– Твою ж мать… – нарушил восхищённое молчание министр обороны
– М-да… Думаю, Андрей Антоныч выразил наше общее мнение, – ухмыльнулся Хрущёв.
В 3 часа 10 минут по времени Афин (2.10 по местному) ночную тьму над Бискайским заливом разорвали вспышки света и рёв ракетных двигателей. Одна за одной прямо из волн на колоннах огня и порохового дыма вылетели вертикально вверх 16 ракет. Описав в воздухе огненные арки, они раскрыли крылья, завели турбовинтовые двигатели, снизились до предельно малой высоты и помчались над самыми гребнями волн к французскому берегу.
Отстрелявшись всем загруженным ракетным боекомплектом, атомные подводные лодки К-5 и К-8 немедленно развернулись и ушли на глубину.
На подлёте к побережью ракеты, повинуясь сигналам радиовысотомеров, немного набрали высоту и понеслись над мирно спящими Аквитанией и Лангедоком. Стая ракет пролетела севернее базы ВВС Мон-де-Марсан, затем между Монтобаном и Тулузой, и вновь пересекла морское побережье к югу от Монпелье. Ни о каком сложном маршруте не было и речи, ракеты летели по прямой, «по полёту пчелы», вдоль побережья Прованса, мимо Марселя.
Через час после старта они пролетели над главной военно-морской базой Франции в Тулоне на скорости 800 километров в час. Турбовинтовые двигатели «Астазу» производили совсем немного шума, даже меньше, чем шумит лёгкий вертолёт – у вертолёта характерный рокочущий звук производят быстро вращающиеся длинные лопасти главного ротора. Небольшие соосные толкающие пропеллеры ракет, заключённые в кольцо, почти не шумели.
Летящие в темноте на предельно малой высоте ракеты не были обнаружены ни радиолокаторами, ни вахтенными наблюдателями на кораблях французского флота. Миновав незамеченной Тулон, стая полетела дальше, прижимаясь к самым гребням волн, перепрыгнула Корсику, пересекла Тирренское море, чиркнула по итальянскому побережью в области Лацио, южнее Рима.
Через два часа после старта ракеты пронеслись над сонной Кампаньей севернее Неаполя, откуда только недавно вышли корабли американского 6-го флота. Вскоре после выхода американских кораблей из порта на соединение пришёл строжайший приказ президента – не пересекать установленную демаркационную линию. Корабли продолжали движение, но далеко на восток не пошли, патрулируя вдоль условной границы.
Стая и здесь осталась незамеченной, американские моряки ждали появления противника с востока, а ракеты пролетели севернее. Итальянцы вообще ещё не проснулись.
Никого не потревожив, ракеты пролетели над южной Италией, пересекли побережье залива Таранто, слегка зацепили «каблук итальянского сапога», и помчались над Ионическим морем к греческому берегу. В 5.30 по греческому времени они пролетали южнее острова Керкира.
Над Афинами, на 20-километровой высоте, барражировал беспилотный дирижабль, оснащённый аналоговыми телекамерами высокой чёткости, передатчиком-ретранслятором и прибором лазерной подсветки. Плотная застройка в центре Афин во многих случаях позволяла поразить цели только сверху. Управление беспилотником осуществлялось с дирижабля-ретранслятора, занявшего позицию над территорией Болгарии. Картинку одновременно передавали на телецентр в Софии, а оттуда, через контейнерный передатчик системы «Орбита» и спутник связи «Молния» сигнал передавался в Москву.
Серебристая окраска гондолы и оболочки сделала его на большой высоте почти невидимым. Дирижабль был оснащён электродвигателями, работающими от солнечных батарей на верхней части оболочки. Перемещаясь относительно медленно, он не оставлял демаскирующего инверсионного следа. Даже если бы его заметили, сбить его на такой высоте грекам было бы нечем.
Примерно в это же время из Константинополя в Мраморное море вышли ракетные крейсеры 68-го проекта «Адмирал Нахимов» и «Михаил Кутузов», перевооружённые в ходе модернизации по проекту 70К. Южнее Крита заняли позиции два новых крейсера, «Адмирал Корнилов» и «Александрия», того же проекта, но достроенных по проекту 70П и вошедших в состав Средиземноморского флота в 1959-м (АИ, в реальной истории крейсеры «Адмирал Корнилов» и «Таллин» – 2 из 7 крейсеров проекта 68-бис, попиленные на металлолом в состоянии 70% готовности).
Открылись крышки ракетных контейнеров, установленных побортно, и из них огненными стрелами одна за другой устремились вперёд и вверх сверхзвуковые крылатые ракеты П-5Д. Отстрелив стартовые ускорители, они переходили в набор высоты и вонзались в утреннее небо. Ракеты пошли к цели по профилю «большая высота – малая высота», основную часть пути они пролетели на большой высоте, а на подходе к целям снижались и шли в режиме огибания рельефа местности, по командам радиовысотомеров.
На малой высоте ракеты включили телевизионные головки наведения. Сигнал с них транслировался на нескольких разных частотах, ретрансляторы на дирижабле-беспилотнике принимали его и переизлучали вниз, на переносные телеприёмники спецназовцев. Одновременно сигнал через дирижабль управления, висящий над Болгарией, шёл в телецентр в Софии, а оттуда через спутник – в Москву. Каждой группе было назначено несколько рабочих частот, на которых они «слушали эфир», то есть, ждали появления сигнала.
Напротив здания греческого министерства обороны, на плоской крыше дома, спрятавшись за сушащимся на верёвке бельём, заняла позицию пара авианаводчиков. Одного, постарше, говорившего по-гречески с небольшим акцентом, его молодой напарник называл «дядя Петрос». Они всю ночь наблюдали за целью, слушали разговоры главарей военной хунты при помощи невиданного «лучевого микрофона» – наводишь тонкий, заметный только в специальных очках, луч на оконное стекло, и записываешь на магнитофон всё, что говорят в комнате. Таким образом они нашли среди множества окон то самое, за которым находился кабинет министра Караманлиса, где и засели заговорщики.
– Долго ещё, дядя Петрос?
Старший из двоих посмотрел на часы:
– Уже скоро, Яннис. Давай-ка расчехлять оборудование.
Яннис установил лазерный излучатель на треногу, наподобие фотоштатива, и навёл прицел на окно. «Дядя Петрос» открыл крышку небольшого чемоданчика. Внутри был неизвестный Яннису прибор с небольшим выпуклым стеклянным экраном. «Петрос» включил его, и экран засветился голубоватым светом. Старший наводчик выдвинул антенну, сверился со списком частот на крышке и покрутил ручки настройки.
– Что это за штука, дядя Петрос?
– Это называется – «телевизионный прибор прицеливания», – пояснил старший. – Вот на этом экране должно появиться изображение. Как только оно появится – светим лучом на раму окна, где засели эти фашистские мерзавцы. Только не на стекло, а именно на раму. Сейчас нам не слушать их надо, а указать цель.
– Понял. Только что-то пока ничего не видно, дядя Петрос...
– Жди. Ещё не время.
Яннис уставился на экран, не сводя с него глаз. Несколько минут на нём было видно только мельтешение помех, но вдруг появилось быстро меняющееся изображение. Камера как будто мчалась на огромной скорости над землёй. Внизу мелькали поля, деревья, затем появились дома в афинских предместьях...
– Включай излучатель, Яннис, – произнёс «дядя Петрос».
Он надел специальные очки и навёл луч на оконную раму в кабинете министра Караманлиса. Затем включил приводной радиомаяк. Изображение на экране дрогнуло – приняв сигнал их маяка, ракета изменила курс и пошла на пеленг.
– Смотри внимательно, Яннис, и держи штатив, чтобы не сдуло. Сейчас прилетит.
В 6 часов утра 1 мая обычные передачи афинского радио не начались. Вместо него в эфир вышла радиостанция вооруженных сил. Начальник Генштаба генерал Афанасиос Фронтистис начал своё обращение к народу словами:
– Ввиду ненормального положения, сложившегося в стране, армия взяла власть в свои руки, в целях обеспечения демократии, свободы и счастья...
Далее Фронтистис должен был объявить об отмене 11 статей конституции, гарантировавших различные демократические свободы, о том, что отдано распоряжение стрелять без предупреждения в тех, кто будет писать на стенах домов антифашистские лозунги, призывы к борьбе с диктатурой, сообщить о запрете демонстраций и забастовок, замораживании вкладов в банках.
