Если хотите, можете считать, что мне просто везло — если полтора десятка лет поисков можно считать везением.

Теперь дело за вами.

Пусть же всем сопутствует удача!

Школы боевых искусств принято разделять на «внешние» и «внутренние». Это разделение более глубоко и многопланово, чем полагают многие европейские и американские специалисты — например, Р.Хаберзетцер — считающий деление на «внешние» и «внутренние» школы аналогичным делению на «жесткие» и «мягкие». Однако дзю-до — «путь гибкости» и дзю-дзюцу — «искусство гибкости» — типичные «внешние» школы, а син-и-цюань, при выполнении комплексов которого трясутся стены и о животы адептов которого профессиональные бойцы ломают себе руки — тем не менее всеми признанный «внутренний» стиль.

Основой разделения школ служат различные методы с сознанием ученика: характерной чертой «внешних» можно считать создание своеобразной суровой «обучающей среды»: «внешнего» дисциплинарного каркаса, искусственно формирующего пригодную к выживанию в экстремальных ситуациях личность; «внутренние» же школы ставят перед собой цель раскрытия «истинной природы» конкретного человека, воспитание в нем самом определенных жизненных установок, что делает невозможным существование каких-либо конкретных рекомендаций по методике подготовки или ведения боя, за исключением основоопределяющих моментов — «пять первоэлементов» син-и-цюань; «восемнадцать форм ладони» багуачжан; «тринадцать принципов» тайцзи-цюань.

Никаких особых секретов в методике или технике нет ни у внутренних, ни тем более у внешних школ. Единственной ценностью в них является упомянутая выше обучающая Среда — а ее законы очень суровы. Войти в коллектив школы очень трудно, а вылететь — проще простого. Более того, все без исключения школьные методики основаны прежде всего на глубокой перестройке личности ученика в согласии с принципами искусства. Так что мечтатели должны призадуматься: ведь из школы выходит уже совершенно другой человек, с совсем другими привычками и интересами. Большинство современных любителей спортивных единоборств на это не согласятся.

Очень редкий человек способен пройти через школу — ведь он более всего дорожит личностью. Как правило, тем более, чем ничтожнее эта самая личность. И чем невежественнее человек, тем более придирчиво он приценивается к мастерам — ведь он не хочет учиться ни у кого иного, кроме убеленного сединами старца с 10 даном.

Болезненное отношение к собственной личности, по-моему, вызвано именно тем, что большинство представлений о ее строении не соответствует действительности, а реальный психотренинг подразумевает именно кардинальную перестройку личности, разрушение иллюзорных стереотипов. Неприятие жесткого психотренинга для западного типа сознания является одной из основных причин, по которым учение традиционных воинских школ низводится до ликбеза спортивного кулачного боя.

На Западе сейчас очень модно учиться. Учиться только для того, чтобы рассказывать кому-нибудь потом — я учился у «самого-самого». Он даже готов пару раз поесть палочками, «отсидеть» как-нибудь храмовую службу, сняться в фас и в профиль на фоне монастыря и купить «на память» черный пояс заодно с дипломом об окончании школы.

Эти люди не понимают, что черный пояс сам по себе ничего не значит. Даже серьезно изучив классическую программу первого дана, человек всего-навсего готов к серьезной учебе по своей программе. 1-й дан — это лишь первый класс настоящей школы.

Чем может гордиться первоклассник? Тем, что умеет читать то, что написали другие?

А теперь, с этих позиций взгляните на любые соревнования по каратэ… На татами — 1-е, 2-е, 3-и даны. Изредка 4-е. Восьмые и десятые — почетные гости: они судят.

«Старшеклассники» наблюдают за неуклюжей возней «малышей».

Как в 4-м классе кончается начальная школа — так и на уровне 4–5 дана приходит пора «внутренней» работы? Павлиний хвост разнообразных техник скромно сворачивается — опять прямой удар кулаком, прямой удар ногой. Вот это — начало настоящего каратэ. Эти люди начали постигать его внутреннюю суть. Этот цуки уже реально опасен. Этот пинок действительно может убить. Это серьезно.

Много ли европейцев или американцев — я не имею в виду бывших эмигрантов-азиатов, — много ли существует их, заслуживших, по настоящему заработавших свой 5-й дан? Не «посещавших», а реально работавших в школе?

Попав на Запад, многие «наставники» сегодня торгуют не только поясами, но уже и свидетельствами «инка» о том, что человек получил «полное и окончательное просветление», т.е. является без малого живым Буддой! А потом это приводит к тому, что серьезный цветной пояс валит, как куклу, «сэнсэя» с 4-м или даже 5-м даном, а «просветленный» отвечает на вопросы как попугай, изрекая подходящие по случаю цитаты из патриархов…

Так что, мечтая о далеких монастырях — тренируйтесь сами, хоть создавайте свою школу — а любая техника сейчас не такой уж и секрет — было бы желание.

Сейчас, в условиях продолжающегося уже более четырех десятилетий информационного взрыва с его телефонной, телевизионной, газетной и компьютерной экспансией, мы видим, как постепенно происходит выравнивание информационных уровней в разных странах.

Раскрываются «секреты», причина существования которых лишь в том, что информационный обмен был сильно затруднен. Это похоже на то, как изменились финансовые взаимоотношения: при феодализме деньги выгодно было закапывать в кубышку, а капитализм сделал наиболее выгодным помещение средств в постоянный оборот. Сейчас хранитель каких-либо секретов рискует попросту отстать от жизни, выпасть из ее круга, поскольку ничего не давая, не может и получать.

Информационный обмен захлестнул все сферы жизни общества, все сферы нашего сознания. Идет активное взаимопроникновение капиталов, технологий и языков.

Но вместе с информационным обменов в нашу жизнь ворвался и «информационный обман».

Человеческое восприятие сложилось не за один миллион лет эволюции и устроено так, что большая часть информации — около 80% — усваивается через зрение. Говорят же, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. При этом оно обладает одной древней особенностью — оно почти на те же 80% ПОДСОЗНАТЕЛЬНО. То есть, информация практически напрямую «впечатывается» в мозг, минуя всякие психологические условные барьеры и табу. Эта программа предназначена для тех ситуаций, когда думать просто некогда, и идет из тех времен, когда думать было просто нечем. Язык, психологию и правила поведения придумали гораздо позже.

Этот механизм работает сейчас таким же образом, но, получая впечатления в основном из кино- и видеофильмов, практически гипнотизирует нас, навязывая нам шаблоны оценки ситуаций и поведения в них. Защиты же от этого практически не существует — мы просто не успели ее создать.

Слуховое восприятие тоже подсознательно, но в гораздо меньшей степени: сообщения поступают уже в виде слов, мозг самостоятельно конструирует соответствующий образ, и уже тот воздействует на сознание слушателя.

Так многие тысячи лет старики рассказывали молодым (вот откуда извечная стариковская страсть к поучениям) случаи из своей жизни, передавая и накапливая из поколения в поколение свой опыт. Здесь сложилась система защиты в виде интерпретаций и отбрасывания маловажных деталей в процессе пересказа. К устному слову мы привыкли относиться критически. К книге — записи слов — уже нет — начинается «зрительный гипноз», усугубленный психологической установкой на доверие печатному слову.

В книгах, а именно в беллетристике, и лежит корень всех проблем.

Не так давно — а именно в конце XVI — начале XVII веков — снова стало модным читать для развлечения. Началась эпоха Просвещения.

Веком позже модным стало писать Потом беллетристики разливался тем шире, чем большее количество людей обучалось грамоте. Как мы сами знаем, грамотный — не значит культурный. Большинство из новых читателей не отличались ни тонким вкусом, ни высокой культурой. В погоне за читателем литераторы в большинстве своем шли по уже проторенным дорогам одних и тех же сюжетов — невероятных, душещипательных — и именно поэтому таких захватывающих. И многие, уходя с головой в этот иллюзорный мир, уже не могли, да в большинстве своем и не хотели его покидать.