Она повернулась и пошла прочь.
– Эй! – ещё успел крикнуть ей вслед Даниель, размахивая заточенной в кокон рукой. – Эй! Ты забыла спросить, как я себя чувствую!
Даниель всегда с изумлением замечал, насколько люди податливы на пропаганду. И не мог понять, как интеллигентный, практичный в жизненных вопросах человек может ничтоже сумняшеся принимать глупость за мудрость. Пропаганду Даниель считал модным оружием, а на тех, кто овладел её секретами, поглядывал с недоверием.
Еще совсем недавно ситуация на Гладиусе выглядела следующим образом: в Совете Электоров преимущество всегда было на стороне приверженцев строгого следования положениям поселенческого кодекса двухвековой давности. Иногда случалось, что перевес ослабевал либо Совет позволял себе немного свободнее подходить к таким вопросам, однако после очередных выборов все возвращалось на круги своя. Традиционалисты твердо стояли за независимость Гладиуса, соблюдение статуса других планет системы, патронат над свободными колониями и контроль над гиперпространственным проходом, расположенным в четырех световых месяцах от Мультона. Они не соглашались на поблажки при присуждении электорских пунктов. Стремились к строгому ограничению допустимых преобразований организма и требовали контроля генетических изменений. Наконец, что было особо важно для танаторов, они требовали соблюдения поселенческого кодекса также и по линии законности и наказания преступников.
Традиционалисты, которых именовали «несгибаемыми», неизменно пользовались поддержкой большинства граждан и, уж во всяком случае, большинства электоров, имеющих право голоса. Однако СМИ находились в руках противников. Это была чрезвычайно влиятельная группа лоббистов: художников, виртуальных актеров, журналистов, занимающихся головизионными и сетевыми передачами, руководителей различных религиозных сект, молодежных «идолов», наконец, идеологических добряков, считавших, что они приносят миру добро. Отдельные группы делали упор на другие проблемы и боролись с различными – в их понимании – угрозами. Были среди них сторонники неограниченного вмешательства в организм человека, «нырки», проводившие всю жизнь в виртуальных имитациях, были противники наказания преступников, сторонники генетического совершенствования человеческой расы, противники господствовавшей на Гладиусе электорской системы, спятившие пророки, «звезды» виртуалов, бойцы за равноправие клонов, а также люди, воспевшие блага объединения с Доминией, которых называли «покорными». Все вместе взятые они составляли огромнейшую артистическо-политическую группировку, присвоившую себе монополию на безгрешность, культурность, изысканность и моральность.
Они-то и были «выразителями общественного мнения», а одновременно являли собой привлекательный в смысле общения слой населения. Нельзя сказать, что эта стихия управлялась каким-то единым центром. Тем не менее группа влиятельных людей, несколько медиальных звеньев, пара-другая организаций сплачивали вокруг себя целый ореол аколитов и последователей, которые не покладая рук трудились над осуществлением идей своей группы и её руководителей. Подчеркивали свои заслуги, сами себя провозглашали при поддержке различных СМИ «людьми года» или «этическими авторитетами». Беспардонно используя при этом правоверных и достойных уважения, но наивных людей. Многие колеблющиеся позволяли поймать себя на прелестно звучащие и несомненно благородные лозунги, прикрывающие силой своего авторитета значительные массы карьеристов и ловкачей. Пропагандисты силились вдолбить простым людям, что если те не примут их идей и не станут поклоняться их гуру, то скатятся в бездну невежества, ненависти и ханжества. Многим юным журналистам и артистам, пытающимся найти свое место в информационном либо развлекательном бизнесе, казалось, что, только присоединившись к всемогущей братии, они смогут обеспечить себе дальнейшую успешную карьеру.
Бондари с возрастающим беспокойством наблюдал за социотехническими махинациями «покорных» и за их влиянием на взгляды гладиан. Взять хотя бы громкое в последнее время дело спятивших сектантов, нападавших на людей и убивавших их, вырезая из тела имплантаты. В СМИ таких называли не иначе как «крайние традиционалисты» или «несгибаемые экстремисты», намекая тем самым на то, что именно к таким изуверствам неизбежно должно приводить слепое следование правовым ограничениям, касающимся переделывания тела. Либо все чаще случающаяся «охота и травля», в спонтанность и случайность которой было трудно поверить. Копались в биографии жертвы, пытаясь выискать друзей, которые уже в школьные годы имели о ней самое скверное мнение, стремились разглядеть в её глазах признаки психопатии и мстительности. Использовались в обращении гадости и грубости, обычно выряженные в умелые и шутливые слова. «Забывали» обо всех достижениях преследуемого. Тех, кто брался защищать, также подвергали преследованию, а их аргументы игнорировали.
Даниель прекрасно помнил события десятилетней давности, в определенной степени коснувшиеся его. СМИ всегда выдавали танаторские операции за варварский негуманный метод обращения со злоумышленниками. Однако во времена, предшествовавшие прибытию коргардов, а также в первые годы оккупации эти обвинения не находили сколько-нибудь широкого одобрения общественности. Возможно, потому, что операции, в которых могла бы принять участие небольшая группка правительственных полицейских судей, практически не случались. Танаторское формирование в принципе было элитной группой десантников специального назначения, используемой в особо опасных полицейских операциях. Физическая же ликвидация преступников, что являлась основной обязанностью танаторов, случалась чрезвычайно редко. Да и тогда органы СМИ незамедлительно поднимали шумиху, вещая о жестокости и безграмотности «правительственных убийц», что, впрочем, было одним из самых мягких эпитетов. Когда на Гладиусе высадились коргарды и началась широкомасштабная миграция, крупные волнения и заметное снижение жизненного уровня, тогда-то преступность, в том числе организованная, расцвела махровым цветом. Возникли гангстерские кланы, грабившие опустевшие дома и посадки, нападавшие на беженцев, требовавшие выплаты разного рода откупных. Дошло также до серии покушений, организованных радикальными сторонниками подчинения Гладиуса Доминии. Полиция и суды не справлялись со стихией. Тогда командор Гельсинг, тогдашний командир танаторов, отдал приказ, обязывающий подчиненных, не колеблясь, использовать права и выполнять обязанности, предписанные им поселенческим кодексом. Это означало увеличение численного состава формирования, расходов на обучение и вооружение, наконец, предоставление танаторам полномочий безапелляционной ликвидации преступников.
Что тут началось! Гельсинга и его подчиненных сравнивали с самыми мерзкими убийцами, ахали и охали над судьбами их будущих жертв, пугали возможностью ошибок и гибели невинных людей, заявляли, что расширение компетенции судей – первый шаг к нарушению гражданских свобод Гладиуса.
Никто не желал слушать аргументов Гельсинга, заявлявшего, что государство сейчас должно бросить все силы на борьбу с коргардами. Что эвакуационная машина на всей территории континента должна работать исправно и безопасно. Что когда под угрозой находится жизнь и имущество простых, порядочных граждан, государство обязано встать на их защиту, а не на сторону преступников. Впустую! Кто-то сравнил одетого в боевой скафандр и перемещающегося внутри силовой сферы танатора с навозным жуком. С той поры во враждебных «несгибаемым» средствах массовой информации судей называли не иначе как «жуки».
Первой танаторской операцией, проведенной в соответствии с новыми принципами, была ликвидация группы сектантов из «Коргардской Церкви», ответственных за уничтожение нескольких эвакуационных машин во время одной из коргардских акций. Эта Церковь исходила из того, что агрессоры – дар Божий и сопротивляться им не следует. Больше того, наоборот, самому стремиться к слиянию с ними. Сектанты уничтожили колонну машин, направленных на помощь эвакуированному городу Колькорт. Однако как только они увидели «панцирки» Чужаков – тут же постарались сбежать. И чем же они впоследствии объясняли свое бегство? Проще простого: адептов Церкви на свете слишком мало, чтобы они могли вернуться в лоно «Коргардской Матери». Нет, они должны жить на Гладиусе, распространяя свою веру.
