Подсвечивая себе фонариком, с прижатым к нему красной тряпкой, для маскировки луча света, быстро обошел брошенные хаты. Нет, все же отдыхать Зябе рано, или можно взять Захарыча?

Практически в каждой квартире еще оставались продукты и бытовуха, полезная нам в подвале. Не говоря уже об одежде, а обуви, так и вообще много не бывает. Это я познал в горах, где сначала за месяц умирали берцы, а следом ноги, в стертых берцах.

Казалось бы, зачем нам по десять разных курток каждому? Вот только никто почему-то не задумывается, что фабрики и разные пошивочные, после войны запускаются не сразу, а ходить в чем-то надо.

Кстати, необходимо по максимуму выгрести разные средства гигиены, а то сегодня я мылся под теплой водой с простым бруском хозяйственного мыла, а это не дело. Надо хоть ту же детскую присыпку поискать и крема для ухода за кожей. Помогают от натертостей и опрелостей, коих сейчас у всех будет много. Мыться-то и менять белье, в отличии от нас, остальные вряд ли будут, хех.

В центральном подьезде была лишь пара запертых квартир, но там мне не открыли даже после продолжительного стука в дверь. На всякий случай воткнул в проемы меж дверьми и косяками по клочку бумаги. Если хозяева вернутся, или вылезут из хат куда-то, я это увижу при завтрашней мародерке.

Остался наиболее уцелевший подьезд и вот там меня ожидала неприятная новость. Из двадцати квартир, в шести еще остались жильцы. В основном молодняк, который всё никак не решался свалить, но была и проблемная хата.

На третьем этаже, в самой угловой квартире, жила небольшая группа приезжих. Я искренне надеялся, что их перехерачит осколками или завалит, но эти гастарбайтеры как тараканы, выживут везде.

— Вайя-а, сасэд, — с сильным акцентом признес загорелый мужичок лет двадцати трёх, открывая дверь на мой стук. — Захади, дарагой, гостэм будищь.

— И тебе долгой жизни, Аслан, — учтиво кивнул я, всячески скрывая неприязнь. — У тебя случаем картошечки не найдется? А то со вчерашнего вечера ни краюхи во рту.

— Эээ, сасэд, ну как так, — виновато улыбнулся приезжий, отступая в сторону и указывая внутрь квартиры. — Мнэ самому дэтэй кормить…

«Врешь ты, сука черномордая, нет у тебя детей, вас тут четверо мужиков и две бабы живут, уж я-то знаю,» — мыслено прорычал я, рефлекторно нащупав в кармане рукоять пистолета.

«Всадить бы пулю тебе промеж глаз и не морочиться потом с вашей братией, когда вы на подвал захотите заехать. А захотите полюбому. Вы, гниды, хорошие условия везде чувствуете и всегда пробираетесь на место, где посытнее.»

Я ненавидел детей «соседних жгов» по многим причинам. Потому что воевал с ними, потому что видел как они наших пацанов пытали в зинданах и резали им глотки, потому что потом, после войны, эти черноликие притворяясь мирными соседями, захватили много разных бизнесов. Хотя, лично к Аслану у меня вроде и не было неприязни, но работать с их братией я всё равно не любил.

— Ладно, Аслан, мир твоему дому, — наигранно тяжко вздохнул я и отступил немного назад. — Дети, это святое, тут твоя правда. Ну, если уж чего, не поминай лихом.

— Сосэд, ты эта, обажди, — виновато произнес мужчина и обернувшись, окрикнул кого-то на своей тарабарщине.

Вскоре в дверях появилась такая же чернолицая девушка лет двадцати пяти с небольшим пакетиком в руках. Я удивленно уставился на пакет, в котором проглядывались очертания огурцов, картошки, моркови. Небольшой набор, килограмма едва ли наберет, но все же…

— Сосэд… Нэт, Сэргэй Эфымыч, — он заискивающе посмотрел на меня, словно это не я пришел к нему с просьбой, а он ко мне. — Вы жи этат, слэсар. Можэтэ глянуть? Воды нэт.

— Хорошо Аслан, — согласно кивнул я, принимая из рук женщины пакет. — С централизованной подачей совсем кошмар, но постараюсь поискать где скважину рабочую. У нас-то в подвале ее завалило от обстрела… Много воды надо?

Мужчина вновь что-то приказал женщине и та быстро принесла четыре пусты пятилитровые баклахи с крышками.

— Уху-ху, — тяжко выдохнул я, убирая пакет с овощами в рюкзак. — Ну, Аслан, за раз уж вряд-ли принесу сразу двадцатку, да и не обещаю, что вода питьевой будет. Техническая скорее, со служебной скважины, но хорошо, десятку постараюсь слить.

Взяв две баклахи, я, крехтя от нагрузки удалился. Может быть я и ошибался на счет приезжих, вот только если Аслан исключение, то он скорее подтверждает правило.

С другой стороны, он работает на рынке, а девка его, на овощебазе. Такие контакты нынче полезно иметь. Можно даже сказать, что мы прощупали друг друга и остались довольны. Я овощами, а он тем, что может получить воду.

Довольный собой я спустился вниз и вышел на улицу, где наткнулся на странную картину. К подьезду, кое-как переставляя ноги, брел бомжеватого вида мужчина. Армейский бушлат, порван в нескольких местах и залит кровью, накинут прямо поверх такого же пошатанного медицинского халата, под которым виднелись джинсы и свитер. Лицо было все перепачкано побелкой, кровью и какой-то грязью. Вот только неиузнать старого товарища я не мог.

— Сергеич! Жив, чертяка?! — радостно воскликнув, я бросился к другу и соседу.

Тот, словно не услышал меня, уставился куда-то в пустоту и как только оказался в моих обьятиях, моментально потерял сознание, завалившись на руки.

Даже не представляю, что он пережил в госпитале при бомбежке, но то что он пришел оттуда — факт.

Ладно, обо всем спрошу его позже, а пока отдых, да и отмыть его надо. Но как же я рад, что это старый ворчливый пердун выжил! В нашем Подвале пополнение, пускай и не естественным путем.

О Сергеиче я могу рассказать многое. Все же мы достаточно где пересекались, а в паре командировок даже работали вместе, с тем отличием, что я был в составе Батальонной Тактической Группы, то есть, БТГр, а он в составе Медицинского Отряда Специального Назначения, то есть, МОСН. Андрюха один из немногих людей, кого я действительно могу назвать своим другом.

Сам он, человек добрый и очень отзывчивый, но в край заманавшийся от пациентов. Все наши с ним посиделки рано или поздно сводились к его историям о том: какие порой идиоты встречаются.

После армии, когда его вынужденно выпнули на пенсию, Сергеич устроился в обычную поликлинику, хотя и был опытным полевым хирургом широкого профиля. Правда, насколько я знаю, он так же помогал и своим старым коллегам в госпитале. Все таки, человек с таким опытом оперирования огнестрельных ранений, со всеми сопутствующими травмами, прекрасно разбирался в процессе образования раневого канала. Поэтому за неимением нормального судмедэксперта, его регулярно звали в морг на экспертизу, когда туда привозили тело с огнестрелом.

Собственно, на одном из таких вызовов он и работал, когда все началось.

— Мы с Колькой, молодым патологоанатомом, как раз вскрытие проводили, — почти шептал доктор, когда наконец очнулся.

Сейчас он сидел на моей койке и отпивался теплым сладким чаем.

— В морге-то не слышно было, когда обстрел пошел. Зато все сразу задрожало, я Кольку хватаю и в морозильник, там стены покрепче. А тут хренак, управляемым третьим градом как накроет все здание… Потолок обвалился… Кольке голову и разбило… Целый бетонный кусок сверху на него упал и прямо на затылок. Кровь останавливать бессмысленно было, там сразу наглухо. — Дрожащими руками, Андрей кое-как поднес кружку ко рту и с прихлебыаанием, отпил.

Доктор по привычке пытался улыбаться, но выходило как-то вяло и видно, что через силу.

— Я в итоге сам решил выбраться из морга, пока меня там не похоронило заживо. Успел… Да и ГрадУшки стихли, — тяжко выдохнул Сергеич.

Грады-Три-У «Увидел-Указал-Уебал», именно так их в шутку называли старики-военные. На самом деле являлись опаснейшей реактивной системой залпового огня, которая лупит управляемыми ракетами, калибра двести десять миллиметров.