Заглянув в буфет, нашла там наши припасы и немного посуды, которая была вставлена в странные отверстия в полках так, чтобы не выпасть даже при сильной качке. Хотя откуда взяться качке, если драконы могли управлять и водой, и воздухом? Ладно, всё равно, удивительно удобно, но у драконов всё удобно и очень продумано.

Взяв кружку, я налила воду в рукомойник и умылась. Так непривычно снова поддевать снизу пипку, чтобы вода полилась, привыкла уже под струёй мыться. Но здесь, на корабле, так не сделаешь, это в пещерах вода вольная, а тут либо океанскую запускать, либо бочками с одной только пресной водой целый трюм забивать, и то может не хватить. А значит, такой вот рукомойник лучше всего. Из любопытства открыла дверцу под раковиной, думала, там помойное ведро стоит, как у нас дома, хотела посмотреть, как его закрепили. Нет, ведра не было, была труба, уходящая куда-то в пол. Вот и хорошо, хоть помои выносить не нужно.

Посмотрела на плиту, задумалась. Надо бы погреть что-нибудь, у нас с собой и щи были, и каша, драконы снова применили магию, и в корзинах, куда я сложила запасы, было так же холодно, как и в кладовой. Но было страшновато готовить, когда корабль летел по воздуху, да и огненных шариков у меня не было. Конечно, можно попросить Диэглейра зажечь плиту, но страшновато всё равно, хотя корабль летел очень ровно, и покачивался совсем чуть-чуть. Нет уж, Фолинор сказал, что к вечеру мы уже прилетим, вот тогда и погрею что посытнее, а пока можно перекусить чем попроще.

Нарезав хлеба, сыра и бекона, я вышла, чтобы позвать Диэглейра обедать.

Я тоже голодный, вздохнул огромный золотой дракон, несущий нас над волнами.

Меньше нужно было спать, усмехнулся Диэглейр. Ладно, сейчас поем и подменю тебя.

Когда первый голод был утолён, я не удержалась и спросила.

А у вас какие дела в городе?

Не совсем в городе, чуть печально улыбнулся мужчина. Я хочу забрать младших детей Базилды и привезти их к матери. Она тоскует.

Ох только и смогла сказать. А ведь и правда, я знала, что Базилда частенько плакала, слышала от Саннивы. Но совершенно не подумала, что это от разлуки с детьми. А Диэглейр вот догадался. Может, она в разговоре с ним как-то обмолвилась?

Она, наверное, ждёт не дождётся их приезда.

Нет, она ничего не знает. Адрес родни я у Аннис узнал. Не хотел раньше времени Базилду обнадёживать, мало ли, что может случиться, Диэглейр, нахмурившись, смотрел в кружку с компотом, отложив недоеденный бутерброд. Прошло больше месяца, человеческие дети часто болеют. И умирают последнее слово прошептал едва слышно.

Да, кивнула я.

А что тут скажешь? Так ведь оно и есть. Даже у моих родителей дети умирали, две девочки младенцами, а первенец, рассказывали, в два года на сеновал за котятами полез, свалился да на вилы, что в сене валялись. Но его я не помню, это ещё до моего рождения было, а вот девочек запомнила. А мелким с тех пор на сеновал ход заказан.

И нам, говорят, еще повезло всего-то троих потеряли. Вон, у лавочника Дивара, жена каждый год с пузом ходит, а выжило из всех только две девочки, да и то, одна такая хворая, что и на улицу почти не выходит. А выжили бы все, так больше, чем у нас детей было бы. А у Тива четверо сыновей разом сгинули решили в отцовой лодке покататься, а она возьми, да перевернись. Да и какие с них мореходы, старшему восемь всего было, вот и не справились. Один только и выплыл, да через три дня в жару сгорел, вода-то ледяная была, осень.

Это у драконов детки не болеют, да пригляд за ними хороший. А у нас взрослые с утра до ночи работают, кто в поле, кто в океане, дети без догляда. Хорошо, если старший из детей в няньках, как я, или бабушка живая. Да и то, это еще малышей можно в доме держать, а чуть подросли бегают, где хотят, не уследишь.

А дети Базилды даже не у родных родителей живут сейчас. Саннива говорила не особо дядина жена обрадовалась такой обузе. Только деваться было некуда. Так что

Как-то настроение сразу упало. То радовалась в город едем, куда я давно хотела, в храме поженимся по-настоящему. А теперь вдруг загрустила. А что, если и правда, с детьми Базилды что-то случилось за это время? Как она это переживёт?

Я давно думал о том, чтобы привезти её детей, но плыть одному Когда я в последний раз был среди людей, и города-то этого не было ещё, так, деревенька стояла. Я же в современном мире ничего толком не знаю.

А и правда он же почти тысячу лет назад умер! Это сколько же всего за ту тысячу лет изменилось, если даже на мою, совсем короткую жизнь, у нас в деревне целая новая улица выросла, да лавка появилась, а прежде за любой ниткой в соседнюю деревню ездили. А тут тысяча лет! Я хоть теперь и знала, сколько это, и могла складывать и вычитать до тысячи, а всё равно не до конца понимала, как же это долго. Для меня все драконы были равны они и выглядели ровесниками. Диэглейр был старше, Бекилор ещё старше, но Как же для них всё вокруг изменилось! Или, может, на острове всё осталось, как прежде? Наверное, и тысячу лет назад драконы сеяли зерно и разводили овец, освещали пещеры магическим огнём и рубили дрова водой. Диэглейр прекрасно плотничал, даже придумал сделать петли для двери из кожи своего ремня. У драконов всё осталось по прежнему, они долго живут, вот и меняется у них всё медленно, а вот у людей всё не так.

Я не знаю, какие сейчас в ходу деньги, как нанять повозку, как разговаривать с представителями власти, если она там есть. Я безнадёжно устарел, как и мои знания о человеческом мире.

Я не устарела, но одна в городе точно бы пропала, утешающе похлопала я мужчину по руке. Пусть я из этого времени, но знаний о городе, наверное, ещё меньше, чем у вас. Я и денег-то прежде в руках никогда не держала. Но с нами Фолинор, а он всё знает. Не пропадём.

Не пропадём, улыбнулся Диэглер, вставая. Пойду, подменю его, пусть поест.

День тянулся, как мне показалось, очень долго. Когда корабль нёс Диэглейр тогда да, быстро, ведь рядом с Фолинором время неслось с невероятной скоростью, и не важно, занимались ли мы любовью или просто прогуливались по палубе, глядя на волны или облака. Но когда его рядом не было было скучно. Я не решалась надоедать Диэглейру разговорами, он в основном стоял на носу корабля, глядя вдаль, или сидел в своей каюте туда я тем более не совалась. Фолинор попросил меня не гулять по палубе без него, так что, мне оставалось только сидеть в каюте. Среди моих вещей нашлась книга, которую я не дочитала, а кто-то, мой муж или Луччи, положил её в корзину. Но она быстро закончилась, и всё оставшееся время мне оставалось лишь смотреть в окно или валяться на кровати. Я совершенно не умела бездельничать, оказалось, не так это и здорово, как казалось мне раньше.

Наконец, когда начало темнеть, корабль опустился на воду и уже больше не поднялся. Выглянув наружу, я увидела, что теперь над ним развёрнут парус, а вдали, на самом горизонте, что-то темнеет. Земля.

Ещё пару часов мы плыли к берегу, и к тому времени, как бросили якорь в гавани, стало совсем темно. Да, мы бросили якорь, для вида, корабль всё равно удерживала магия воды, но люди-то этого не знали, а нам нужно было создавать видимость нормальности, как объяснили мне мужчины.

Поужинав когда рядом Фолинор, греть еду на плите было уже не страшно, хотя корабль и слегка покачивался, но всё же не летел, я вышла на палубу и долго смотрела на город. Отсюда мало что было видно в свете луны и фонарей еще можно было различить силуэты кораблей, стоящих на рейде и у причала, и некоторые дома на пристани. Но дальше только темнота и огни. Но эти-то огни меня и завораживали. Их было много, так много, что, наверное, не сосчитать. Я попыталась, но они мигали, одни гасли, другие загорались вновь, я сбивалась, а потом и вовсе бросила эту затею и просто любовалась удивительной картиной.

Наконец, озябнув, хотя в объятиях Фолинора было тепло, но он не мог обнимать меня всю, целиком, и холодный вечерний бриз всё равно забирался под тёплую шаль, заставляя ёжиться и вызывая толпы мурашек, я позволила увести себя в каюту. На этот раз мы уснули довольно рано, всего после двух «уроков», как мы теперь это называли, потому что утром нужно будет рано вставать, а Фолинор не хотел, чтобы я снова, как этим утром, валилась с ног от измождения и недосыпа.