— Значит, это правда, что вы охотник за преступниками [1]?

— Иногда приходится этим заниматься.

— А в остальное время?

— Делаю все то, за что мне платят. А ты что, собираешься целый день доставать меня вопросами?

— Ну, еще один, — попросила Джесси, когда они поднимались по ступенькам магазина Грэттона. — Что вы собираетесь покупать?

— Платье.

— Платье?

Она уставилась на него в недоумении, почувствовав, как свело у нее низ живота. Ей бы следовало догадаться. У него, наверняка, есть подружка… или жена. А может, и то и другое сразу.

Крид покачал головой, с удивлением заметив искорки ревности в глубине ее глаз.

— Это для тебя, девочка. Мне надоело видеть на тебе эти обноски.

—Платье? — прошептала она. — Для меня? — Сама мысль об этом почти лишила ее дара речи. И она последовала за ним, боясь в это поверить. Платье! Которое будет хорошо на ней сидеть!.. Да, но мать никогда не позволит его надеть. Дейзи требовала, чтобы Джесси носила одежду, скрывавшую ее расцветающую фигуру, убеждая дочь в том, что не следует выставлять себя напоказ раньше времени… Пока она не повзрослеет достаточно, чтобы получать за это деньги.

Джесси вошла за Кридом в магазин, пытаясь на ходу придумать, как вежливо отказаться от его подарка, но слова застряли у нее в горле в то самое мгновение, когда он снял с вешалки одно из платьев. Это миленькое платьице на каждый день, сшитое из темно-зеленого бумажного полотна, потрясло ее. Скромный покрой дополнялся круглым вырезом со строгим белым кружевным воротничком, рукавами-пуфами, отороченными такими же нежными кружевами, и длинной, до щиколоток, юбкой. Широкий светло-зеленый кушак завязывался сзади в большой бант.

В жизни она не видела наряда прекрасней этого. Крид, прищурившись, передал платье Джесси. Он не имел ни малейшего представления о том, как следует покупать женскую одежду, но, что бы они ни купили, любая вещь выглядела лучше того, в чем этот ребенок ходил до сих пор. А зеленый цвет хорошо смотрится с ее волосами.

— Тебе нравится? — спросил он, хотя видел это и так.

— О да.

Он с удовлетворением хмыкнул:

— Сходи и подбери к нему пару ботинок. Я подожду тебя у конторки.

— Мистер Мэддиган, я…

— Крид, — сказал он. — Зови меня просто Крид. Иди, пока я не передумал.

Прижимая к себе платье, Джесси понеслась вдоль прохода в дальнюю часть зала, где мистер Грэттон держал обувь. Новое платье и новые ботинки! Об этом можно только мечтать.

Дейзи Макклауд пристально посмотрела на младшую дочь:

— Ну, и чем ты его отблагодарила, Джесмин Александриа?

— Ничем, мама.

— Ничем? Никакой мужчина не истратит столько денег на девицу, если не рассчитывает получить от нее что-нибудь взамен.

— Я ему ничего не дала, мама, клянусь тебе.

— Посмотрим. Думаю, для пущей уверенности, мне придется попросить врача осмотреть тебя.

Джесси отшатнулась:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что мне важно выяснить, не обманули ли мою девочку.

— У меня с ним ничего не было! Пожалуйста, поверь мне, мама. Я не сделала ничего плохого.

Дейзи долго и с удивлением смотрела на Джесси, а потом вздохнула. Джесси всегда казалась моложе своих лет. Ей пошел восемнадцатый год, но ее лицо все еще хранило невинное детское выражение. То, что ей до сих пор удавалось сохранять девственность в таком городке, как этот, и так можно было считать чудом. Правда, этого чуда могло и не быть, если б она не одевала ее в грязно-коричневые бесформенные платья. Да и сама Джесси не так вульгарно-привлекательна и полногруда, как Роза. К тому же она, скорее всего, не испытывала той потребности в мужском внимании, которая стоила Дейзи ее мужа.

— Ты не сказала, как его зовут, — настаивала Дейзи. Джесси нервно облизнула губы, сожалея, что не умеет врать.

—Это Билли, мама.

— Билли Пэдден? Сынок священника? Ну, ты могла бы придумать и что-нибудь получше, Джесмин.

Вздох смирения сорвался с губ Джесси. Вранье утратило всякий смысл. Ведь Дейзи стоило только спросить мистера Грэттона, чтобы узнать правду о том, кто на самом деле купил ей платье. Признаться в этом следовало с самого начала.

Дейзи от нетерпения топнула ногой:

— Я жду, Джесмин.

—Это Мэддиган.

Дейзи уставилась на дочь:

— Крид Мэддиган? Этот наемник?

Джесси кивнула.

— Господи, сохрани и помилуй нас, — пробормотала Дейзи и отвесила дочери пощечину. — Это за ложь, а это за…

Джееси отпрянула в сторону, как только мать снова подняла руку. Пытаясь уклониться от удара, она оступилась и, зацепившись за ящик для дров, упала навзничь, ударившись затылком о край очага.

— Крид Мэддиган! — воскликнула Дейзи голосом, полным отвращения. — Девочка, да у тебя куриные мозги. Держись подальше от этого метиса, слышишь меня? От таких людей ничего хорошего не жди.

Крид, увидев Джесси, нахмурился:

— Что у тебя с лицом?

— Ничего. Я упала.

Джесси отводила взгляд в сторону, стесняясь взглянуть ему в глаза. Обычно она следовала за ним по пятам, в надежде, что он заметит ее. Но сегодня, против обыкновения, он искал ее сам.

— Почему ты не надела новое платье?

— Я боялась его испачкать.

Крид нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза:

— Скажи мне правду, Джесси.

— Мама отнесла его назад в магазин. И ботинки тоже.

Она безуспешно пыталась скрыть разочарование, звучавшее в ее голосе.

— И еще она велела мне держаться от вас подальше… Сказала, что от таких людей, как вы, кроме неприятностей, ждать нечего…

Лицо Крида исказилось. Он не мог ничего возразить против этого, как бы ему ни хотелось.

— Она била тебя?

— Нет. Только дала пощечину за вранье, а я упала и ударилась головой.

На его лице заходили желваки.

— Она часто тебя колотит?

— Нет.

— А в чем ты солгала?

Взгляд Джесси быстро метнулся в сторону.

— Ни в чем.

— Это имело какое-то отношение ко мне?

Джесси кивнула, все еще не смея посмотреть ему в лицо.

— Я ей сказала, что это Билли Пэдден купил мне платье.

Выругавшись про себя, Крид осторожно ощупал уродливый черно-синий кровоподтек возле уголка левого глаза Джесси. Она могла и не признаваться ему, почему сказала своей матери неправду. Он знал это и так. Даже самая последняя белая шлюха считает себя выше метиса, зарабатывающего свой хлеб наемными убийствами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Джесси не захотела сказать матери, откуда у нее это платье.

Он слегка погладил ее по щеке, изумляясь шелковистости кожи, которой касалась его мозолистая ладонь.

— Сильно болит?

Джесси отрицательно покачала головой. Боль уже не чувствовалась, тем более когда он дотрагивался до нее своей, такой большой и такой нежной рукой. Его темные глаза были ласковы, и ей вдруг захотелось стать такой же красивой, как Рози, или такой же пылкой и жизнерадостной, как мать.

— Иди-ка домой, Джесси, — сказал Крид. — И приложи холодную примочку к этому синяку.

— А вы куда?

— Есть кое-какие дела, — ответил Крид с жесткой ноткой в голосе.

Она посмотрела ему вслед и порадовалась, что эти дела ее не касались.

Дейзи Макклауд нахмурилась, увидев, как в салун входит высокий мужчина. Хоть он и считался завсегдатаем этого заведения, но она его всегда почему-то избегала. Ей нравились другие, те, которые умели хорошо проводить время, смеялись и шутили, заставляя ее чувствовать себя молодой и красивой. Но ей ни разу не доводилось видеть, как улыбается Крид Мэддиган. А его глаза… Его глубокие черные глаза вызывали в ней неосознанный, инстинктивный страх.

Мрачное предчувствие охватило ее, когда она увидела, что он прошел через зал и направился к ней.

— Вы мать Джесси Макклауд?

Сначала Дейзи решила отказаться. Но в глубине души она понимала, что солгать этому человеку означало бы навлечь на себя большую беду. Поэтому вызывающе вздернула подбородок, стараясь не подать виду, что испугалась.