить пока не рискнули. Вонь дикая!.. Даже коммуникации под Горном показались бы музеем парфюмерии, — проворчал капитан Епанчин. — Несколько раз я учуял острый запах химикатов. Никаких следов обитания этих «диких» гареггинов не встретили. Ни костра, ни лежбища, ни даже примятой травы. Где и чем они живут, неясно. Далее. Мы провели работу в двух поселках, посетили таверну на подступах к Дайлему. Контингент там, как водится, еще тот. На нас внимания не обратили, все-таки мы завернуты в эти дурацкие местные балахоны и удачно сошли за своих… К тому же рта не открывали… Могу сказать, что местное население панически боится Нежных болот, прародины гареггов. Из полутора десятков людей, которых я видел в этой таверне, мне кажется, как минимум четырнадцать не в своем уме. Трудно их воспринимать. Один раскачивается, бормочет, поминает каких-то племенных богов, другой тычется носом в засаленные листы и высчитывает прибыль, при этом свободной рукой кидает в стену ножи. Третий пьет и на всю таверну горланит восхваления Леннару, а рядом бьют ногами какого-то сопляка. Потом ему взрезали брюхо — оказался гареггин. «Бродячий», само собой. Червя, которого вытащили из парня, тут же кинули в огонь. Кинули, и в топке что-то рвануло, ухнуло — и сноп пламени. Получается, эта тварь еще и взрывоопасна — горит как нефтепродукт!

— Гарегг — существо таинственное, — сказал Элькан. — А Нежные болота давно причислены к Язвам Илдыза и своей славой не затмевают разве что Проклятый лес близ Ланкарнака, это Пятый уровень… Да еще Эларкур, Дно миров — целый уровень, который в результате техногенной катастрофы превратился в ад. Мерзкий, жуткий, зловонный… Ну так что же! Нежные болота пахнут нисколько не лучше.

— Я чувствую это уже отсюда, — заметила Элен Камара. — Давно хотела спросить вас, уважаемый Элькан: куда вы нас привели? Сначала мы слушали вас по той причине, что ничего иного не оставалось. И вот мы выжили. Вопреки всему и, быть может, вопреки отдельным вашим ценным указаниям. Но — до сих пор — мы вынуждены принимать на веру ваши решения, которые вы не изволите объяснить, аргументировать.

Тут же в разговор вступил несносный Хансен. Несколько раз он уже пытался оспаривать распоряжения Элькана и не соглашаться с его мнениями, но не находил поддержки у товарищей. В конце концов, Элькан в своем мире и знает его лучше, а все они чужаки… Но сейчас, верно, ситуация переменилась. Хансен заговорил с жаром:

— В самом деле. Она права. Профессор Крейцер, мы не можем впредь слепо вам подчиняться. Я признаю, что вы помогли нам бежать из шлюза, что вы помогли нам в Горне и черт знает как. но, верно, способствовали нашему спасению, когда мы падали в пропасть!.. Но вот уже бог весть сколько времени мы следуем за вами, полагаемся на вашу компетенцию и порядочность. Не задаем лишних вопросов. Проходим подготовку. По вашим, между прочим, методикам. Питаемся черт знает чем. Шарахаемся от каждой тени.

Shit! Но теперь все-таки пришло время объясниться. Зачем вы приволокли нас сюда, к этим зловонным болотам?

Элен Камара, затеребив на груди плотное дайлемитское облачение, подхватила:

— Я не вижу никакой логики. В крепости, той, в Ганахиде, хотя бы находился склад с этими вашими комплектующими, которые нужны для работы… и мы реально видели, что этоработает… А тут? Какие свирепые чудеса приготовили нам эти ваши Нежные болота? Зачем они нам?

Сосредоточенный и спокойный Элькан положил руку на рукоять гареггинской сабли, бей-инкара, и ответил:

— Вы прожили в этом мире несколько недель и уже возомнили, что узнали его? Если сейчас спокойно, то это уже повод усомниться во мне? Да ведь не каждый из вас понимает, каким образом мы вообще перемещаемся по Кораблю! Вот ты, Хансен. Знаешь ли ты, что для преодоления расстояния от крепости Этер-ла-Винг до Дайлема нужно спуститься на два Уровня вниз, нужно преодолеть несколько древних тоннелей-перевалов, пронизывающих переборки между Уровнями и служащих специально для естественного сообщения между Верхними и Нижними землями? Что этот путь, скажем, верхом занял бы пару месяцев, не меньше? И это при том, что у тебя умный проводник, хорошо изучивший дороги Корабля по старым картам Храма? Мы же оставили этот путь за плечами благодаря анизотропному тоннелю, которых проложено великое множество в толще переборок, но которыми практически не пользуются ни Обращенные, ни тем паче сардонары?

— Анизотропный тоннель? Путь в одну сторону?

— Да. Сеть этих тоннелей, давно заброшенная, до сих пор не контролируется никем. В то время как все магистральные лифтовые шахты из Ганахиды в Верхние земли, Беллону, и в Нижние, Арламдор, давно контролируются сардонарами. Я имею в виду охранные посты у выходных порталов на Уровне… Я к тому все это говорю, чтобы вы поняли — и ты, Хансен, и вы, мадемуазель Камара, — что без меня мало чем тут отличаетесь от слепых котят.

Абу-Керим не мог не присоединиться к этому разговору. Абу- Керим отсоединился от своего кружка вокруг костра, его бородатое лицо было непроницаемым, лишь в глазах метались хитроватые огоньки, когда он сказал на местном наречии, понятном большинству присутствующих:

— Никто и не оспаривает твоей мудрости, почтенный Элькан. И твоих благих намерений. Только, как говорит наша земная поговорка, благими намерениями выстлан путь в ад. Вот мы и пришли в ад. А что?.. Вполне ничего себе ад. Уверен, что многие из нас, уцелевших космонавтов, — перешел он на английский, — еще пожалеют, что я не взорвал корабли «Дальнего берега» на орбите Земли, как еще недавно некоторые говорили!

— Очень уместный сарказм, — холодно сказала Камара. — Впрочем, что можно ожидать от террориста?..

— Которому, однако же, ты не раз доверяла прикрывать свою спину.

— Мы так и не дождались ответа от профессора Крейцера, — проигнорировав эти слова Абу-Керима, нажала голосом неисправимая афрофранцуженка. — Нас тридцать человек, и, кажется, никто не может похвастать, что наш предводитель раскрыл ему хоть часть своих планов.

— Ну отчего же, — влез американец Хансен, снимая пробу с похлебки, булькающей на костре, — господин Гамов, наш славный экс-комендант, да еще госпожа Лейна, прибывшая к нему на подмогу, часто секретничают с Эльканом. Пару раз я видел, как Лейна выходит из походной палатки нашего руководителя. Впрочем, мало ли о чем они говорят?.. И что делают?..

Несмотря на то что сказано это было по-английски, у племянницы Акила побелели и коротко раздулись ноздри, а Гамов вдруг выпрямился и толкнул несносного нанотехнолога в грудь так, что тот едва устоял на ногах. Чтобы сохранить равновесие, он схватился рукой за дужку котла, в котором кипело варево, и коротко взвыл.

— Следи за своим поганым языком, — тихо проговорил Гамов.

— Ну-ну, уймитесь! — возвысил голос капитан Епанчин.

Хансен дул на обожженную руку и злобно смотрел то на Константина, то на Лейну, которая, не дожидаясь завершения этой сцены, отошла в темноту… Абу-Керим насмешливо улыбался. В глазах криннца Бер-Ги-Дара стояли недоумение и тревога.

Даже те, кто не понял ни слова, предпочитали помалкивать… Короткий ужин прошел в угрюмой тишине. Элькан, отхлебнув только несколько глотков, ушел в свою палатку, где, помимо него, размещались капитан Епанчин и Бер-Ги-Дар. Размолвка оставила нехороший осадок…

Гамов проснулся среди ночи в холодном поту.

Рядом испускал замысловатый храп китаец Минога. Мирно посапывал, лежа на боку, сотник Мазнок. Со стороны он напоминал массивный валун, покоящийся в опасной позиции — вот-вот скатится… Еще один сосед Константина по палатке, молчаливый, серолицый уроженец Ганахиды, как обычно, спал снаружи у входа.