– Вот как? Очень любопытно. Не поделитесь своими выводами? – спросил Мартин.

   – Пожалуйста. Хрущёв отчасти парадоксален. Он интересуется наукой и техникой, но из-за недостатка образования ни в чём не разбирается, в отличие от дядюшки Джо, который, как нам известно, хорошо ориентировался в технике, особенно в военной.

   В обычном спокойном состоянии Хрущёв играет роль добряка, но он очень вспыльчив и импульсивен. Если его вывести из себя, он взрывается немедленно, обрушиваясь на оппонента всей мощью своей харизмы. Прямо скажем, она у него есть, и немалая. Более того, в состоянии стресса он начинает себя «накручивать», всё более раздувая скандал, вместо того, чтобы попытаться найти пути к компромиссу и решить дело миром.

   Ещё одной его слабостью является болезненная мнительность в отношении признания западными странами истинной позиции Советской России на международной арене. И это присуще не только Хрущёву. Красные постоянно боятся, что их не принимают всерьёз, не считают равным партнёром. Отсюда их постоянные требования соблюдения всех нюансов дипломатического протокола, показушные действия вроде взрыва их гигантской бомбы в Арктике, в эту же схему укладывается и прилёт Хрущёва на этом огромном самолёте.

   Советская Россия слаба в военном отношении, и постоянно стремится скрыть свою слабость, – пояснил Даллес. – Поэтому она не является для нас сколько-нибудь серьёзной угрозой.

   – Слаба? – удивился Хант. – Аллен, вы это серьёзно? У них есть бомба на 50 мегатонн! А у нас такая есть?

   – У нас есть бомбы на 25 мегатонн и средства их доставки, а у красных нет возможности доставить свою сверхбомбу на нашу территорию, – ответил Даллес. – Наши специалисты полагают, что бомба у них вышла очень тяжёлой, их ракеты её поднять не в состоянии.

   – Да, но у них есть ракеты, и боеголовки для них, пусть и меньшей мощности! В конце концов, даже одна мегатонна может разрушить Нью-Йорк или Вашингтон! А ещё Хрущёв, помнится, говорил про автоматическую систему запуска ракет с кобальтовыми боеголовками...

   – Мы тоже можем разрушить Москву или Петербург, который они называют Ленинград, – пожал плечами Никсон.

   – По нашим оценкам, у них мало ракет большой дальности, – добавил Даллес. – Около сорока, возможно – сорок четыре, не более. Что касается автоматической системы запуска, и кобальтовых боеголовок – тут мы с президентом расходимся во мнениях. Я считаю, что это блеф, красные не в состоянии сделать такую автоматизированную систему на их текущем техническом уровне. Кобальтовые боеголовки на их ракетах, по моему мнению – это просто страшилка, которую не стоит принимать всерьёз. Впрочем, президент думает иначе.

   – Что толку, если при этом красные сумеют нанести свой удар? – возмутился Хант. – Все ваши военные игрушки хороши, только если противник не может до нас дотянуться, а красные уже могут! У меня отлаженный, работающий как часы бизнес, и я не хочу, чтобы какие-то красные его разрушили!

   – Мы отвлеклись, – холодно заметил Мартин. – Так как вы собираетесь использовать эти слабые места Советов?

   – Мы собираемся их унизить, – усмехнулся Даллес. – Дать им понять, что Америка – единственная сверхдержава на планете, и она будет делать всё, что ей заблагорассудится, ни во грош не ставя ни красных, ни кого-либо ещё. Хрущёв этого не потерпит, и потребует официальных извинений. Которых мы, разумеется, давать не станем. После этого какого-либо диалога в Париже уже не получится.

   Скорее всего, красные также отзовут своё приглашение Эйзенхауэру посетить Россию. В результате, в глазах всего мира они будут выглядеть агрессивными идиотами, неспособными договориться, тогда как наша позиция только усилится.

   – Айк на такое не пойдёт, – покачал головой Джозеф Кеннеди. – Он же не дурак, он понимает, что такие действия бросают тень на его репутацию и репутацию страны.

   – А кто его спрашивать будет? – усмехнулся Даллес. – Мы поставим его перед фактом, на кону будет престиж Соединённых Штатов, и у него не будет другого выхода.

   – Боже мой, Аллен, вы что, собираетесь подставить президента? – ужаснулся Хант.

   – Айк – фигура сыгранная, – пожал плечами Мартин. – В январе следующего года Белый Дом займёт следующий президент, вот на него и надо ориентироваться.

   – Допустим, вы правы... – задумался Рокфеллер. – Какова вероятность, что Хрущёв действительно так сильно оскорбится? Конечно, я понимаю, всё зависит от того, что именно вы задумали...

   – Не беспокойтесь, мистер Рокфеллер, то, что мы задумали – гарантированно выведет его из себя, – заверил Даллес.

   На встрече в Калифорнии Даллес не говорил ничего конкретного о задуманной им провокации. Операция была совершенно секретной, кроме самого Даллеса в подробности был посвящён лишь его заместитель Ричард Бисселл. Ему и принадлежал план.

   После сбитого над Байконуром в августе 1957 года второго самолёта U-2 (АИ, см. гл. 02-42) в полётах пилотов ЦРУ над СССР наступило продолжительное затишье – президент запретил им полёты над советской территорией. Пилоты ВВС, в основном на разведчиках B-47, продолжали летать, пока в феврале 1959 г один из RB-47 не был сбит перехватчиками в районе Надымской губы (АИ, см. гл. 04-02).

   Пилоты U-2 и RB-57D продолжали полёты над Китаем и Ближним Востоком. В полёты над Китаем RB-57D уходили с Тайваня. Три отряда разведчиков U-2 размещались в западногерманском Висбадене – отряд А, на турецкой авиабазе Инджирлик – отряд B, после событий сентября 1958 г (АИ) он был передислоцирован в пакистанский Пешавар, отряд С первоначально разместили в Японии, на базе Atsugi, но затем перевели на аэродром Eielson на Аляске. В ноябре 1957 г отряд А, базировавшийся в Висбадене, был отправлен на переформирование в США.

   (Источник http://www.spyflight.co.uk/u2.htm)

   Только с января по март 1959 г. самолеты RB-57D ВВС Тайваня десять раз нарушали воздушное пространство КНР, проводя «стратегическую разведку вдоль и поперек континента». Их деятельность распространялась на 13 провинций и городов, таких как Фуцзянь, Чжэцзян, Шанхай, Цзянси, Гуандун, Хунань, Хубэй, Аньхой, Гуйчжоу, Сычуань и Шаньдун и др. За 8-9,5 часов полета RB-57D мог пролететь до 6800 м, с высоты 18 км четырьмя фотоаппаратами производил аэрофотосъемку полосы шириной до 70 км и протяженностью до 4000 км. В июне 1959 г. этот самолет дважды пролетал над Пекином и не был перехвачен.

   В рамках взаимодействия с КНР советская сторона весной 1959 года передала Китаю несколько зенитно-ракетных комплексов С-75. Советские специалисты обучили китайских товарищей.

   К 5 сентября 1959 г. пять ЗРК разместили следующим образом: 1-й батальон – в Цзаолине на востоке уезда Дасинсянь, 2-й батальон – на аэродроме Чжанцзявань в уезде Тунсянь, 3-й батальон – в Хуайшулине в Фэнтайюй, 4-й – на аэродроме Шахэ в Чанпине, 5-й – в Хэнаньцуне в уезде Шуньисянь. Все пять ракетных батальонов заступили на боевое дежурство. В 20-х числах сентября командующий ВВС и ПВО НОАК генерал Чен Цзюн доложил министру обороны и правительству КНР о готовности зенитной ракетной группировки ПВО к выполнению боевых задач по противовоздушной обороне Пекина.

   7 октября 1959 года над Пекином появился разведчик RB-57D. РЛС обнаружила цель в небе над морем в 50 км от Тайбэя в 9:41. В 10:03 с РЛС сообщили, что вражеский самолет в провинции Чжэцзян над местечком Вэйлин пересек береговую черту на высоте 18000 м. Над Нанкином он поднялся на высоту 19500 м, затем пролетел Цзинань и приблизился к Пекину. В 11-15 он был на удалении 700 км от столицы. Перехватчики ВВС НОАК КНР поднялись в воздух, но вражеский самолет достать не могли.

   5-й зенитно-ракетный батальон первым объявил боевую тревогу. Когда самолет был уже на расстоянии 480 км, все системы ЗРК по рекомендации советского военного советника, полковника В.Д. Слюсара привели в полную боевую готовность. В 11-30 удаление составило 380 км, высота 19000 м, скорость 750 км/ч. О цели доложили министру обороны Китая маршалу Линь Бяо, который и дал добро на пуск.